Я не знала куда несли меня ноги, но все шла и шла, надеясь, что они выведут меня к какому-нибудь поселению или деревеньке, желательно находящейся как можно дальше от моря. Я надеялась, что кто-нибудь сможет мне сказать, где находится поместье Гарда, хотя еще даже не могла предположить, как буду все объяснять, а самое главное, что скажу, когда меня спросят откуда я иду. Лгать не хотелось, но придется. Но главное для меня сейчас было выйти к людям и не заблудиться в лесу. Еще одна встреча с волками могла оказаться не такой счастливой для меня, да и теперь я шла без лыж, что замедляло движение. И почему-то я все еще наивно надеялась, что для меня все закончиться хорошо.

   Как я не растягивала припасы, но через две недели моих блужданий по лесу, они подошли к концу. Доедая последнюю черствую корку хлеба, я сидела у костра и думала о том, что сглупила не прихватив из поместья Торгрима лук или хоть какое-то оружие. Нож Орма все еще висел на моем поясе, но толку от него было мало. Охотиться с таким оружием, только зверье смешить.

   Я простерла над огнем озябшие руки, затем потерла плечи и огляделась. Вокруг меня был только лес. Мрачный, нависавший своими темными кронами с вечным ледяным ветром, гулявшим в ветвях. Я постоянно не высыпалась, потому что была вынуждена поддерживать огонь с сон урывками не позволял нормально отдохнуть, и я чувствовала себя неважно и кажется, даже немного похудела. Это осознание меня отчего-то опечалило. Ведь только-только начала набирать вес, подумала я и тут же рассмеялась нелепости своих мыслей. Я одна в глухом лесу. Мне нечего есть, я не знаю куда мне идти дальше, я убила человека и едва унесла ноги от стаи голодных волков, а сейчас сижу и переживая по поводу каких-то лишних килограммов. Истерический смех раздался в тишине, отражаясь от качающихся великанов. Кажется, даже деревья замерли на мгновение, глядя на меня, маленькую и потерянную, распластавшуюся на снегу и смеющуюся, запрокинув голову к синему небу.

   Истерика быстро прошла. Я заставила себя встать и идти дальше, хотя ни сил, ни желания больше не было. Промелькнула мысль этой ночью не разжигать костра и уснуть под треск мороза, но я тут же отогнала всяческие мысли о смерти. Пока жива, надо бороться, сказала я себе. И под вечер была вознаграждена.

   Ноги вынесли меня на высокий утес. Где-то внизу шумело море. Деревья отступили назад, и я увидела маленький домик, ютившийся на самом краю скалы. На короткий миг я застыла, разглядывая поднимающийся вверх дым от очага, а затем побежала вперед.

   На стук мне открыла пожилая женщина. Она оглядела меня с ног до головы любопытным взглядом, затем кивнула, приглашая зайти в дом, и я проскользнула в тепло помещения, благодарно улыбаясь гостеприимной хозяйке.

  - Я Трюд, - назвалась женщина, пока я устроилась у огня, согреваясь.

  - Мое имя Ярина, - ответила я и поспешно добавила, - Спасибо, что впустила в дом. Я уже несколько дней хожу по этому лесу и почти отчаялась найти людей.

   Женщина села на скамью у окна. Взгляд умных серых глаз прошелся по мне, оценивающе и с долей интереса.

  - Тебе повезло, что ты вышла к моему дому, Ярина, - сказала она, - Следующее поселение находится в нескольких днях пути от моего дома, и оно спрятано в лесу, так что едва ли ты нашла бы его.

   Я улыбалась, чувствуя, как отогреваются пальцы и ноги приятно щекочет вновь заструившаяся по венам с прежней силой кровь.

  - Ладно, я сперва накормлю тебя, - сказала Трюд, - А после и поговорим.

  - Спасибо! - ответила я.

   Женщина встала. Засуетилась по дому, накрывая на стол. Я увидела появившийся горшочек каши и кувшин с каким-то отваром, затем Трюд нарезала ломтиками копченое мясо и тоже поставила блюдо на стол.

