Однако усилия мятежников были тщетны. К ним не присоединились ни рабочие, ни красноармейцы, ни даже районные левоэсеровские организации Москвы. Силы мятежников непрерывно убывали, среди них царили паника и растерянность.
Совет Народных Комиссаров и лично В. И. Ленин приняли энергичные меры для ликвидации мятежа. В 4 часа 20 минут 6 июля Ленин направил всем районным комитетам РКП(б), районным Советам и штабам Красной Армии телефонограмму, в которой сообщалось об убийстве Мирбаха, совершенном провокаторами, желавшими втянуть Россию в войну, и предлагалось «мобилизовать все силы, поднять на ноги все немедленно для поимки преступников. Задерживать все автомобили и держать до тройной проверки»680.
В 6 часов вечера в Большом театре была арестована левоэсеровская фракция съезда Советов во главе со Спиридоновой. Население Москвы было оповещено о событиях правительственным сообщением за подписью В. И. Ленина. Районным Советам и комитетам РКП(б) было предложено организовать митинги рабочих, на которых разъяснить смысл происходящего и призвать массы немедленно подавить восстание. Во все районы города группами по 40—50 человек были посланы большевики — делегаты V съезда Советов.
В. И. Ленин приказал председателю Высшей военной инспекции Н. И. Подвойскому и комиссару Московского военного округа Н. Н. Муралову разработать план ликвидации мятежа и возглавить его осуществление, подготовив для этого вооруженные силы. По их предложению план был составлен начальником латышской дивизии И. И. Вацетисом, а затем одобрен В. И. Лениным.
К 4 часам утра 7 июля в район боевых действий были стянуты 720 пехотинцев, 12 орудий, 4 броневика, 72 конных разведчика и 40 пулеметчиков. Командовал ими Н. И. Подвойский. В 6 часов утра началось наступление на мятежников. Левоэсеровская артиллерия обстреливала наступающих красноармейцев и выпустила несколько снарядов по Кремлю.
Руководители левых эсеров оказались полными профанами в военном деле. По свидетельству члена ЦК Трутовского, они к началу мятежа не имели сколько-нибудь путного плана военных действий. До самого разгрома отряд Попова так и не двинулся с места. Между 7 и 8 часами утра стрелками 7-го и 9-го латышских полков и отрядом интернационалистов Бела Куна был освобожден телеграф. После того как на предложение сдаться мятежники ответили отказом, батарея латышских курсантов, скрытно подведя орудия на 200 шагов, начала обстрел зданий, где разместился штаб и отряд Попова. Разбитые мятежники группами и поодиночке бросились бежать к вокзалам и по основным дорогам, главным образом на север от Москвы.
В час дня 7 июля В. И. Ленин потребовал от всех районных Советов и рабочих организаций «выслать как можно больше вооруженных отрядов, хотя бы частично рабочих, чтобы ловить разбегающихся мятежников»681. Он предложил особое внимание обратить на район Курского вокзала, куда отступала группа мятежников численностью около 500 человек. Отряды Красной Армии и рабочих не дали ей пробиться к вокзалу. Всем уездным, волостным и деревенским Советам Московской губернии была передана телефонограмма за подписью В. И. Ленина, в которой сообщалось, что «разбитые банды восставших против Советской власти левых эсеров разбегаются по окрестностям», и предлагалось «принять все меры к поимке и задержанию дерзнувших восстать против Советской власти»682.
Левоэсеровская авантюра пришла к своему бесславному завершению. В 2 часа 40 минут 7 июля бюро печати Совнаркома сообщило по телеграфу и радио о ликвидации мятежа левых эсеров, а в 4 часа дня было опубликовано сообщение Совета Народных Комиссаров. «Контрреволюционное восстание левых эсеров в Москве ликвидировано, — говорилось в нем. — Левоэсеровские отряды один за другим обратились в самое постыдное бегство. Отдано распоряжение об аресте и разоружении всех левоэсеровских отрядов и прежде всего об аресте всех членов Центрального комитета партии левых эсеров»683. Одновременно ЦК РКП(б) принял постановление о ликвидации дела о задержанных в Большом театре левых эсерах. Было также решено в течение ночи с 8 на 9 июля выяснить отношение левых эсеров — делегатов V съезда Советов к авантюре, освободить тех, кто заведомо не причастен и не сочувствует ей, и все материалы передать в следственную комиссию.
