Этим я не снимал с себя ответственность за состояние дел на заводе, роль остальных руководителей повышалась.

У нас был составлен подробный план первоочередных мероприятий по увеличению выпуска вооружений. Он находился под постоянным контролем. Но бывало и так, что мы что-то упускали, где-то недорабатывали. Чтобы этого не случалось в дальнейшем, создал специальную группу в составе инженера В. И. Тарасова, начальника юридического отдела Я. А. Юровского и управляющего делами завода И. М. Радчевской. Эта группа систематически докладывала, как выполняется тот или иной пункт плана. И уж если на каком-то участке образовывалось отставание, принимались экстренные меры, ему оказывалась необходимая помощь, а с виновных в халатности или безответственности строго спрашивали.

Теперь на подведении итогов за сутки шел более предметный разговор: отчитываться приходилось за конкретные дела. Люди подтягивались, стремились не подкачать.

По-прежнему я часто посещал цеха, встречался с руководителями, инженерно-техническими работниками, рабочими, если надо, проводил совещания, решал оперативные вопросы, но всегда при этом интересовался: а что предприняли сами начальники производств? В это время и днем, и ночью могли быть звонки из наркомата или города. Выход нашли простой — моим помощником стал главный диспетчер С. Т. Павлов, который держал со мной связь всюду, где бы я ни находился.

Установлено: в большом коллективе ничто не проходят незамеченным. В данном случае везде заговорили об изменении стиля работы руководства. И не только заговорили. В низовых ячейках тоже вопросы стали решаться более предметно и конкретно. Повысилась организующая и мобилизующая роль партийных, профсоюзных и комсомольских активистов. И даже без особого анализа чувствовалось — дела пошли к лучшему. Все чаще на подведения итогов стали называться цифры, в реальности которых я вначале даже сомневался. Проверил сам — правда. Росло количество, а главное — улучшилось качество заготовок литья и поковок, все больше готовой продукции выходило из сборочных цехов. С подъемом, самоотверженно трудились люди.

Николай Никифорович Пикуза, ныне пенсионер, вспоминает о той поре:

— Каждый день начальник отделения П. П. Липатов (цех, изготовлявший казенники) писал мне сменное задание: «деталь 1–01, 1–02 — казенники и ограничители. 12 штук». Смена длилась с 8 утра до 8 часов вечера. Умри, но норму свою выполни. И мы выполняли. Это был наш удар по врагу. Работали без выходных, спали урывками. Уставали до невозможности и гордились доверенным. Помню, работал в ночную смену. К 8 часам утра я должен был сдать 8 казенников. Задание выполнил досрочно. Снимаю со станка детали и вижу — в нашу сторону направляется директор завода. П. П. Липатов докладывает ему: вот он, мол, Николай Пикуза на час раньше времени выполнил свою норму. Б. А. Хазанов пожал мне руку и поблагодарил. А Липатову приказал выдать мне 700 граммов пирога.

Примеров самоотверженного труда не счесть. Вот еще один.

В шестнадцать лет Володя Малахов поступил на завод учеником фрезеровщика. Это было в октябре 1941 года. Вскоре он освоил специальность и получил четвертый разряд, стал выполнять и перевыполнять задания, повышенные обязательства. Ему присвоили звание стахановца и пятый разряд. Малахов стал обслуживать два станка — вертикально-фрезерный и горизонтально-фрезерный. Инициатива его сразу нашла последователей.

Владимир Иванович Малахов долгие годы трудился на заводе, был мастером, старшим мастером, заместителем начальника цеха, на пенсию ушел с должности начальника цеха.

На заводе все шире разгорался огонь соревнования. Это не дежурные слова. Соревнование, соперничество было важным рычагом повышения производительности труда, хорошим стимулом в выполнении планов.

…Николай Павлович Учуватов приехал в этот сибирский город из Коломны. Трудился он слесарем в одном из механических цехов, норму свою перекрывал. Но его опережал товарищ — Семен Калинин, который однажды добился рекордной выработки, изготовил 20 деталей. Парторг цеха подзадорил Николая:

— Ты же поздоровее Семена, неужели не сможешь дать больше.

