Сривастава приезжает в Кала-Деру через час после этого разговора — кепка-бейсболка надвинута на глаза, с ним кое-кто из местных активистов, которым он якобы платит. Выслушав обвинения Coca-Cola, он только рассмеялся. Это не он с расстояния в 15 тысяч километров организует движение протеста, a Coca-Cola India манипулирует общественным мнением. «Корпоративная показуха, — говорит он. — Идите с нами, и сами все увидите». Сривастава и его спутники ведут нас к школе позади рыночной площади — эта школа совсем не похожа на те, которыми хвастались Ранжан и Шарма. Трубы, спускающиеся с крыши, проржавели и сломались, местами они стянуты скотчем. Цементный бассейн возле здания, где должна скапливаться вода, растрескался. Однако, с точки зрения местного лидера сопротивления Махеша Йоги, главная проблема не в состоянии этих конструкций — хоть отремонтируй их, они все равно не дадут воду без дождя, а в Раджастане уже несколько лет царит засуха, за весь год выдается от силы три-четыре дождливых дня. Йоги принадлежит гектар земли, но урожай он собирает лишь с половины этого участка, потому что воды не хватает. После того как пересохли колодцы, он вынужден был взять 150 тысяч рупий (3 тысячи долларов) в кредит на новую 75-метровую скважину и ему пришлось найти себе дополнительный заработок: чтобы прокормить своих трех малышей, он продает карточки оплаты мобильной связи.
Здесь, как и в других местах, крестьяне винят корпорацию также в загрязнении земли, но проверить эти обвинения сложно, поскольку завод стоит в промышленной зоне, где много других предприятий. Над промышленной окраиной города, где теснятся друг к другу заводы и фабрики, поднимается вонючий дым, за фабриками горят груды какого-то белого шлака, посреди территории струится поток грязной воды. «Тут не одна только Coca-Cola, — говорит Сривастава, — но вы видите, как соблюдаются экологические законы. Несчастная судьба третьего мира». (Ранжан со своей стороны утверждает — как утверждали и в Мехдигандже, — будто все осадки свозятся на отведенную правительством свалку.) Невозможно отрицать, что загрязнена и вода ниже по течению от завода — на поверхности пенится зеленая грязь. Встречные фермеры рассказывают уже известную нам историю — если скот заходит в эту воду, на ногах у него появляется сыпь, а попив этой воды, животные часто умирают. Справедливо или нет, в своих проблемах местные жители винят Coca-Cola. Напрасно Ранжан и Шарма видят в демонстрантах чужаков и наемников — опрос крестьян на рыночной площади показал, что на вопрос о главной причине оскудения воды и загрязнения почвы все как один указывают на американскую корпорацию.
Крестьянин Лакшми Нараян прежде выращивал на своих 3 гектарах земли пшеницу, земляные орехи и горчицу, а теперь возделывает только полгектара. «Coca-Cola, — односложно отвечает он на вопрос о причинах понижения водоносного слоя. — Другие заводы тоже берут воду, но Coca-Cola — намного больше». Вокруг нас собирается толпа, и все крестьяне соглашаются с Лакшми: виновница их бедствий — Coca-Cola. И когда я спрашиваю, кто из них принимал участие в акциях протеста, все дружно поднимают руку.
До какой степени корпорация склонна преуменьшать размах оппозиции, становится ясно, когда, отъехав на несколько километров от города, мы попадаем в дом богатого крестьянина Рамешвара Прасад Кури, к которому все почтительно обращаются «Куриджи». Мы приехали как раз в канун свадьбы одного из его сыновей, в доме полно мужчин и маленьких детей, бегающих у взрослых под ногами. Семья Куриджи владеет этой землей на протяжении пяти поколений; сам он молодым человеком поступил на государственную службу и дослужился до заместителя директора Министерства сельского хозяйства штата. С присущей чиновникам обстоятельностью он ведет учет воды в своем колодце: в 2002 году, когда он вышел на пенсию, вода стояла на глубине 8-10 метров от края колодца, но, после того как в 3 километрах отсюда открылся разливочный завод, уровень воды с каждым годом понижается на 2-3 метра. Как и многие другие в окрестных деревнях, обычный колодец в итоге пересох, и пришлось покупать мощный насос, чтобы добывать воду из скважины. Ее хватает на орошение лишь половины из принадлежащих Куриджи 7 гектаров земли. Доход заметно сократился, и семья была вынуждена забрать детей из частной школы и отложить покупку автомобиля для поездок за 7 километров на рынок. «Одно хорошо: мне пришлось бросить курить, — усмехается он. — Мы даже чая не пьем, не можем себе этого позволить».
Лицо Куриджи — рельефная карта, выразительная, как любой пустынный пейзаж, бдительно смотрят маленькие глазки. Он сидит, поджав под себя ноги, на кушетке, одетый в местный белый наряд и серые брюки. Куриджи стал одним из организаторов местного протеста против корпорации, воспользовавшись примером успешных кампаний в Керале и Мехдигандже, помог организовать здесь акции в 2004 году, возглавил марши и демонстрации возле завода. «Coca-Cola отнимает у нас средства к существованию, — качает он головой. — Мы пригласили их в гости, а они забрались к нам в карман». Утверждение Шарма, будто они нанимают батраков, чтобы раздуть ряды демонстрантов, Куриджи встречает смехом. «У кого такие деньги?» — вопрошает он. У этого бывшего чиновника хранится документальная хроника — альбом с фотографиями демонстрантов. «Эти, что ли, батраки по сто рупий в день?» — тычет он пальцами в фигуры, похожие на те, что собрались в его доме на свадьбу, — все одеты очень просто, но не бедно. Куриджи открывает бухгалтерскую книгу, где записаны имена людей с этих фотографий, чаще всего в отдельной графе стоит и подпись. «Нетрудно доказать, что это вовсе не батраки», — говорит он.
И все же набрать достаточное количество протестующих в Плачимаде и даже в Мехдигандже было нелегко. Крупнейшая акция произошла в мае 2004 года, когда, как сообщалось в новостях, примерно 2 тысячи человек пришли на встречу с индийским экологом Меджой Паткаром и местным активистом — продолжателем дела Ганди — Саваем Сингхом. Здесь, как и в Керале, Сингх помогал составить жалобу против действий транснациональной корпорации, поскольку он считает, что приоритетное право на грунтовые воды имеют местные жители. Суд в этом ходатайстве отказал. Недавно в Раджастане сменилось правительство, вместо консервативной партии Бхаратия Джаната (В JP) к власти пришла сочувствующая социалистам Партия конгресса, и местные жители надеются на пересмотр дела. «Мы не смирились с поражением, — говорит Куриджи. — Мы продолжим агитацию, мы вымотаем Coca-Cola. Мы добьемся, чтобы завод закрыли.
Политика социальной ответственности Coca-Cola распространяется в Индии отнюдь не только на Кала-Дере. К 2008 году на счету компании числилось более трехсот конструкций для сбора дождя в разных концах страны. Только рядом с Мехдиганджем их 23, и они, по данным Соке India, могут собрать за год 46 933 кубометра воды, при том, что потребляет завод только 38 191 кубометр. В 2008 году завод был объявлен «нейтральным по отношению к воде», то есть он отдает больше воды, чем забирает. Ранжан считает, что с 2007 по 2008 год уровень воды рядом с заводом даже повысился, грунтовые воды находятся уже не в девяти, а в шести метрах под землей. Однако эти данные получены с ближайшего к заводу проверочного участка, а он расположен в пяти километрах к юго-западу от него. В официальном отчете, поданном в местный совет по грунтовым водам, назван другой уровень воды — 24 метра на территории самого завода.
Расходятся версии компании и местной общины и в том, что касается попытки Coca-Cola собирать дождевую воду. Цифры, которые называет корпорация, рассчитаны по среднему уровню осадков — 1000 миллиметров в год, но в прошлые годы нередко выпадало всего половина от этой нормы. Хуже того: в 2008 году по словам активистов, половина осадков выпала в один день, баки переполнились, и вода протекла. Здесь, как и в Кала-Дере, часть конструкций для сбора дождевой воды остается в полуразрушенном состоянии. Например, труба, спускающаяся с крыши местного полицейского участка, даже не соединяется с подземной цистерной. «Их никто не проверял с тех самых пор, как поставили, — рассказывает офицер. — Трубы забиты, вода течет мимо». Раджан отмахивается от таких разговоров — мол, активисты всегда водят в такие «туры» ради антирекламы. «Всегда отыскивают местечко со сломанными трубами», — говорит он, но по его словам, корпорация ежегодно перед муссонами приводит все в порядок. Но работают эти конструкции или нет, трудно опровергнуть простую мысль: к ним еще требуется дождь, а дождя-то и нет. Сколько бы Coca-Cola ни твердила, будто возмещает всю взятую в Кала-Дере воду, данные правительства свидетельствуют, что уровень воды здесь с 2007 по 2008 год понизился еще более чем на 3 метра. Но и осадков выпало вдвое меньше, чем в предыдущем году.
