Когда он закончил свой рассказ, проезжий обратился ко второму приятелю.

Тот сказал:

– Однажды я заболел. Пришел лекарь, осмотрел меня и сказал: «Вам нельзя есть ни мяса, ни яиц, воздержитесь. Сорок дней кушайте только легкую пищу». Тридцать девять дней я строго выполнял наказ лекаря, воздерживался, терпел. На сороковой день домашние сварили на завтрак яйца и уговорили меня поесть. «Один день ничего не значит», – говорили они мне. Я соблазнился, облупил яичко и только что положил его в рот как вдруг приходит к нам лекарь. Я с перепугу заложил яйцо за щеку и сижу, ни жив ни мертв. «Что это у вас щека распухла?» – спрашивает лекарь, а я испугался и подумал: «А вдруг лекарь узнает, что я нарушил сорокадневное воздержание, вот будет стыдно!» «У меня зуб разболелся, и от этого щека распухла», – ответил я ему. «Ай-ай-ай! Плохо дело!» – сказал лекарь, вынув из футляра острый ножик, и, не глядя уже в рот, он разрезал у меня десну так, что кровь брызнула. Теперь как вспомню, так и ругаю себя: «Какой я дурак! Почему я тогда не сказал лекарю, что у меня за щекой было яйцо?»

Выслушав обоих приятелей, всадник сказал:

– Оказывается, вы оба – и тот и другой – настоящие дураки!

Стегнул он плеткой коня и поехал прочь.

Перевод С. Паластрова.

Пошли как-то раз семь умников на базар поразвлечься, повеселиться.

Ходили, ходили и проголодались. Купили они в складчину семь корчажек кислого молока и семь лепешек, уселись в тенистом местечке и собрались позавтракать.

Хотели умники перед едой помыть руки, да оказалось, что поблизости нет воды. Тут старший из них распорядился: «Сбегайте на речку. Принесите ведерко».

Но с места никто не двинулся. Все сидели молча и только поглядывали друг на друга.

Старший умник рассердился:

– Эй вы, лентяи! Кто первый откроет рот и скажет хоть слово, хоть полслова, тот и пойдет за водой.

Умники сидели и молчали. Мимо проходил нищий и стал просить милостыню. Умники не ответили. Нищий, не долго думая, взял корчажку, съел кислое молоко и закусил лепешкой. Видит, никто ему ничего не говорит, тогда он принялся за вторую корчажку и за вторую лепешку. Так он съел все кислое молоко и все лепешки и даже крошки подобрал, а умники все молчали. Засмеялся тогда нищий, соскреб остатки кислого молока с донышек корчажек, вымазал лица умникам и пошел своей дорогой.

Умники так и сидели молча. Прибежала бродячая собака, вылизала корчажки, а затем принялась облизывать по очереди лица умникам. Когда она дошла до лица старшего умника, язык ее попал ему в рот.

– Пошла! – вскрикнул старший умник.

– Вставай, бери ведерко, принеси воду! – закричали остальные умники.

И только тут увидели они, что не осталось ни лепешек, ни кислого молока.

Перевод М. Шевердина.

Был или не был, голодный или сытый, но в давние времена одним городом правил шах Валихан. В том городе жил бедняк-сапожник, по имени Халдар.

Как-то шах сказал себе:

– Я хочу установить справедливость. Похожу-ка я по улицам города, послушаю, что говорит народ. Узнаю, чего хотят люди, какие у них заботы.

Как только наступал вечер, шах надевал старые одежды, повязывал голову изодранной чалмой и под видом бедного человека ходил среди людей, слушая, о чем говорит народ. Однажды поздно ночью царь проходил через квартал кустарей и вдруг услышал пение, доносившееся из одной маленькой лавчонки. Он тихо подошел и заглянул в щелку.

Видит – на очаге в котле кипит что-то, а какой-то человек под бульканье варева танцует и поет:

Долго смотрел удивленный шах, долго слушал и решил:

«Узнаю-ка я, почему этот человек так делает.

