Рассветный ветер с доброй вестью влетел в проем моих дверей,

Шепнул: «Идет на убыль время твоих несчастий и скорбей!»

Так отдадим певцам в награду свои разорванные платья

За вести утреннего ветра! Он прежних вестников добрей.

О красота, с высот эдема в мир принесенная Ризваном,

Внемли моленьям сокровенным! О гурия, приди скорей!

В Шираз вступаю я под сенью небесного благоволенья;

Хвала тебе – любовь дарящей, хвала владычице моей!

С твоим венцом хотел сравняться мой войлочный колпак дервиша,

Склонись к раскаянью безумца, тревогу дум моих развей!

Луна безмолвная, бывало, моим рыданиям внимала,

Когда твой голос доносился из пышного шатра царей.

Хафиз до солнца подымает победоносные знамена,

Найдя прибежище у тропа прекрасной гурии своей!

День отрадных встреч с друзьями – вспоминай!

Все, что было теми днями,- вспоминай!

Ныне верных не встречается друзей -

Прежних, с верными сердцами,- вспоминай!

Всех друзей, не ожидая, чтоб они

Вспоминали тебя сами,- вспоминай!

О душа моя, в тенетах тяжких бед

Всех друзей ты с их скорбями вспоминай!

И, томясь в сетях настигнувшего зла,

Ты их правды сыновьями вспоминай!

И когда польются слезы в сто ручьев,

Зандеруд с его ручьями вспоминай!

Тайн своих, Хафиз, не выдай! И друзей,

Их скрывавших за замками,- вспоминай!

Взгляни, как праздничный стол расхищен девой-судьбой

По кругу чашу ведет горящий серп молодой.

Паломник добрый! Стократ тебе воздастся за пост,

Коль ты в трущобу любви вошел смиренной стопой.

Для нас в трущобах любви всегда готов уголок,

А тот, кто их возводил, был движим волей святой.

И пусть свершает намаз под сводом милых бровей,

Кто кровью сердца омыл любовный помысел свой!

Ведь сам имам городской, носящий коврик молитв,

Омыл одежду свою хмельной пурпурной струей.

По этот шейх-лицемер с презреньем смотрит на тех,

Чья бочка нынче полна, а завтра станет пустой.

Пусть шейх искусно поет,- к Хафизу, друг, приходи!

Его любовным псалмам и слух и сердце раскрой!

Свершая утром намаз, я вспомнил своды бровей,-

И вопль восторга потряс михраб мечети моей.

Терпенья больше не жди, к рассудку впредь не взывай!

Развеял ветер полей терпенье тысячи дней.

Прозрачным стало вино, пьянеют птицы в саду,

Вернулось время любви,- вздохнуло сердце нежней.

Блаженный ветер полей цветы и радость принес.

Приди, невеста любви! Весь мир дыханьем согрей!

Укрась свой брачный покой,- жених ступил на порог.

И зелень – радость сердец – сверкает все зеленей.

Благоухает весь мир, как будто счастьем дышу:

Любовь цветет красотой, что небо вверило ей.

Пускай деревья согнет тяжелый их урожай,-

Будь счастлив, мой кипарис, отвергший бремя скорбей!

Певец! На эти слова газель прекрасную спой!

О том, как счастлив Хафиз, пусть помнит память людей

Нет, я не циник, мухтасиб, уж это видит бог:

От девушки да от вина отречься б я не мог.

Ханжа – мне имя, если я в молитвенник взгляну,

Когда в свой розовый цветник влетает ветерок.

Сиятельного солнца дар, как милости динар,

Отвергну я, хоть мой наряд и беден и убог.

Мой старый плащ дороже всей султанской мишуры,-

Так что же даст мне небосвод – изменчивый игрок?

Хоть нищ-горю своим огнем! И пусть ослепну я,

Коль отраженьем божества заблещет мой зрачок.

Любовь – жемчужина на дне. Нырнул я глубоко.

Где ж выплыву? Мой океан – всего лишь погребок.

Когда любимая моя пошлет меня в огонь -

Я и не вспомню про Ковсар! Столь сладостен мой рок!

Я, у которого сейчас блаженство всех миров,

Польщусь ли на грядущий рай, что обещал пророк?

Не слишком доверяю я дарам седьмых небес -

До гроба верен лишь вину. Вздымайся ж, пенный рог!

Мне образ рэнда, признаюсь, не очень по душе,

Но раз вступив на этот путь, не улизну я вбок.

Полуулыбкою блеснул рисунок алых уст,-

Могу ли, слушая муллу, презреть такой намек?

Высокий свод ее бровей – убежище мое.

И в нем я буду, как Меджнун, твердить любви урок.

И не прельщай меня постом во дни цветенья роз:

К вину и гурии бегу в укромный уголок.

В весеннем опьянении гони, Хафиз, святош

Заклятием: «От дьявола да сохранит нас бог!»