Джерри словно клещ впиявился в последнюю фразу.

— Так у него есть финансовые проблемы? Точнее? Выкладывай!

— Да, нет… ничего конкретного. — Беатрис почувствовала себя загнанной в угол. — Он заканчивает книгу…

— Книгу? — хмыкнул Джерри. — Пи-са-тель! За книги не платят столько, чтобы хватило на содержание такого замка, как Кроуфорд.

— Он не из тех людей, что говорят одно, а делают другое, — отрезала Беатрис и тут же поняла, что переборщила.

На другом конце провода возникла зловещая пауза.

— Ты разочаровала меня, Беатрис, — наконец раздался приговор. — Я доверил тебе свой проект, полагая, что бизнес для тебя — на первом месте. Но, видимо, ты — кисельная размазня. Знаешь, лучше возвращайся, я сам найду способ убедить этого… «человека чести».

— Нет! — панически вздернулась она.

Оставить Кроуфорд? Оставить Ральфа и детей и провести Рождество в Лондоне? Это немыслимо!

— Подожди, Джерри. В последние дни я сблизилась с Ральфом, и, если побуду здесь немного дольше, у меня появится возможность убедить его.

Только бы отвязаться от этой грязной скотины…

— Ах вот оно что! — скабрезно рассмеялся Куин. — Действительно, ты из тех малышек, что не побоятся задрать юбочку повыше, чтобы добиться своего. Значит, пикантное старомодное обольщение? Эти чистюли, отшельники всегда так сентиментальны. Рад, что не ошибся! Продолжай в том же духе, Трикси, — причмокнул он так, что девушка содрогнулась от отвращения. — Старина Маккензи непременно клюнет, ведь у тебя все на месте!

Она чуть было не швырнула трубку. Какая мразь! Куин возомнил, что ради его выгодной сделки она ляжет в постель с первым встречным… Ну, подожди! Уж она сумеет послать эту свинью куда подальше, когда вернется в Лондон. А пока придется расхлебывать кашу, которую сама заварила. Теперь самое главное, чтобы Ральф ничего не узнал, чтобы дети весело встретили Рождество. Если это означает, что надо изворачиваться перед Куином, что ж, пусть будет так.

— Надеюсь, что обработаю его, — сказала она с намеком. — Мы вместе проведем Рождество, и лучше, если ты не будешь сюда звонить.

— А вдруг возникнут проблемы?

Беатрис заколебалась.

— Ральф не знает, кто я на самом деле, — наконец призналась она. — Если нужно будет позвонить, представляйся моим другом.

— Прикрыть тебя? — загоготал Джерри. — Сообразительная девица! Ладно, я не буду звонить без крайней необходимости, а ты сосредоточься на том, чтобы быть неотразимой. Жду хороших новостей в конце декабря!

Когда девушка положила трубку, ее трясло. Угораздило же так влипнуть… Но в противном случае, шептал внутренний голос, ты никогда бы не приехала сюда. И ничего бы не было… Никогда.

От этой мысли Беатрис стало лучше. Ладно, разберемся как-нибудь… Ведь жизнь продолжается!

Она нашла детей в гостиной возле огромной коробки с пыльными игрушками.

— Посмотрите, что мы нашли! — воскликнула Софи, размахивая облезлой мишурой. — Дядя Ральф сказал, чтобы мы разобрали старые коробки, и, если не хватит, можно купить еще.

— Он и о елке распорядился, — вмешался Эндрю. — Ее привезут завтра.

Ральф явно был героем дня.

— Отлично! — подыграла им Беатрис.

— Ну, давайте посмотрим, что у нас тут. — Она опустилась на колени.

Весь день прошел в радостных хлопотах. Они дружно до блеска протирали игрушки, распрямляя замявшиеся крылышки ангелов. И до самого вечера из гостиной доносилась песенка про пять золотых колокольчиков.

Часть игрушек была отложена для елки, другими украсили комнату. Возможно, предпраздничным приготовлениям не хватало выдержанного стиля, но зато вдохновения было предостаточно. Отмываясь в ванной от пыли, дети были преисполнены сознанием выполненного долга.

— Это выглядит очень… празднично, — тактично оценила их старания Беатрис.

Когда стемнело, они опустили шторы, и огонь заплясал в камине. Совсем не хотелось никуда идти, она бы с удовольствием осталась в этой уютной комнате с Ральфом, пусть себе ворчит на здоровье. За чаем он был очень холоден. Вероятно, потому, что она собирается вечером уходить. Так предполагала Беатрис.

