Яркое утреннее небо долго закрывали сердитые, торопливо бегущие тучи, но, когда джип свернул на дорогу, шедшую вдоль ветреного берега, солнце прорвалось сквозь них, яркими лучами указывая на зубчатые стены замка.

— Вот мы и дома, — удовлетворенно сказал Ральф.

Издали Кроуфорд выглядел неприступным, с суровыми, устремившимися ввысь укреплениями, узкими окнами, множеством башен. Эти старые камни, должно быть, являются свидетелями страшных битв, подумала Беатрис. В своем воображении она уже видела воинов, штурмующих стены, слышала леденящие кровь крики, скрежет и лязг оружия. Наверное, крепость Макензи осталась неприступной для врагов. В Кроуфорд можно попасть только хитростью. Это наполнило девушку странным ощущением, ведь она тоже стремится коварно проникнуть в замок. Однако запоздалый укор совести был тут же подавлен. Она зашла настолько далеко и преодолела такие преграды, что теперь повернуть назад было бы безумием.

— Домик не выглядит слишком уютным, — отметила Беатрис, удивляясь тому, что заставило Джерри думать о превращении этой мрачной махины в оздоровительный комплекс. Если она собралась бы недельку попить ключевой воды и пожевать листья салата, то предпочла бы сделать это в более приятной обстановке.

— Кроуфорд более комфортабелен, чем кажется на первый взгляд, — пояснил Ральф. — Фасад средневековый, но внутри замок был отремонтирован во времена короля Эдуарда достопочтенным бароном Маккензи, который отличался таким же буйным нравом, как и вы.

— Это радует, — сказала Беатрис, решив проигнорировать последнюю колкость. — А то я уж подумала, что мне придется выносить мусор во двор и учиться готовить на вертеле.

Ральф посмотрел на нее и просиял необычайно лучезарной улыбкой, которая буквально преобразила его. Совершенно не ожидавшая такой метаморфозы Беатрис смутилась и поспешно отвела глаза.

— У нас есть для этого более современные приспособления, но… сохранилась и подземная тюрьма на тот случай, если ваши кулинарные способности окажутся не на высоте.

Беатрис несколько натянуто приняла столь своеобразную шутку. Нельзя попасться на его обманчивое обаяние. Она внушала себе, что это мираж, пустые грезы.

Хотелось принять ванну и привести себя в порядок, прежде чем встретиться с детьми, но и здесь не посчастливилось. Юные обитатели Кроуфорда уже завтракали в огромной кухне со сводчатым потолком, когда Ральф привел ее туда. Средних лет женщина с ясными синими глазами шотландских горцев и нежной кожей встретила новоиспеченную гувернантку очень приветливо, но дети не проявили особого гостеприимства. Это были два по-своему красивых мальчика: старший — худенький и темноволосый, младший, в противоположность ему — круглолицый, и прелестная девочка с большими голубыми глазами и светлыми волосами, собранными на макушке в конский хвост. Ральф по старшинству представил их: Патрик, Эндрю и Софи.

Они угрюмо разглядывали Беатрис, которая изучала своих строптивых воспитанников с неменьшей настороженностью. Первая встреча не сулила ничего хорошего.

— Хелло, — сказала она, силясь скрыть накатившее уныние.

— А что это у вас на голове? — критически осведомилась крошка Софи.

Беатрис протяжно вздохнула.

— Это долгая история, деточка.

Похоже, от этих зверенышей всякого можно ожидать. А что, если они подсунут ей в постель какую-нибудь гадость? Беатрис незаметно следила за Ральфом, который объяснял экономке, почему они задержались. Стопроцентный шотландский аристократ, решила она. И не из тех, кто влюбляется в гувернанток. Опомнившись, Беатрис сделала над собой усилие и снова повернулась к детям.

Эндрю и Софи продолжали нахально пялиться на нее, а Патрик скорчил рожу. Кажется, предстоит замечательное Рождество, мрачно подумала Беатрис. Она не удержалась и сама в ответ высунула язык. И конечно, в этот самый момент Ральф обернулся и увидел ее. Он грозно нахмурился.

— Надеюсь, вы не собираетесь поощрять детей к такого рода поведению, — ледяным тоном промолвил Ральф.

