Роджерса Вайнштайн останавливать не стал, но 120 тысяч штрафа с профсоюза потребовал. Действия профсоюза раздражали не только корпорацию, но и Коллингсворта. «Не тратьте зря мое время, — сказал он клиентам. — Если по каким-то внутренним соображениям вы не готовы к сделке, так и скажите». Корреа отвечал, что профсоюз готов вести переговоры, если получит от корпорации гарантии, что она перестанет подрывать само существование профсоюза, заменяя постоянных рабочих контрактниками и напуская на него лидеров боевиков.
В апреле 2007 года представители профсоюза в последний раз явились на переговоры в Атланту. Говоривший от имени группы Камилло Ромеро признается, что испытывал страх, когда вместе с Коллингсвортом и Коваликом проник в «львиное логово» — в пентхаус здания King & Spalding в Атланте. В команду профсоюза входили также президент Хавьер Корреа, координатор международных отношений Эдгар Паэс и секретарь-казначей союза Дубан Белее. С ними поехал и Рэй Роджерс.
С самого начала затянувшихся переговоров профсоюза с корпорацией Роджерс отнюдь не бездействовал. Он как раз разбирался с эксклюзивным контрактом Университета Алабамы, где учатся 35 тысяч студентов, когда Коллингсворт обратился к нему с просьбой свернуть кампанию в надежде на благополучный исход переговоров. Роджерс не возражал, однако попросил: «Сперва расскажите, чего мы добились?» — и, когда выслушал все подробности, воспринял итоги примерно так же, как руководители профсоюза: корпорация не признает свою вину, не гарантирует дальнейшее существование профсоюза, не прекращает переводить штатных рабочих на договор, да и сумма компенсации по корпоративным меркам ничтожна. (Для сравнения: Exxon после катастрофы Valdez уплатил 5 миллиардов долларов.) Роджерс ответил юристу, что поступит в соответствии с решением руководителей профсоюза и что для начала он поговорит с ними.
Накануне переговоров в Атланте Ромеро со все возрастающим чувством неловкости переводил своим товарищам слова Роджерса. За несколько минут рекламы на чемпионате страны Coca-Cola заплатила 20 миллионов долларов, сказал Роджерс, так неужели жертвам пыток и убийств причитается меньшая сумма? «Мы не прекратим борьбу против корпорации, — отвечал ему Корреа, — и не позволим, чтобы на наших страданиях кто-то наживался». Таким образом он намекал, что Роджерс хлопочет о собственной доле, и Ромеро тоже подозревал, что Роджерс ищет своей выгоды.
Однако, несмотря на прежние споры с Роджерсом по поводу его тактики, в одном Ромеро был с ним согласен: он тоже считал, что корпорация предлагает жалкие условия, не отвечающие основным требованиям SINALTRAINAL. Сидя за массивным столом переговоров в комнате с видом на центр Атланты, оппоненты без особого успеха проговаривали основные пункты разногласий. Корпорация решительно придерживалась первоначального своего условия: профсоюз должен замолкнуть, и кампания «Кола-убийца» прекратится, а взамен они получат деньги и никаких обязательств сверх того. Наконец Дэн Ковалик вышел из переговоров, а вскоре за ним последовала и вся колумбийская делегация.
Коллингсворт решился на еще одну личную встречу с Эдом Поттером. Рано утром он отзвонил своим товарищам с сообщением о прорыве: корпорация уплатит деньги в обмен на прекращение судебного дела и кампании Роджерса, но SINALTRAINAL сохраняет и впредь полную свободу действий.
Колумбийцы перенесли вылет домой на более поздний рейс, чтобы встретиться с представителями корпорации, пожать им руки и сделать официальные снимки на фоне городских пейзажей Атланты. Они вернулись в Боготу в восторге: они поставили транснациональную корпорацию на колени, а профсоюз жив и продолжает борьбу! Однако, получив перевод подписанного соглашения, они пали духом: прежние формулировки, запрещавшие профсоюзу клеймить корпорацию, никуда не делись.
Профсоюз вновь перешел в нападение, призывая бойкотировать компанию, a Coca-Cola опять подала протест, ссылаясь на нарушение перемирия. Раздосадованный Поттер писал Коллингсворту: «Не пора ли нам осознать, что компромисс невозможен и что мы вот уже больше года напрасно тратим время? — И, чтобы добить противника, прибавил: — Мы-то уже гораздо лучше готовы дать отпор враждебной кампании, чем в 2005 году». Коллингсворт и Ковалик с сожалением вынуждены были признать, что тут Поттер прав: хотя Роджерс и Сривастава не сдавались, победы в Нью-Йоркском и Мичиганском университетах стали кульминацией студенческого протеста, а затем кампания пошла на спад именно из-за отсутствия активной поддержки со стороны колумбийцев. Сколько бы Coca-Cola ни жаловалась на действия SINALTRAINAL, все же они были намного менее активными, чем прежде, профсоюз свернул публичные выступления, особенно в колледжах, а ведь агитация в колледжах и составляла основу кампании. Когда же Сривастава попытался лишить Coca-Cola крупнейшего контракта — на десять лет, ценой 38 миллионов долларов — в Университете Миннесоты, он с большим опозданием выяснил, что SINALTRAINAL не собирается отстаивать свою позицию перед администрацией университета. А вот представители Coca-Cola не преминули явиться, и контракт был возобновлен.
Видя, как его кампания рушится на глазах, Роджерс все больше негодовал на юристов, которые, по его мнению, неправильно вели переговоры. Точно так же, как в кампании по ожирению юристы сыграли на руку Coca-Cola, согласившись придержать иск, так и SINALTRAINAL, взяв на себя обязательство воздержаться от публичных выступлений, загубил кампанию против «Колы-убийцы». «Такими действиями только им помогаешь, а себе делаешь хуже, — заключил Роджерс. — Куй железо, пока горячо: видишь, что они дрогнули, хватай дубинку покрепче».
Такой настрой превращал Роджерса в худшего врага Coca-Cola, и корпорация понимала это. В последнем варианте соглашения, составленном в октябре 2007 года, «Кола-убийца» упоминается на каждом шагу и жестко, во всех подробностях, прописано, какие проблемы впредь разрешается поднимать, как, когда и кому. За то, чтобы корпорация проявила снисхождение к нарушившему условия перемирия профсоюзу, сумма компенсации снижалась до 8 миллионов, причем 3 миллиона передавалось юристам в качестве гонорара и на «прекращение кампании "Кола-убийца"». Иными словами, корпорация намеревалась избавиться от опаснейшего своего противника, потратив на это меньше 10 миллионов долларов — а ведь всего годом ранее именно такая сумма пошла в Колумбийский фонд.
Но прежде чем просохли чернила на этом варианте договора, Корреа и его товарищи отказались его подписывать. «Леди и джентльмены из Coca-Cola Company, — так Корреа обратился к компании в сентябре. — Несправедливо, чтобы... SINALTRAINAL молчал и оставался беззащитным, в то время как корпорация ничем не сдерживается, добивается запрета кампании «Кола-убийца» и не принимает политику, защищающую права рабочих... В такой ситуации мы решили вновь оказать поддержку кампании».
Эту угрозу профсоюз подтвердил, обратившись в Международную организацию труда с утверждением, что действия военизированных отрядов против лидеров рабочих совпали по времени с вводившейся корпорацией политикой подавления профсоюза. Корпорация потребовала немедленного отзыва жалобы, которая «причиняет непоправимый вред как самой Coca-Cola Company, так и остававшимся шансам успешно завершить переговоры по прекращению кампании "Кола-убийца" [sic]». Странно слышать подобные высказывания от корпорации, которая уже дала согласие на расследование по этим же самым обвинениям силами этой же самой организации. Поскольку профсоюз не стал отзывать свою жалобу, корпорация вновь обратилась к Вайнштайну с просьбой наказать нарушителей перемирия очередным штрафом. Коллингсворт сдался: его клиент и так уже отказался от переговоров если не на словах, то на деле, а противник пользовался любым поводом для придирок и штрафов. В такой ситуации оставалось только официально оформить выход из переговоров, о чем Коллингсворт и известил судью Вайнштайна.
В результате затянувшихся на полтора года переговоров похвастаться Коллингсворту и Ковалику было нечем. Профсоюзу не сулили ничего, кроме денег, и никаких гарантий защиты, хотя с получением денег угроза для жизни колумбийцев только возрастала. И даже если компания вела переговоры с искренним желанием прийти к компромиссу, проволочки служили ей только на пользу. Как только стало ясно, что переговоры срываются, Роджерс вновь устремился в университеты, где прежде уже намечался разрыв контракта с Coca-Cola, но в большинстве из них самые активные участники протеста как раз успели закончить курс, а корпорация подготовила и нанесла второй удар, на добивание, чтобы новые активисты не пришли на место выпускников.
