Внимание корпорации долгое время было главным образом занято проблемами в Колумбии и переговорами с SINALTRAINAL, но индийские крестьяне пока тоже кое-чего добились в борьбе против корпорации. В Уттар-Прадеше Нандхал и Сривастава выпустили убийственный отчет о загрязнении, виновником которого оказался разливочный завод в 150 километрах от Мехдиганджа. Фотографии пакетов с мусором, валяющихся на территории предприятия, получились весьма выразительными. Три месяца спустя держатель франшизы Brindavan Brothers объявил о закрытии завода «в связи с непосильными убытками».
Пусть Coca-Cola и понесла некоторый ущерб, она собиралась одолеть активистов, предъявив им отчет TERI, подготовленный по запросу Мичиганского университета и обнародованный в январе 2008 года. Однако вопреки ожиданиям — ведь у TERI имелись связи с корпорацией — экологи поддержали требование активистов о закрытии завода в Кала-Дере, поскольку «ресурсы территории исчерпаны и нет надежды на то, что ситуация с водой улучшится». По мнению TERI, если компания не намерена доставлять воду из других мест или запасать ее в дождливый сезон, с тем чтобы потом расходовать, завод следовало закрыть. Отчет разоблачал и тщетные попытки компании отмежеваться от причастности к проблемам с водой, указывая, что «в Мехдигандже уровень водоносного слоя заметно понизился». Правда, авторы отчета не настаивали на закрытии предприятия и сняли с Coca-Cola обвинения в загрязнении природы, дескать, «в целом производство соответствует правительственным стандартам», хотя иногда «отступает от собственных, более строгих, правил самой корпорации». По вопросу о том, несет ли компания ответственность за состояние грунтовых вод поблизости от завода, TERI воздержалась от выводов, сочтя, что они выходят за пределы данного исследования. Наконец, анализ не обнаружил даже следов пестицидов в воде, используемой на производстве, но почему-то не были взяты пробы самих напитков.
Каждая сторона постаралась использовать эти выводы в своих интересах. «Вот уже и союзник Coca-Cola в Индии подтверждает, что компания не выполняет своих обязательств!» — восклицал Сривастава, а корпорация в письме Мичиганскому университету обещала применить результаты отчета для создания новой «системы корпоративной ответственности», «подключить всех заинтересованных лиц» и наметить «общие правила для всех действующих заводов» не позднее 2008 года. Корпорация выразила намерение не закрывать завод в Кала-Дере, но совершенствовать программу сбора дождевой воды и помочь тем самым соседним деревням. «Закрыть завод нетрудно, однако бегство не есть правильное решение, — рассуждал Атул Сингх, гендиректор Coca-Cola India. — Если мы закроемся, у Раджастана останутся все те же проблемы с водой». Но даже ТЕШ выражала сомнения по поводу эффективности этой программы, убедившись, что тут активисты были правы: большая часть сооружений для сбора дождевой воды пребывала «в разрушенном состоянии».
Но эти «мелочи» уже не имели значения в глазах руководства Мичиганского университета. Ровно через три дня после того, как отчет лег на стол вице-президента Тима Слоттоу, тот объявил, что контракт с Coca-Cola будет продлен — по той несколько неожиданной причине, что TERI не обнаружила пестицидов в используемой компанией воде. Черным по белому именно такие основания для окончательного решения были сформулированы в резолюции мичиганского совета по решению конфликта. Уровень загрязнения и уровень грунтовых вод с трудом поддается определению — так решил совет, хотя именно эти вопросы более всего волновали зачинателей студенческого протеста. И ведь TERI даже не убедилась в отсутствии пестицидов в продуктах корпорации! До какой степени дальновидной оказалась стратегия Coca-Cola, вполне стало ясно лишь тогда, когда другой университет получил отчет от другой «независимой организации», хотя корпорация не замедлила пустить в ход и отчет TERI.