Поймав себя на том, что, собираясь на свидание с Чаком, думает о Ральфе, она устыдилась и начала наряжаться с особой тщательностью. Девушка облеклась в узкие брюки, белую шелковую блузку и маленький бархатный жилет, из кармана которого небрежно торчал уголок кружевного платка. Одной лишь прическе она посвятила около часа, пока ее локоны не приобрели идеальный, поэтически небрежный вид.

Спустившись вниз, Беатрис застала все кроуфордское общество за незатейливым ужином. Ральф расположился в кресле, просматривая рукопись и по мере необходимости участвуя в детской болтовне.

Наблюдая за столь оригинальной компанией от двери, Беатрис вдруг ощутила прилив щемящей нежности. Захотелось сесть за этот старый выскобленный стол и неспешно отведать картофельной запеканки, вместо того чтобы ехать в ресторан с Чаком. Осознание того, как она изменилась, заставило ее печально улыбнуться. В самом деле, пройден долгий путь с момента прибытия в Шотландию.

Ральф поднял глаза и невольно замер. Беатрис выглядела неотразимо! Сочетание белого шелка и черного бархата подчеркивало нежную матовость ее лица, блики света играли на ореховых волосах, широко открытые золотистые глаза сияли.

— А почему вы так нарядились? — брякнул Эндрю, во все глаза уставившись на Беатрис.

— Ты ничего не понимаешь. Она идет на свидание с Чаком, — важно сообщила брату Софи.

Девочка воспылала к Чаку обожанием с первой встречи и предвкушала вечернее свидание гораздо больше, чем Беатрис.

— Она такая красивая, — добавила Софи с завистливым вздохом, подперев кулачком подбородок.

Мальчишки подавились смехом, а Беатрис улыбнулась.

— Спасибо, девочка моя, — шепнула она, нежно потянув за белокурый хвостик.

Софи огорчилась, что не все разделяют ее мнение.

— Разве вы так не думаете, дядя Ральф? — настаивала она, и глаза Беатрис встретились с его взглядом над светлой детской головкой.

По его лицу ничего невозможно было прочесть. Сердце замерло. Считает ли Ральф, что она красивая? «Хозяин» озабоченно вернулся к бумагам.

— Да, — буркнул он наконец, несомненно только для того, чтобы доставить удовольствие любимой племяннице.

Беатрис захотелось влепить ему пощечину. В этот момент зазвонил дверной колокольчик, и Ральф не преминул съязвить:

— Надеюсь, Чак Ричардсон стоит таких грандиозных усилий.

— Я в этом уверена, — сказала она сквозь стиснутые зубы.

И Беатрис не ошиблась. Чак, безусловно, мог бы стать для нее замечательным, очень близким другом. Более милого, обаятельного человека она в жизни не встречала. Однако только другом… Не его вина, что сердце Беатрис не замирало и не переворачивалось в груди от его улыбки.

Вечер они провели чудесно. Много танцевали, смеялись. Чак на все лады развлекал ее, отнюдь не позволяя себе чего-то лишнего. С первых же минут Беатрис показалось, что они знакомы уже тысячу лет. Кстати, ресторанчик в горах, куда пригласил ее Чак, способен успешно конкурировать со многими лондонскими заведениями.

Незадолго до полуночи они вернулись в Кроуфорд. Остановив автомобиль на некотором расстоянии от замка, чтобы ненароком кого-нибудь не разбудить. Ричардсон галантно проводил Беатрис до двери.

— Спасибо за чудесный вечер, Чак, — ласково улыбнулась она. — Для меня это было просто спасением…

— Мы сможем снова встретиться? — Он кротко склонился, надеясь на прощание прикоснуться к руке Беатрис.

— Думаю, да. — сказала Беатрис и потянулась поцеловать его в щеку.

— Мне показалось, я слышал машину! — разрезал тишину голос Ральфа, столь же холодный и резкий, как ветер, вечно дующий с моря. Он стоял облокотясь о дверной проем.

У Беатрис не было другого выхода, как представить мужчин друг другу. Чак был несказанно рад познакомиться с человеком, чьими работами так восхищался. Вряд ли что-то могло больше контрастировать с его теплым приветствием, чем шокирующее высокомерный ответ Ральфа. Беатрис пришла в ярость от его вызывающего поведения. Надо бы хоть из приличия предложить Ричардсону чашку кофе. Куда уж там! Она вынуждена была довольствоваться тем, что снова поблагодарила своего нового приятеля под пристальным взглядом Ральфа.