Крейс ждал ответа, но в трубке послышались глубокие, изрыгающие звуки, странный шум и ужасные крики боли, которые возможны, пожалуй, лишь в тринадцатом кругу ада.

Внезапно Крейс ощутил себя собранным из маленьких стальных шариков, которые бешено вибрировали и стремились рассыпаться.

– Ты слышишь меня, малыш? – спросил он без всякой надежды.

– Он не слышит тебя, – успокаивающе прошептал в трубке бархатный баритон. – Ему уже никогда не насладиться рассветом.

Тяжесть стальных шариков становилась невыносимой, и Крейсу показалось, что каждый из них окунули в жидкий азот.

Крейс пришел в ярость:

– Кто ты такой, чего ты хочешь?

– Того же, что и ты. А сейчас мы сыграем в одну игру, – в трубке клацнули зубами. – Проверим, повезет ли тебе на этот раз. Если успеешь сесть в самолет, то оттянешь свою смерть. Время пошло.

Короткие гудки на другом конце провода дали понять, что отсчет времени начат. Всего полминуты Крейс сидел на письменном столе, курил и мысленно прокручивал состоявшийся разговор. За свою долгую жизнь он молниеносно принимал тысячу важных решений, попадал в опасный водоворот событий и выплывал из него целым и невредимым. Крейс был волевым и прожженным и, казалось, на все вопросы знает ответ. Но в этот момент…

В цепи событий не хватает какого-то звена. Я что-то упустил. Мне не следовало цепляться за итальянца. Он притягивает неприятности.

Оцепенение длилось всего полминуты – ровно столько, чтобы сигарета догорела до конца. Крейс растоптал на полу окурок, собрал деньги, документы и покинул дом.

Его дом располагался в районе Пуэнт-Ларю, в четырех минутах от международного аэропорта.

Когда «Казанова» подъехал на машине к его главному зданию, часы показывали двадцать пять минут первого ночи. До встречи с незнакомцем осталось пятнадцать минут, ровно столько же до любого ближайшего рейса.

Большое электронное табло в зале ожидания высвечивало рейс самолета в Бангкок – столицу Таиланда. Удача и на этот раз наступала Крейсу на пятки, но он этому не удивлялся и воспринимал как данность. Таиланд был ближайшей к месту назначения страной.

Через пятнадцать минут, удобно расположившись в пассажирском кресле "Боинга 747", Крейс облегченно вздохнул, и мирно закрыл глаза. Ему хотелось хорошо выспаться.

После того как "Боинг 747" набрал высоту и занял свой эшелон, к Крейсу подошла молоденькая стюардесса. Она держала в руках радиотелефон.

– Мсье, по-моему, это вас, – она разбудила Крейса. – Прошу меня извинить, – Крейс взглядом отпустил стюардессу и взял радиотелефон.

– Да, – произнес Крейс в таком тоне, когда просят заткнуться и не беспокоить.

– Тебе снова повезло, – отозвался знакомый бархатный баритон.

– Да кто ты такой, черт возьми? – побагровел Крейс.

– Это риторический вопрос, – отрицал бархатный баритон. – Важно совсем другое. Я знаю, кто ты есть на самом деле, я знаю, с каким искушением тебе приходится бороться сейчас, и я знаю настоящее имя Цветка Лотоса.

Крейс побагровел и ощутил в паху странную неприятную тягучесть. Так, словно кто-то медленно наматывал на кулак его внутренности. Это было выработанное годами свойство его организма: чувствовать опасность.

«Казанова» хотел послать наглеца подальше, но не успел. На другом конце провода положили трубку неожиданно, как в первый раз. Боль в паху отпустила. После странного разговора он не мог заснуть еще час: его взгляд был устремлен в огонек дежурной лампочки. Крейс думал…

Он думал о ЦВЕТКЕ ЛОТОСА, спасшей двадцать пять лет назад ему жизнь. Он думал об Уч Тане, судьба которой все эти годы для него оставалась загадкой. И он думал о своем прошлом, которое со скоростью летящего самолета замыкало круг времени.