Учуватов действительно был богатырского здоровья. Задело его самолюбие.

— Я дам тридцать деталей, — заявил Николай.

Неделю он что-то обдумывал, и вот наступила решающая смена… Не было в ней места перекурам, на обед Николай урвал лишь несколько минут, но к концу смены 30 деталей изготовил.

К Учуватову пришла трудовая слава. Она же заставила его еще строже и ответственнее относиться к работе и к себе. Каждую последнюю неделю месяца передовика направляли на выручку к слесарям-сборщикам. Те сразу почувствовали хорошую поддержку. Вскоре Николай остался в бригаде на постоянную работу.

Я ловлю себя на мысли, что предпочтение отдаю мужчинам, а ведь на заводе было много женщин, которые трудились ничуть не хуже. Вспоминаю Анну Агафоновну Михайлюк. Встретил я ее впервые в сборочном цехе в 1942 году. А в год сорокалетия Великой Победы в заводской многотиражке, которую мне прислали, прочитал заметку «Она работала в десятом».

Приведу выдержку из нее:

«Сборочный десятый цех жил напряженно. Привычно, по 18–20 часов в сутки работала Анна Агафоновна. Комплектовала ящики с запасным инструментом. Здесь же, в цехе, после двухсменной работы и спала вместе со своими подругами.

Приходил на участок директор завода и говорил: «Жмите, девоньки, жмите, фронт ждет нашу продукцию». И девоньки жали, уговаривать никого не нужно было. Вручную таскали тяжелые ящики с инструментом, и когда кто-то из них начинал шататься от усталости, подруги советовали: «Иди отдохни немного», а сами выполняли ее работу.

Однажды Анна Михайлюк подняла тяжелый ящик и потеряла сознание. Отнялись ноги. Через три месяца, пролежав в больнице, вновь вернулась в свой цех.

После войны она до 1973 года трудилась все на том же родном заводе на разных работах. И сейчас, когда слышит от некоторых людей, которые еще молоды и не знали войны, слова: «Ох, как трудно работать, как трудно жить», смотрит на них печально и спокойно отвечает: «Не бачили вы смаленого вовка» (есть такая украинская поговорка).

Слышал, бывало, от мамы и я эти слова».

Вот эта неожиданная концовка и подкупила меня. О матери пишет ее сын, которому на второй день войны исполнилось четыре года. Ребенок слышал рассказы матери, жил ее жизнью, жил заводом. Он знал все новости, вместе со взрослыми радовался каждому их успеху.

Эшелон за эшелоном уходили на запад. Они доставляли на фронт нашу продукцию — зенитные пушки, минометы, морские глубинные мины и авиационные фугасные бомбы. Количество ее возрастало изо дня в день. А в конце месяца мы праздновали победу — план декабря был выполнен на 150 процентов! В сумме мы справились с задачей двух месяцев. И хотя в 1942 году завод остался должником — недодал 687 пушек, 462 миномета, 260 глубинных морских мин и 5000 ФАБов, — это была действительно победа. За короткий срок коллектив сумел перестроить производство и выйти на рубежи, близкие к проектным. В этом мы видели залог будущих успехов, хотя работы еще предстояло немало.

Мы еще не обеспечили своевременного наращивания мощностей металлургических цехов и энергетической базы. Диспропорция между металлургическими и механическими производствами не была ликвидирована. Не на полную мощность использовалось и оборудование. Надо было повышать производительность труда, квалификацию значительной части рабочих. Много возникало этих самых «надо».

Мы хорошо знали недостатки и упущения, видели свои задачи. Но эти временные трудности не заслонили удовлетворения от достигнутого. Меня особенно радовало то, что люди считали достигнутое только началом, первым этапом, трамплином, отталкиваясь от которого можно значительно увеличить производство вооружений.

В 23 часа все руководители завода разошлись по цехам, чтобы поздравить рабочих с наступающим Новым годом, пожелать им счастья, здоровья, новых успехов в труде во имя победы над врагом. Короткие беседы, теплые рукопожатия. Станки не выключались. Рабочие встречали Новый год на своих постах.