Вчера на исходе ночи от мук избавленье мне дали,

И воду жизни во тьме, недоступной зренью, мне дали.

Утратил я чувства свои в лучах того естества!

Вина из чаши, что духа родит возвышенье, мне дали.

И благостным утром была и стала блаженства зарей

Та ночь – повеленьем судьбы,- когда отпущенье мне дали.

Небесный голос в тот день о счастье мне возвестил,

Когда к обидам врагов святое терпенье мне дали.

И взоры теперь устремил на зеркало я красоты:

Ведь там в лучезарность ее впервые прозренье мне дали!

Дивиться ли нужно тому, что сердцем так весел я стал?

Томился скудостью я -и вот вспоможенье мне дали.

Весь этот сахар и мед, в словах текущий моих,

То плата за Шахнабат, что в утешенье мне дали.

Увидел я в тот же день, что я к победе приду,

Как верный стойкости дар врагам в посрамленье мне дали.

Признателен будь, Хафиз, и лей благодарности мед

За то, что красавицу ту, чьи прелестны движенья, мне дали

Одиночество мое! Как уйти мне от тоски?

Без тебя моя душа бьется, сжатая в тиски.

Что ты сделала со мной? Одержим я! Исступлен!

Даже днем я вижу ночь. Впереди меня – ни зги.

О любимая моя! Снизойди ко мне: я слаб.

Будем снова мы вдвоем и по-прежнему близки.

По, увы, я не один! Сто соперников грозят:

Сто весенних ветерков оплели твои виски.

Виночерпий! Подойди! Ороси пустынный дол!

Белый тополь, поднимись! Осени мои пески!

Сердце бедное в крови от познания вещей…

Дай хмельного! Без вина мысли горькие низки.

Черным циркулем судьбы круг начертан вкруг меня.

В этом круге – точка я. Пешка шахматной доски.

Но донесся аромат приближенья твоего!

Надо мной опять луна, нет и не было тоски…

В царство розы и вина – приди!

В ту рощу, в царство сна,- приди!

Утиши ты песнь тоски моей:

Камням эта песнь слышна! – приди!

Кротко слез моих уйми ручей:

Ими грудь моя полна,- приди!

Дай испить мне здесь, во мгле ветвей,

Кубок счастия до дна! – приди!

Чтоб любовь дотла моих костей

Не сожгла – она сильна! – приди!

Не дождись, чтоб вечер стал темней!

Но тихонько и одна -приди!

Верь, Юсуф вернется поздно или рано,- не тужи!

Сень печали сменят розы, тень платана,- не тужи!

Было плохо, станет лучше, к миру злобы не питай,

Был низвергнут, но дождешься снова сана,- не тужи.

На престол холма восходит с опахалом роз весна.

Что ж твоя, о пташка ночи, ноет рана? – Не тужи!

Друг! Не чудо ли таится за завесой,- каждый миг

Могут радости нахлынуть из тумана,- не тужи!

День иль два путем нежданным шел времен круговорот,

Все не вечно, все добыча урагана,- не тужи!

Коль стопы свои направишь ты в Каабу по пескам

И тебя шипы изранят мугиляна,- не тужи!

Если путь опасный долог, будто нет ему конца,

Все ж он кончится, на радость каравана,- не тужи!

Все нам назначает благодатная судьба:

Час разлуки, ночь лобзаний, день обмана,- не тужи!

Коль, Хафиз, проводишь время в доме бедном, в тишине,

Постигая всю премудрость аль-Корана,- не тужи!

Ханша тех, чьи станы – бамбук, чьи уста – как мед полевой,

Чьи ресницы – копий страшней для бесстрашно рвущихся в бой,

Мимо дервиша прошла, взором страстным его сожгла,

Так сказала: «О сладкоуст! О зеница песни людской!

Долго ль будет не отягчен звонким золотом твой карман?

Покорись мне и обнимай сребротелых дерзкой рукой!

Ты – пылинка. Значит, не мал! Так люби же! Вечно люби,

Чтоб, вращаясь, солнца достичь, постучаться в дом огневой!»

Старец-кравчий – благословен золотой напиток его! -

Так сказал мне: «Будешь блажен, коль к неверным станешь спиной.

За одежды друга держись, от врага живи вдалеке,

Пред Йезданом склонись – падет Ахриман перед тобой!»

Тут спросил я у ветерка на тюльпанном свежем лугу:

«Эти, в саванах, для чего здесь стоят кровавой толпой?»

Он ответил: «Полно, Хафиз! Нам с тобой – не все ли равно?

Пей рубиновое вино! Среброшеих девушек пой!»

В этом городе немало счастья взыскан я звездой,

Время бросить этот омут, взяв достаток мой худой!

Пальцы я грызу в досаде и вздыхаю без конца,

Что горю я весь, как роза, страсти огненной бедой.

Был вчера я очарован песней звонкой соловья,-

Роза уши распустила и бутон свой молодой.

Сердце, радуйся! Подруга, что жестокою была,

Ныне, связана сурово рока жесткою уздой.

Чтоб ты слабости не видел и жестокости не знал,-

Избегал обетов дряблых, слов, подсказанных враждой.

Если злых напастей волны и до неба поднялись -

Мудрых доля и пожитки не подмочатся водой.

О, Хафиз, когда бы вечным обладанье быть могло,

Трон Джамшид бы свой не отдал року в древности седой.