— Улучшенная путем хирургического вмешательства, но реальная во всех других отношениях. — Доктор Ванек сидит, удобно откинувшись на спинку сиденья, сохраняя на лице самодовольное выражение. — Ты забываешь о том, что воспринимаешь мир через шизофренический фильтр: все картинки, звуки, запахи — это смесь реальных возбудителей и твоих собственных умозрительных конструкций. Если кто-то общается с тобой и твой мозг говорит тебе, что это я, ты увидишь меня. Все очень просто.

— Это… — Смотрю на него, потом протягиваю руку к заднему сиденью, где лежит рюкзак.

Беру рюкзак, открываю его, достаю пузырек с таблетками. Смотрю на наклейку, поднеся пузырек к глазам, но в машине слишком темно. Включаю лампочку в салоне и теперь вижу, что там написано: «Доктор Литтл».

Перевожу взгляд с наклейки на Ванека. Во мне закипает бешенство.

— Этот пузырек — тоже игра воображения? — Кидаю его в лобовое стекло, он отскакивает и падает к ногам Ванека. — Как я вообще могу быть в чем-то уверенным?

— Думаешь, ты единственный, у кого проблемы? — спрашивает он. — Люси была права: мы в той же мере пленники твоей изуродованной реальности, что и ты сам. Ты страдаешь от галлюцинаций? А попробуй поживи в галлюцинациях другого человека и расскажи, как тебе это понравилось.

Несколько мгновений смотрю на него, потом перевожу взгляд на дорогу. Снова качаю головой:

— Я не обязан вас видеть. Не обязан слышать. Вас не существует.

Ванек снимает очки и протирает глаза:

— Майкл, не надо этого. У нас нет времени.

— Один, два, три, четыре, пять, шесть…

— Методы доктора Джонс? Даже не смешно…

— …семь, восемь, девять, десять, одиннадцать…

— Это что-то вроде экзорцизма? Думаешь, можно изгнать меня заклинаниями?

— …двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…

В зеркале заднего вида появляется новый силуэт — контуры черного человека в шляпе с узкими полями. Это может означать только одно. На долю секунды закрываю глаза. Снова смотрю в зеркало — фигура по-прежнему там. Перевожу взгляд на дорогу. Город остается позади, автострада возвращается на уровень земли.

— На заднем сиденье человек, — тихо говорит Люси.

— Знаю.

— У него нет лица.

Делаю протяжный вдох и так же медленно выпускаю воздух.

— Знаю.

— Безликие — реальность, — сообщает Ванек.

Упорно игнорируя его, смотрю на дорогу.

— Не этот, конечно, и не наркодилер, которого ты видел мельком и пристрелил. Они — игра твоего воображения, как и Люси.

— Как вы, — зло парирует Люси.

Ванек усмехается:

— Ну, если тебе от этого легче.

Продолжаю игнорировать его, пытаюсь перечислить штаты в алфавитном порядке. Айдахо, Айова, Алабама, Аляска, Аризона, Арканзас… Вашингтон… Вермонт…

— Вайоминг забыл, — говорит Ванек. — Но как я уже сказал, это игра твоего воображения. Хотя безликие существуют на самом деле.

Пытаюсь прогнать все посторонние мысли, чтобы в голове воцарилась ясность.

— Майкл, они хотят тебе помочь. — Ванек смотрит на меня решительно и твердо. — Я уже говорил: ты один из них.

— Вы солгали.

— Ага, значит, теперь признаешь мое существование?

Молчу. Стараюсь ни о чем не думать. Это труднее, чем я ожидал. Нужно было брать уроки медитации или чего-то такого.

— На самом деле я не догадывался об этом, пока ты не убил Ника, — говорит Ванек. — В тот раз мы впервые увидели одного из них так близко — благодаря эффекту размытия. Понимаешь, никто другой, кроме тебя, не замечал ничего необычного на лице Ника — он был всего лишь одним из уборщиков. Но с тобой дела обстоят иначе.

— Это называется шизофрения. Именно вы поставили такой диагноз.

— Да, конечно, это объясняет остальные твои визуальные искажения, кроме этого. Ты находился под воздействием лекарства, и галлюцинации одна за другой оставляли тебя. Но все же ты увидел бесформенное пятно вместо лица Ника.

— В то же утро я видел и вас, — напоминаю я. — Лекарства явно не действовали.

— Я тебе уже сказал, что существую в реальности.

— Хватит, не могу больше это слышать, — вмешивается Люси, подаваясь вперед. — Майкл, ты не можешь просто выкинуть его из головы?

— Я пытаюсь!

— А вы пробовали не думать о чем-то? — спрашивает Ванек. — Это труднее, чем кажется. — Он смотрит на меня. — Нужно было брать уроки медитации или чего-то такого.

— Замолчите! Оба! — Смотрю в зеркало на темный силуэт. — А ты? Тебе что, вообще нечего сказать?

Фигура молчит, но поднимает один палец.

— Что-то одно? Не понимаю.

Фигура покачивает головой, поворачивает руку и показывает в сторону заднего стекла. Приглядываюсь: вдалеке мелькают синие и красные огни.

— Полиция. — Прибавляю скорость. — За нами?

Силуэт кивает.

— Они приближаются, — замечает Люси, глядя в заднее стекло. — Видимо, едут очень быстро.

— Значит, мы должны ехать еще быстрее. — Вдавливаю педаль газа. Уже слышен вой сирен. — Они могут нас обнаружить?

Силуэт качает головой.

— Но ведь им это все-таки удалось? — Ванек сжимает подлокотник, когда я закладываю вираж, обгоняя грузовик. — Ты уверен, что тут не стоит «жучок»?

— Да кто бы догадался поставить «жучок» в машину моего отца? — Я рычу от злости и впиваюсь пальцами в рулевое колесо. — Это отец навел их на нас. Наверняка знал, что получит машину назад, когда давал мне ее. Уверен, он сообщил об угоне и сказал полиции, где искать.

Мы уже за городом, мимо нас проносятся поля, ограды и длинные лесозащитные полосы.

— Отец много лет пытался избавиться от меня. И почему я не подумал об этом, беря машину?

— Ты недостаточно подозрителен, — констатирует Ванек.

— Я принимаю транквилизаторы! — кричу в ответ. — Как раз для того, чтобы не быть подозрительным!

— Выпусти меня, — предлагает Люси, широко распахнув глаза. — Я их отвлеку.

— Они тебя не увидят! — бросает Ванек.

— В прошлый раз получилось же.

— Только потому, что водители увидели, как Майкл смотрит на что-то, и повторили его действие. Это стадный инстинкт: если один куда-то смотрит, то все предполагают, что там что-то происходит.

— Сейчас нам это не поможет. Так что помолчите и дайте мне подумать.

— Если мы разговариваем, значит ты думаешь, — говорит Ванек.

— Они почти у нас на хвосте, — сообщает Люси.

В зеркале вижу три полицейские машины ярдах в двухстах; огни мелькают, сирены ревут. Подумав, наклоняюсь и сбрасываю скорость.

— Сделай что-нибудь, — требует Ванек, строго глядя на меня.

— Всегда остается шанс на то, что они тоже игра воображения. Такими были и последние полицейские, которых я видел. Возможно, все это происходит в моей голове — не исключено, что я все еще на больничной койке, смотрю коматозные сны.

— И ты хочешь воспользоваться этим шансом? — Он сильнее сжимает подлокотник.

— Нет, не хочу. Поэтому-то мы и приехали сюда.

Свет фар выхватывает маленький белый знак с единственным словом «Черни». Замечаю съезд — проем в ограждении, за которым узкая грунтовая дорога. Выключаю габаритные огни и ударяю по тормозам. Вовремя замедляюсь и резко сворачиваю. Машину заносит, колеса выбрасывают гравий на шоссе, но мне удается ее выровнять. Газую.

— Что ты делаешь? — вскрикивает Люси.

— Еду к «Детям Земли». — Вдавливаю педаль газа до упора. — Агент Леонард говорил, что они все еще на ферме Черни, а Келли сказала, что их никто не трогает. Если удастся попасть в их лагерь, полиция не сможет последовать за нами, а я в конечном счете найду причины этого безумия.

— Ты едешь слишком быстро.

По обе стороны дороги тянутся ограждения, что облегчает движение посредине, но я не замечаю выбоин, машину сильно подбрасывает. В зеркале заднего вида мерцают красные огни.

— Выключение габаритов не помогло, — замечает Ванек. — Нас по-прежнему преследуют.

Еще добавляю газу, слышу, как визжит трансмиссия, когда вдавливаю педаль в пол. Машина подпрыгивает как сумасшедшая, едва не разваливаясь на части.