Его драгоценные племянники ехидно засмеялись. Беатрис бросила на них убийственный взгляд.

— Пожалуйста, позвольте мне сначала принять ванну… — Она все более раздражалась. — А потом можно приступить и к обсуждению педагогических проблем.

— Конечно, после такой ночи, — проговорила Мария, поспешно вытирая руки. — Пойдемте со мной, мисс Обри.

По крайней мере, хоть у Марии есть признаки человечности, утешала себя Беатрис, наслаждаясь ванной. Вероятно, планы Джерри были не такими уж идиотскими, как решила она, когда впервые увидела Кроуфорд. Вполне приличная обстановка, все необходимые блага цивилизации и даже определенный уют. Ральф действительно не обманул ее.

Вспомнив, зачем она здесь, Беатрис натянула узкие черные брюки, светло-желтый свитер, а когда зачесала назад волнистые волосы и слегка тронула губы помадой, то почувствовала себя много лучше.

Готовая к новой встрече с придирчивым Маккензи и этими ужасными детьми, она пошла по бесконечным лестницам и длинным коридорам на кухню.

Ральф в одиночестве сидел за столом, обхватив ладонями кружку. Его темные волосы были еще влажными после недавно принятой ванны, он переоделся в темно-синий свитер. Не подозревая о присутствии замершей в дверях Беатрис, он погрузился в глубокую задумчивость. Из краткой биографии, прочитанной в поезде, она выяснила, что ему тридцать пять, но холодная неприступность, обычно присущая более почтенному возрасту, делала его старше. Сейчас в родных стенах, более раскованный, он, казалось, впервые выглядел на свой возраст.

Интересно было бы знать, о чем он размышляет. У Беатрис вновь появилось ощущение, что она видит Ральфа впервые в жизни. Этот темный взмах ресниц, точеные черты лица… Притягательное сочетание подлинной мужественности и сокровенной нежности, доброты. Ну нет, хватит фантазировать. На самом деле в нем абсолютно ничего особенного. Ничего.

Ральф неожиданно взглянул на нее. И хотя Беатрис не могла определить, что крылось за мерцанием запавших от бессонной ночи прозрачно-серых глаз, она замерла, словно загипнотизированная, чувствуя, как сердце бьется глухими, тяжелыми ударами.

Эта безмолвная сцена была насыщена невыразимым напряжением. На какое-то мгновение Беатрис показалось, что Ральф читает ее мысли и что ему известно о ней все.

— Не угодно ли чашечку кофе? — предложил он с таким обыденным выражением, что она удивилась, как могла вообразить такую чушь.

— А где дети? — деловито спросила Беатрис, подойдя к столу. Взяв чашку с кофе, она добавила молока и села рядом с Ральфом.

— Наверное, смотрят телевизор, — предположил он. — Полагаю, вам лучше воспользоваться их отсутствием и спокойно позавтракать, еще успеете от них устать.

Он объяснил, что отпустил Марию домой.

— Ее не очень обеспокоило, что вчера мы не приехали. Она знала, что я вернусь как только смогу, но бедняжка неважно себя чувствует, — очевидно, реакция на перепады погоды.

— Это означает, что мне нужно начинать готовить? — обреченно поинтересовалась Беатрис.

— Нет, на ленч есть суп, а на ужин Мария приготовила запеканку.

Славная, заботливая Мария… Беатрис сразу же взбодрилась. От природы она отличалась жизнерадостной натурой и привыкла не поддаваться затяжному унынию.

— Я не видела поблизости других домов, — сказала она, густо намазывая маслом тост, который Ральф для нее приготовил. — Где же живет Мария?

— Здесь, совсем неподалеку — поселок… В двух милях отсюда, просто со стороны дороги не видно. Муж Марии держал гараж, он умер в прошлом году, теперь этим занимается ее сын.

— Наверное, он в состоянии разобраться с вашей машиной, — едко вставила Беатрис.

Ральф бросил на нее испепеляющий взгляд.

— С моим автомобилем не случилось ничего такого, что я не мог бы исправить сам, если бы рядом был кто-то, способный держать фонарь.

Беатрис чуть было не сорвалась на ответную колкость, но благоразумно взяла себя в руки. Лучше все-таки с ним не связываться.