Поднял он свой посох и постучал в дверь лавки. Пение прекратилось, и голос изнутри спросил:

– Кто это стучит?

Шах ответил:

– Это я, странник Шогариб. Открой дверь!

Дверь открылась, и шах увидел, что это лавка сапожника, который занимается починкой старой обуви.

– Кто ты и о чем это ты сам с собой говоришь? – спросил шах.

– Э, Шогариб! Я сапожник Халдар, – сказал сапожник. – Семьи, детей у меня нет. Я сам себе голова. Каждый день я зарабатываю себе на плов. Вечером я разжигаю огонь в очаге и готовлю себе сам. Пока плов варится, я танцую и пою. В царствование шаха Валихана нам, беднякам, не осталось другой радости.

Услышал эти слова шах и удивился:

– А разве ты не можешь больше работать и зарабатывать больше денег?

Сапожник ответил:

– Э, нет! Что самое трудное в наши времена? Самое трудное – налоги шаха Валихана. Буду я больше работать – будет больше и налог. С меня хватит, если я зарабатываю себе на плов!

Шах сказал:

– Конечно, говорят: будь доволен тем, что имеешь. Ну, а вдруг шах Валихан запретит тебе чинить обувь. Как ты будешь тогда жить?

– Что за дело Валихану до нашего ремесла? Ну, а если запретит, что поделать? Не пропаду. Говорится же: раб не умрет, что ему положено, не иссякнет. Да и какая вам забота, садитесь лучше, вместе поедим плова.

Он усадил шаха на тощую подстилку, полил ему воды на руки и поставил на дастархан блюдо с пловом.

Они поужинали. После этого шах ушел.

А сапожник, проговорив: «Слава аллаху, сегодняшний плов я съел вместе с Шогарибом», – улегся спать.

Проснувшись утром, шах подумал: «А ну-ка я запрещу заниматься починкой обуви, посмотрим, как ты проживешь?»

Позвал он визиря и велел объявить всенародно: «В моем городе приказываю всем носить только новую обувь. Старую обувь не носить. Никто не смеет заниматься починкой обуви. Если кто ослушается, дом его будет разграблен, а сам он брошен в яму».

Визирь написал приказ. Шах подписал и приложил печать. Глашатай ходил по улицам и читал во всеуслышание приказ шаха.

Сапожник Халдар, услышав приказ царя, удивился:

– Что-то не так. Не успел я поговорить с Шогарибом, и вот уже шах запретил заниматься починкой обуви. Но ничего не поделаешь, потерплю. Говорят: «Терпение – желтое золото».

Сложив вчетверо одеяло, он лег и проспал до вечера.

Перед закатом солнца он поднялся с постели и сказал себе: «Теперь вскипячу чай, погрызу сухие хлебные корки».

Тут же он пошел к соседу попросить огня. Переступив порог его дома, он увидел, что жена соседа обнимается с каким-то джигитом.

Джигит испугался и стал умолять Халдара:

– Никому ничего не говорите!

При этом он достал из кармана червонец, сунул в руки сапожнику, а сам убежал.

Халдар подумал: «Аллах послал мне эти деньги».

Тотчас же он сбегал на базар, купил мяса, сала, рису, моркови, луку и две лепешки. Вернувшись домой, он тотчас же принялся готовить плов.

Вечером шах Валихан сказал себе:

– Пойду-ка я посмотрю, как себя чувствует сапожник.

Подошел он к лавчонке Халдара и слышит: опять кипит плов, а сапожник под его бульканье поет и танцует…

Удивился шах и постучался в дверь.

Халдар тотчас же отозвался:

– Эй, кто там? Разве так можно стучать? Прямо весь дом разломал мне!

– Это я, Шогариб, – сказал шах.

Сапожник открыл дверь и пригласил шаха войти: