Рост продаж кока-колы непосредственно ощущался в Чьяпасе, куда первые упаковки этого напитка доставили на вьючной лошади в начале 1960-х. Проникновение кока-колы в этот регион совпало с весьма отрадным снижением потребления самогона. Прежде, рассказывает антрополог из городского университета Нью-Йорка, и мужчины, и мальчики в высокогорных деревнях в больших количествах пили пош, домашний ром из тростникового сахара, который мы видели в церкви в Чамуле. Пьянство поощряли деревенские старейшины (касики), местные правители, которые контролировали производство самогона и получали долю от продаж. Нэш, жившая в 1960-х в деревушке Аматенанго, отмечала, что самогон используется ежедневно, и по религиозным, и по светским поводам, причем мужчины и юноши состязаются, кто выпьет больше. Естественно, такой обычай привел к повальному алкоголизму и всем вытекающим из него дурным последствиям для общественного здоровья и социальной жизни в целом.
«С кока-колой тоже есть проблемы, но это не сравнить с алкоголизмом, от которого люди просто вымирали», — говорит Нэш. Некоторые деревенские жители даже обращались в протестантизм, только бы не участвовать в насквозь проспиртованных католических празднествах. Боясь утратить контроль, касики обратили внимания на только что заполонивший рынок новый продукт: кока-колу.
Во многих общинах те же самые касики, которые прежде торговали ромом, теперь получали концессию на продажу напитков Coca-Cola, а позднее и Pepsi. В некоторых деревнях, в том числе в Аматенанго, концессии распределялись по политическим соображениям: функционеры Институционно-революционной партии" (PRI) контролировали кока-колу, а Революционно-демократическая партия (PRD) — пепси. Новые напитки с легкостью заменили старые во множестве обрядов, в которых раньше использовался самогон (хотя кое-где, как в церкви в Чамула, пош еще применяется, но в ограниченных количествах). Владельцы концессий на безалкогольные напитки быстро богатели, другие виды торговли или производства в деревнях обычно отсутствуют, и концессию передавали по наследству, складывались династии. Однако вскоре сказались и последствия неумеренного потребления сладких напитков — кариес, ожирение, диабет. «Фу-у, они меры не знают, пьют прохладительное литрами, — говорит Нэш. — Раньше ни у кого кариеса не было, а теперь на кого ни глянь — зубы гнилые».
В интервью с американским антропологом Лаурой Джордан нынешний владелец концессии на продажу кока-колы в Чамуле и окрестностях Карлос Лопес Гомес прославлял популярность безалкогольных напитков среди мексиканцев. «Они стали частью нашей жизни, — радовался он. — Мы пьем их как воду, каждый день. Люди привыкли пить газировку вместо воды. Они привыкли пить кока-колу вместо воды».
Советник города Чамула, представитель остающейся в меньшинстве Революционно-демократической партии Кристобаль Лопес Перес, добавляет: «Наши местные, они пьют больше всего кока-колу, а после нее — пепси». Он до такой степени опасался давать интервью о безалкогольных напитках, что согласился встретиться с антропологом лишь в помещении местного отделения правозащитной организации. Сидя за хромоногим столом в ковбойской шляпе и застегнутом жилете поверх рубашки с высоким воротником, он набрасывает картину непрерывного, с колыбели до могилы, потребления колы, о каком американские маркетологи могут только мечтать.
«Ребенок рождается — пьют газировку. Свадьбу справляют — пьют газировку. Хоронят кого — пьют газировку», — перечисляет он. Сколько газировки подадут, зависит от благосостояния семьи. Кто-то выставит четыре упаковки, а кто-то и сотню. Но вот уж где кола льется рекой, так это в пору выборов, ибо кандидаты наперебой угощают избирателей. Сам Лопес, когда баллотировался в городской совет, закупил пять трейлеров по 180 ящиков в каждом — более 20 тысяч бутылок, и это для одного лишь кандидата! В день выборов, рассказывает он, народ является на участки с тележками, чтобы катить домой ящики газировки, которые рассчитывают получить в подарок. «Больше всего шансов у того, кто раздает кока-колу, — поясняет Лопес. — Другие виды газировки ценятся меньше».
По словам Лопеса, покупать газировку никого не вынуждают, но не подать гостям колу — значит навлечь на себя всеобщее осуждение соседей. Людей, которые выставляют на праздниках местный кукурузный напиток посоль, презирают. «Люди говорят: "И чего нас звали, посоль мы и сами можем приготовить дома"». Лопес — один из немногих — позволяет себе критиковать такое увлечение газировкой. Он считает, что именно из-за газировки здоровье местных жителей заметно ухудшилось. «Головные боли, гастриты, сахар в крови, — перечисляет он. — Мы только-только начинаем понимать, что таким образом не даем ничего нашему телу, мы делаем себя больными». На вопрос, пытался ли он обсудить эту тему с соседями, Лопес отвечает тяжким вздохом: «Людей изменить очень трудно. Не знаю, когда это кончится. Очень трудно изменить представления людей».
Проблемы со здоровьем в Чьяпасе усугубились из-за того, что изменился и род деятельности местного населения. Рудники и нефтяные скважины захватили значительную часть пахотной земли, крестьяне дружно отправились на заработки в Соединенные Штаты, а дома остались женщины и дети, ведущие довольно пассивный образ жизни. На деньги, полученные из США, они покупают фастфуд и колу. Местная коалиция мониторинга здоровья COMPITCH обследовала население горных областей и джунглей Чьяпаса и убедилась, что проблемы с лишним весом и диабетом гораздо заметнее в поселениях поблизости от дорог, по которым едут трейлеры с кока-колой и фастфудом. «Мы не возлагаем всю ответственность на кока-колу, — говорит представитель коалиции Хуан Игнасио Домингес, — но у нас есть основания считать кока-колу катализатором. Когда все неблагоприятные факторы складываются вместе, то кока-кола оказывается последней каплей. — Он качает головой и добавляет: —Что-то в коле есть, перед чем мы устоять не можем. Наверное, это сахар, — смеется он. — Мы любим сладкое, на том стоит наша культура».
Вероятно, он прав. Исследования независимого медицинского центра «Защита права на здоровье» со штаб-квартирой в Чьяпасе подтвердили, что любовь к сладкому культивируется с первых лет жизни, местные женщины поят газировкой детей даже до трех лет. «Первые три года во многом определяют судьбу человека, именно в это время можно предотвратить развитие диабета и других вызванных неправильным питанием заболеваний, — говорит руководитель группы доктор Маркое Арана. — Если малышей приучать к большим дозам сахара, они будут зависеть от сахара всю свою жизнь». Хотя младенцев здесь все еще принято кормить грудью, матери порой наливают кока-колу даже в бутылочку для детского питания, добавляет Арана.
Арана своими глазами наблюдает постоянный рост ожирения и диабета в общинах, где он работает, но официальная статистика все запутывает. Правительственные данные подтверждают, что в Чьяпасе уровень ожирения самый высокий в стране, однако по диабету этот же регион почему-то оказался на одном из последних мест — из-за того, что этот диагноз предпочитают не ставить, как полагает Арана.
Безопасной воды для питья жителям нагорья не хватает ни дома, ни в школе. «Учителя знают это и зачастую поощряют детей пить в школе газировку», — говорит Арана. Многие школы в Мексике до сих пор имеют эксклюзивный контракт с Coca-Cola или Pepsi, и даже после того, как сладкие напитки были изгнаны из школ Соединенных Штатов, тут они все еще широко продаются. «В других странах они позволяют себе то, чего бы не посмели делать в Штатах», — уверен Арана. Верно: именно так корпорация действует по всему миру. Поскольку она не является юридическим владельцем разливочных предприятий — держателей франшизы, эти заводы могут и не подчиняться тем правилам, которые вынуждена соблюдать американская компания.
Помимо школьных контрактов объему продаж способствовала и демпинговая цена на кока-колу в туземных общинах. Так, в городе Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас литр кока-колы продавался за десять песо (примерно 90 центов), а на горе, в Чамуле, он стоил вдвое дешевле, причем в тех же магазинах полуторалитровая бутылка «чистой воды» от Coca-Cola продавалась за 10 песо — газировка выходила дешевле, чем ее основной ингредиент. Наиболее логичным объяснением такого парадокса представляется желание компании «подсадить» мексиканцев на сахар, что позволит со временем еще более нарастить продажи. Арана и его коллеги-медики добивались принятия налога на газировку, чтобы таким образом сократить потребление ее в стране. В 2002 году действительно был принят налог — 20 центов на любые напитки на основе высокофруктозного кукурузного сиропа. Налог бил по продукции Coca-Cola и Pepsi, но не задевал местных производителей, которые используют тростниковый сахар. (Ходят слухи, будто в Мексике кока-кола делается из натурального тростникового сахара, и компания не опровергает этот слух, однако десять лет назад дело обстояло иначе, поскольку благодаря Северо-Американскому соглашению о свободной торговле рынок был насыщен дешевой кукурузой и мексиканские ботлеры также использовали кукурузный сироп. В 60 процентах мексиканской кока-колы Coca-Cola FEMSA использовала высокофруктозный кукурузный сироп; к 2009 году доля кукурузного сиропа упала до 30 процентов, но сейчас снова планируется использовать больше кукурузного сырья, поскольку растут цены на сахар).