25 мая. 6:30 утра

Слайкер Ходвард мчался по одному очень важному делу. На прямых участках дороги он выжимал из вездехода "бронко" последнюю каплю, резко сбрасывал на поворотах скорость и почти не обращал внимания на знаки: их в Виктории немногим больше, чем пальцев на руках. Позади были долина, прорезанная речкой, бегущей с Трех Братьев, ботанический сад и главный госпиталь страны.

"Бронко" с легкостью птицы взбирался по пологому склону городского кладбища…

…Слайкер Ходвард. Тридцать пять лет. Брюнет. Рост метр восемьдесят пять. Атлетически сложен. Мастер техники взрывного метабоя. Аналитический склад ума. Характер общительный, уравновешенный. Семейное положение: вдовец, имеет сына десяти лет.

Десятью годами раньше Слайкер проходил службу в подразделении морских котиков армии США. За годы службы принимал участие во множестве операций с грифом "Совершенно секретно". В боевых условиях непредсказуем и очень опасен.

Судьба забросила Слайкера на Сейшелы вместе с другом, проходившим службу в одном взводе. Много воды утекло с тех пор, но две очаровательные креолки крепко привязали их к тем местам. Четыре года назад Слайкер в автокатастрофе потерял жену, от которой остались добрая память и сын. Практически семь лет Слайкер занимался частным уголовным сыском, последние три из которых Бред Ли возглавлял отдел по расследованию убийств.

В практике Бреда Ли случилось нечто из ряда вон выходящее, и это был именно тот случай, когда помощь Слайкера могла удержать на плечах друга капитанские погоны.

Бред Ли. Китаец. Тридцать пять лет. Рост метр семьдесят. Телосложение крепкое. Характер взрывной. Семейное положение: разведен, пятилетняя дочь – с матерью. Мастер техники взрывного метабоя. В боевых условиях особо опасен с холодным оружием, из которого отдает предпочтение швейным иглам и бритвенным лезвиям.

…Въезжая в поселок Мон-Флери, возле одного из домов Слайкер Ходвард заметил столпотворение. Казалось, сюда сбежался весь поселок. Толпа была отгорожена полицейским кордоном, в десяти шагах от которого "бронко" и остановился.

Слайкер покинул машину и на ходу вынул из кармана колоду игральных карт. Веер мастей, складываясь и рассекаясь, волной заиграл в гибких мускулистых пальцах детектива. Его взгляд, точно кузнечный молот, заставил расступиться толпу от него еще метров за десять. И если б кто-нибудь со стороны снимал этого человека на камеру, то при домашнем просмотре заметил бы, как от его пальцев в поток движения отделилась летящая тень. В руках простого человека она была бы не больше чем игральная карта. Но Слайкер относился к иной категории людей, и абсолютно любая вещь в его руках могла стать смертоносной.

И если б камера продолжала двигаться по ходу потока летящей карты, дотошный оператор обнаружил бы, как некий человек ловит смертоносный пластик у своего адамова яблока. Двумя пальцами.

– Двойка черви. Вслепую, – произнес Слайкер, пожимая Бреду Ли руку.

– Верно. Двойка черви, – ответил комиссар, не глядя на зажатую между указательным и большим пальцами карту. – Только рельеф стирается. Я заказал мастеру в Гонконге две новые колоды.

– Третью закажи. Я Джефа обучил. Тасует, пока слабо, но без искажений читает и передает уже любую информацию.

Кивком приглашая в дом, Бред Ли пропустил вперед друга.

– Кстати, как он? Слайкер покачал головой:

– Глаз да глаз. Вчера Джеф мальчишку отлупил, а тот старше его на пять лет. А месяцем раньше чуть задницу Алену Фишеру не спалил. Помнишь таможенника из аэропорта?

– Мать нужна пацану. Не думал об этом?

– Уже двоих приводил. Никого не воспринимает. Все держит в себе. Раз в неделю ходит на место автокатастрофы, цветы носит. А ведь четыре года прошло. Сам-то как?

– Сам знаешь. Я человек не семейный. Мне нужна женщина только на ночь.

Друзья прошли в дом, одноэтажное строение с внутренним гаражом и бассейном в саду. Миновав коридор, они оказались в первой комнате. На потолке, на стенах, на полу и на мебели была разбрызгана кровь. Причем разбрызгана так, как это можно было бы сделать только из пульверизатора. Тут же делал снимки фотограф.