— Начнем с того, что это не допрос, — сообщает агент Леонард. — Мы знаем о вашем состоянии, о галлюцинациях и иллюзиях. Все вами сказанное может быть игрой воображения и не будет использовано против вас. Договорились? Это просто беседа.

Сижу абсолютно неподвижно. Жду. Секунду спустя он продолжает:

— По вашим словам, вы видите безликих людей. Опишите их.

— Вы про них знаете? Вот в чем главный вопрос. Вы — ФБР, а значит, вам известно все о заговорах. — Усмехаюсь и бросаю взгляд на Девона. — Я вам говорил, что они настоящие.

— Майкл, прошу вас, опишите их, чтобы мы знали, что речь идет об одних и тех же вещах.

— Они… Это люди без лиц.

— Мне нужно больше конкретики. Если лица нет, что вместо него?

— Ничего.

— Что-то же должно быть… Даже дыра — это что-то.

— Это не дыра. Дело в том, что лицо у них просто… пустышка. Никаких черт, ни глаз, ни носа, ни рта.

Агент Чу проводит рукой по лицу:

— Хотите сказать — ровная кожа?

— Это скорее… какая-то расплывчатость, — с трудом подбираю слова. — Как пятно.

— Красное?

— Цвета кожи. Никакой крови и ничего в таком роде. Лица не уничтожены. Их нет. Вот почему я не убийца.

— Когда вы в последний раз видели кого-нибудь из них? — спрашивает агент Леонард, потом чуть покачивает головой. — Не считая того, в коридоре?

— Один из них был в больнице.

— Стоял, как и тот, которого вы видели сегодня?

— Конечно.

— А до этого?

— В пекарне Мюллера, где я работаю. Один из них наведывался туда каждую неделю.

Агент Чу записывает мои слова. Пульс учащается, и я пытаюсь контролировать дыхание.

— Это важно?

— Нам нужно собрать как можно больше информации, — бросает агент Леонард. — Вы можете сказать, когда в последний раз видели гостя в пекарне?

— Это была женщина.

— Безликая женщина? — Похоже, он сбит с толку.

— Она покупала хлеб.

— Ну, в этом нет ничего зловещего, — замечает агент Чу. — Я думал, это какая-то тайная группа, которая следит за каждым вашим шагом. А не люди, живущие по соседству.

— Она меня проверяла. — Мне не нравится его тон — агент со мной не шутит, говорит серьезно и, похоже, подозревает. — Они так ведут слежку.

— И когда вы ее видели в последний раз?

— Кажется, около месяца назад. Как раз перед теми двумя неделями, которых я не помню. Я не могу быть уверен — здесь теряешь чувство времени.

— Вы можете описать, как они одеты? — спрашивает агент Леонард.

— У той, в пекарне, была обычная одежда. Платье вроде в цветочек.

Такие вещи всегда вспоминаются с трудом. Да и не видел я ее толком, потому что прятался в подсобке во время ее визитов.

— Не все домохозяйки носят теперь платья, — говорит агент Чу, записывая мои слова. — Если она настоящая, то найти ее просто.

— Она настоящая, — гну я свое.

— Кто-нибудь еще ее видел?

— Естественно, она же постоянный покупатель!

— И продавцам не казалось странным, что у нее нет лица?

Об этом я как-то не думал. Неужели мистер Мюллер тоже в этом замешан? Неужели ему платили, чтобы помалкивал? Или угрожали? А может, он и в самом деле ничего не видел?

Вдруг я единственный, кто способен их различать?

— Майкл?

— Ну? — огрызаюсь я.

— Вы слышали вопрос?

— Я не хочу на него отвечать.

— Справедливо, — соглашается агент Леонард. — А как насчет того, из коридора? На нем что было?

— Серый костюм. Шляпа, как… — Показываю на свою голову, пытаясь описать головной убор. — Похожа на ковбойскую, кажется, только с маленькими полями. Вроде таких шикарных серых шляп, что носят с костюмами.

— Ну, как обычная мужская фетровая шляпа.

— Пожалуй.

Агенты переглядываются. Чу встает:

— Посмотрю, может, удастся его перехватить.

— Вы видели! Я же знал!

— Да, Майкл, он прошел мимо нас по коридору. Но лицо у него было.

Агент Чу выходит, за ним отправляется и Девон — открыть дверь. Смотрю на агента Леонарда:

— Вы должны помочь мне выбраться отсюда. Когда найдете этого типа и допросите, то поймете, что все это место — часть Плана. Меня здесь удерживают против моей воли!

— Можете описать еще кого-нибудь из других безликих?

— Вы меня не слушаете. Поверьте же! Этот человек, возможно, администратор или владелец… Он возглавляет это заведение, гарантирую. Как только узнает, что я на него донес, то убьет! Может быть, он уже знает. Ваш сотовый выключен, как я просил?

— Мы с ним побеседуем, — говорит агент Леонард, — но не потому, что в чем-то подозреваем. Сейчас нужно выяснить, почему некоторые люди кажутся вам безликими.

— Они пытаются меня убить!

— Майкл, скажите, видели вы когда-нибудь кого-то из этих безликих в одежде заключенного? Ну, скажем, в коричневой робе?

— Нет. А что?

— Имя Брэндон Вудс вам о чем-нибудь говорит?

— А должно?

— Как насчет химической компании «Химком»?

— Нет… Вы к чему ведете?

Возвращается Девон:

— Ну как, Майкл, все в порядке?

— Мы практически закончили, — произносит агент Леонард, вставая. — Может, нам удастся поймать кого-нибудь из тех, о ком он говорит. Посмотрим, настоящие ли они и связаны ли с убийствами. Нет смысла заниматься этим, если он несет чушь.

— Никакую чушь я не несу!

— По крайней мере не специально. — Он идет к двери. — Доктор Литтл сказал, что ваше лечение проходит успешно. Когда мысли у вас прояснятся, мы вернемся и зададим еще кое-какие вопросы.

Девон открывает дверь.

— Вы хотите сказать, если эти наводки подтвердятся?

— Нет. Мы вернемся в любом случае. — Он смотрит на меня. — Ведь психиатрическая больница — это самое подходящее место, где у вас можно спросить о вашей матери.

Девон провожает агентов до дверей. Он набирает код, но цифр я не вижу.

— Ну, приятель, — говорит Девон, возвращаясь ко мне, — пора помыться.

Я позволяю ему развернуть меня и отвести в душ.

Если появились фэбээровцы, то репортерша была права и я в самом деле подозреваемый. А если безликие находятся здесь, свободно передвигаются, то, значит, больница работает заодно с ними. Или на них. Это объясняет и гул, исходящий из Девона. Возможно, и Линда часть этого. Или доктор Литтл?

А пациенты?

Нужно быть осторожнее. В душевой я на всякий случай не включаю горячую воду.

Чувствую прикосновение к руке, отдергиваю ее, кричу что-то бессловесное. Свет ослепляет, заставляет закрыть лицо ладонями.

— Тихо, тихо, — раздается женский голос. — Это всего лишь я.

Чувствую пальцы на руке и, когда глаза привыкают к свету, вижу хорошенькую женщину с авторучкой-фонариком. Поначалу мне кажется, что это Люси, но она наводит лучик себе на лицо, и становится понятно, что это не так.

— Извините, что испугала.

— Кто вы?

— Меня зовут Шона, я ночная медсестра. Как вы себя чувствуете?

— Я… Нормально. Немного испугался. Просто не ожидал. Все в порядке.

— Простите. Не хотела вас будить, но, кажется, все-таки разбудила. — Она берет мое запястье и смотрит на свои часы — проверяет пульс.

Я жду, смотрю, как она считает. Закончив, продолжает крепко держать руку.

— Ну как вы?

— Можете включить свет, если хотите, — говорю я. — Лучше, когда…

Смотрю на фонарик в ее руке, спрашивая себя, могут ли безликие подключаться к нему, как они подключаются к другим устройствам? Фонарик создает электрическое поле, пусть и маленькое, но отправлять или получать сигнал ему не по силам. Но если безликие просочились в больницу, вдруг этот может? Хочу попросить Шону убрать фонарик из палаты, но еще я желаю выглядеть нормальным. Если они будут меня подозревать, то бежать не удастся.

— Со мной все в порядке, — уверяю я. — В полном.

— Отлично. — У нее холодные успокаивающие пальцы. — Вам ничего не надо?

Молчу. Репортерша посещала меня довольно давно — обещала вернуться через день-другой, но уже больше недели прошло. Что с ней случилось? Неужели так трудно найти свидетельства в мою пользу?