Во фракции левых эсеров царил разброд. Часть ее членов открыто высказывала недовольство действиями своих лидеров. В ночь на 8 июля началась регистрация. Группа левых эсеров, в том числе активистов, решительно выразивших несогласие с линией своего ЦК, была освобождена сразу после регистрации. Остальных попросили заполнить анкету «Вопросы особой следственной комиссии». Из 173 анкет видно, что 40% делегатов осудили убийство Мирбаха и мятеж, половина дала уклончивый, неопределенный ответ, остальные 10% отказались отвечать на вопросы684. После этого все делегаты, кроме Спиридоновой, Измайловича и Мстиславского, были освобождены из-под ареста.
9 июля возобновил свою работу V Всероссийский съезд Советов, единодушно одобривший меры, принятые Совнаркомом для ликвидации преступной авантюры левых эсеров. Съезд постановил, что те левоэсеровские организации, которые «солидаризируются с попыткой вовлечения России в войну путем убийства Мирбаха и восстания против Советской власти», должны быть изгнаны из Советов рабочих и крестьянских депутатов. Вместе с тем Я. М. Свердлов подчеркнул в своем заключительном слове, что и в центре и на местах надо приложить усилия, чтобы дать возможность левым эсерам, стоящим на советской платформе, вести работу в советских учреждениях. «Мы должны здесь на съезде решить, — говорил он, — что на местах мы будем вести борьбу только с теми элементами из «левых» эсеров, которые будут прямо или косвенно поддерживать авантюру своего ЦК…»685.
Так же как в Москве, потерпели полное поражение попытки левых эсеров поднять мятежи в других городах. В Петрограде левые эсеры сконцентрировались в здании Пажеского корпуса, но после получасового обстрела выбросили белый флаг и сдались. Попытка вооруженного выступления в Витебске была быстро ликвидирована, а комитет левых эсеров, одобривший действия своего ЦК и обещавший ему поддержку «вплоть до террора», арестован. Попытка вооруженного мятежа была предупреждена во Владимире, в Вятке и некоторых других городах.
Левым эсерам удалось спровоцировать антисоветские выступления в г. Жиздре Калужской губернии, в Лужском уезде Петроградской, Холмском — Псковской, но и они были быстро ликвидированы. Наиболее опасной после мятежа в Москве была авантюра, предпринятая командующим войсками на Чехословацком фронте левым эсером Муравьевым. По его приказу в Симбирск были стянуты преданные ему части из Казани и прибыла боевая дружина левых эсеров из Самары. Утром 10 июля вооруженные отряды стали занимать почту, телеграф и другие учреждения.
Здание Совета было оцеплено, а на его окна наведены орудия и пулеметы. Мятежники созвали собрание левоэсеровского актива, на котором огласили список «правительства Поволжской республики» во главе с Камковым. Из Симбирска Муравьев разослал телеграммы, в которых заявлял о разрыве Брестского мира и возобновлении войны с Германией, приказывал разогнать Советы, стоявшие за Брестский мир, и, повернув эшелоны, движущиеся на Восток против белочехов, перейти в наступление к Волге. В телеграмме командованию белочехов он предложил заключить мир и вместе двинуться против немцев.
Симбирские коммунисты быстро приняли меры для ликвидации мятежа. Во все воинские части они послали своих представителей, вооружили рабочих. Ни одна часть не выступила в поддержку Муравьева. Когда он явился на заседание губисполкома, его окружили красноармейцы, а затем при попытке оказать сопротивление расстреляли. Личная охрана Муравьева сразу же сложила оружие, штаб его был арестован.