После того как колумбийский профсоюз вышел из переговоров, Коллингсворт и Ковалик 31 марта 2008 года подали апелляцию по делу АТСА. Они ждали назначенного для рассмотрения апелляции дня, и все вокруг, затаив дыхание, тоже ждали — когда же будет обнародован отчет МОТ по колумбийским разливочным заводам. Эта организация при ООН весьма неторопливо исполняла взятое на себя обязательство расследовать дело: летом 2008 года шесть «ответственных служащих» из Женевы направились в Боготу, встречались с менеджерами компании, обошли заводы и побеседовали с рабочими. Они провели там ровно двенадцать дней. Отчет появился лишь 3 октября 2008 года, и, подобно отчету TERI, в чем-то он был на руку Coca-Cola, а в чем-то и не очень. Ботлер подвергся критике за враждебность по отношению к профсоюзу; выяснилось, что руководство прибегало к угрозам, отговаривая рабочих от вступления в профсоюз, наказывало их штрафами, увольнениями, порой не останавливалось перед физической расправой. Наиболее жестко МОТ раскритиковала систему временных договоров, отметив, что на некоторых заводах «контрактниками» оказалось до 75-80 процентов рабочих, которые получали меньше денег, а работали куда больше, чем штатные, — порой их принуждали работать сменами по 24 часа!
Тем не менее МОТ оставила без внимания обвинения в связях компании с военизированными отрядами и не заглядывала в длинную историю убийств, угроз и запугивания. Активисты кампании «Кола-убийца» поспешили напомнить Невиллу Исделлу данное на собрании акционеров обещание расследовать также и прошлое. Разумеется, Профсоюз работников пищевой промышленности никогда не требовал этого от корпорации, пояснил Рон Освальд, генеральный секретарь Международного союза работников пищевой промышленности, выступавшего официальным «заказчиком» этого расследования. Рон Освальд подтвердил, что рассматривались исключительно текущие условия труда, хотя Coca-Cola и поспешила представить отчет как ответ студентам Мичиганского и Нью-Йоркского университетов. «Мы предупреждали корпорацию, что под таким соусом подавать отчет не следует, — сказал Рон. — Это расследование никак не отвечало на вопрос, который многие люди продолжали задавать и на который они, по моему мнению, вполне вправе требовать ответа».
На самом деле такое расследование выходило за пределы компетенции МОТ, поясняет Кари Тапиола, глава комитета МОТ по стандартам и фундаментальным принципам трудового права. «Мы с самого начала предупреждали, что сумеем разобраться только с текущей ситуацией, — говорит он. — Мы не могли вторгаться в область, которую охватывает отдел жалоб по вопросам свободы союзов». Что это значит? «Это другой комитет, в который могут обращаться профсоюзы и работодатели». Это тот самый комитет МОТ, в который SINALTRAINAL направил жалобу, прервав переговоры с Coca-Cola (корпорация, со своей стороны, потребовала санкций от судьи Вайнштайна).
Чуть не единственным служащим Coca-Cola Company, согласившимся дать интервью для этой книги, оказался Эд Поттер. В сорокаминутном разговоре по телефону он довольно уклончиво ответил на вопрос, почему комитет МОТ не заглянул в прошлое колумбийских заводов. «Мне кажется, это излишние тонкости, — сказал он. — Ведь, изучая нынешнюю ситуацию, непременно заглядываешь и в прошлое». Однако корпорация «никогда бы не допустила» расследования тех актов насилия, которые уже рассматривались в суде, уточнил он: «Этого быть не могло». Итак, в целом этот отчет, как и отчет TERI, оправдывал корпорацию и уходил от ответа на вопрос, который был задан студентами Нью-Йоркского университета: использовали ли служащие компании связи с боевиками для расправы с членами профсоюза.
Оставалась надежда, что университет не примет отчет МОТ в качестве независимого расследования. Сенат университета отложил голосование до 5 февраля 2009 года. Накануне состоялось, наконец, рассмотрение апелляции по делу АТСА. Утром Коллингсворт явился на двадцатый этаж правительственного здания в Майами и предстал перед троими судьями, один мрачнее другого. Коллингсворт начал речь, которую оттачивал чуть ли не три года, — о том, что судья Мартинес не должен был принимать шаблонное соглашение по поводу ботлеров.