  - Иди, поешь, - позвала она и я села за стол, а хозяйка дома опустилась на скамью, стоявшую, напротив. Сначала она просто следила за тем, как я набиваю себе желудок, а потом стала расспрашивать меня, кто я да откуда. Я старалась отвечать по мере возможности честно, опустив только некоторые части моей истории, в частности то, почему убежала из поместья Торгрима и свою первую встречу с Ормом. Женщина слушала внимательно, чуть склонив голову на бок и с интересом следила за мной. Мне было не ловко от такого пристального внимания, но я старательно не отводила взгляд.

  - Так говоришь тебя купил на рынке в Шаккаране воин по имени Хок.

   Я кивнула.

  - Хорошо, - она больше ничего не стала спрашивать, а затем, когда мы вместе убрали со стола, Трюд расстелила мне на лавке одеяло.

  - Спать будешь там, - сказала она, - Если хочешь, можешь зиму провести у меня. Я вообще привыкла жить одна, но не могу же я тебя выгнать в мороз из дома, тем более, что идти тебе, как я понимаю, некуда.

   Я снова кивнула.

  - Только тебе придется помогать мне по дому, да и с зельями тоже, - он задумчиво прикоснулась к подбородку указательным пальцем, добавила, - Я знахарка и у меня часто бывают разные люди... Скажи мне честно, девочка, почему ты ушла из имения Торгрима? Я знаю Кирстен, она однажды была у меня, и мне хватило столь короткого знакомства, чтобы понять, что она за человек, но даже зная это я не думаю, что причина твоего побега была в капризной хозяйке. Ты не похожа на человека, который уходит от подобных трудностей.

   Несколько мгновений я молчала. Сказать или нет, одна эта мысль крутилась в моей голове. Трюд выжидающе смотрела на меня. В ее глазах было что-то такое, что я решилась.

  - Я убила человека, - выпалила я и спокойно посмотрела в глаза женщины. Пусть решает, подумала я, скажет, что мне надо уйти, уйду, а нет, так останусь жить не боясь о том, что смогу выдать свою тайну. Впрочем, тайной она уже не была.

  - Кого? - спросила Трюд.

  - Его звали Орм, - ответила я, - И я защищала свою жизнь.

   Трюд несколько мгновений молчала, потом произнесла:

  - Хорошо, что ты мне призналась. Можешь оставаться, - и больше не сказала ни слова.

   Уже позже, когда мы легли спать и Трюд погасила свечу, я глядела на огонь в очаге и думала о том, что ждет меня дальше. А еще я надеялась, что мое везение будет и впредь сопутствовать мне.

  Так прошла неделя с тех самых пор, как я стала жить у знахарки. Моя работа заключалась в уборке по дому, стирке, иногда приходилось накрывать на стол, но крайне редко, так как сама хозяйка любила готовить. Не скажу, что все делала абсолютно сама. Трюд никогда не ленилась и всю работу мы делили на двоих. Исключение составляли только те случаи, когда она была занята. За все это время к нам дважды приплывали за помощью на ладьях. Это были воины, кого-то из них ранило в набеге, и рана стала гноиться, а у второго оказалась лихорадка, которая мучила его еже несколько долгих дней непрекращающимся жаром и ломотой. Один раз приходила какая-то женщина, которая, как оказалось, жила в той самой деревеньке, о которой мне рассказывала Трюд. И воина, и женщину знахарка лечила в отдельной комнате, куда никому не было хода, даже мне.

  Однажды, когда мы ужинали сидя за столом напротив пылающего очага, я набралась храбрости и наконец произнесла то, что собиралась с самого утра, набираясь храбрости и опасаясь, что мне откажут.

  - Я хотела бы попросить тебя, - начала я. Трюд подняла голову, ложка застыла в ее руке.

  - Что такое? - поинтересовалась она.

  Я медлила всего минуту перед тем как выпалить:

  - Я хочу попросить тебя научить меня лечить, так как это делаешь ты, - и посмотрела ей прямо в глаза, надеясь увидеть реакцию на мою просьбу.

  Трюд не изменилась в лице. Кажется, она даже ждала, что я попрошу ее об этом, потому что ответила утвердительно и как ни в чем не бывало продолжила есть дальше, пока я сидела раскрасневшаяся с отчаянно колотящимся сердцем.