Что делаешь на небе ты, Луна?
Безмолвная, ответь.
Восходишь вечером, бредешь одна,
Пустыни созерцая, — и заходишь.
Ужель ты не пресытилась опять
Извечною тропой
Идти и вновь долины узнавать
Все те же под собой?
Не так ли пастуха Жизнь тянется, как эта?
Встает он с первым проблеском рассвета,
Скотину гонит, видит
Стада, ключи и травы;
Потом, устав, во тьме смыкает вежды,
И ни на что другое нет надежды.
Ужели не гнетет
Жизнь эта — пастуха,
А жизнь твоя — тебя? Куда стремится
Путь краткий мой и твой извечный ход?
Старик седой и слабый,
Босой, полуодетый,
С вязанкой дров тяжелой за спиной,
Под ветром, под дождем, в полдневный зной,
По кручам, но долинам,
По камню, по песку, через кусты,
По леденящему покрову снега
Бежит и задыхается от бега;
Пересекает и поток и топь;
Упав, встает; спешит все больше, больше,
Не смея отдохнуть;
В крови, изранен; наконец приходит.
Сюда его вели Дорога и старанья:
Огромный, страшный перед ним обрыв.
Он низвергается, все вмиг забыв.
Гляди, Луна невиннейшая, вот
Как смертный человек внизу живет.
В мученьях он родится,
В самом рожденье — сразу смерть таится.
Боль и страданье — первое, что он
Испытывает. С самого начала
Отец и мать его хотят утешить
В том, что родился он;
Потом он вырастает —
Они его лелеют; и потом
Словами и делами много лет
Приятное ему стремятся сделать,
Смысл бытия открыв, утешив этим:
По отношенью к детям
Любовней долга нет.
Но для чего тогда рождать на свет
И для чего поддерживать жизнь в том.
Кто просит утешенья?
Коль жизнь людей несет несчастье им,
Зачем ее мы длим?
Светило целомудренное, вот Как человек живет;
Но не из смертных ты,
И речь моя вотще к тебе плывет.
Но, странница извечная, одна,
Задумчивая, ты, быть может, знаешь,
Что есть земная жизнь.
Страданье наше, наши воздыханья;
И что есть смерть — что означает бледность
Последняя в лице,
И гибель всей земли, исчезновенье
Привычного, возлюбленного круга.
Конечно, понимаешь
Ты суть вещей и что земле несет
Закат или восход,
Бег времени безмолвный, бесконечный.
И знаешь ты, какой своей любви
Весна улыбку дарит;
Кто зноя ждет и для кого зима —
Что темная тюрьма.
Тебе открыты тысячи вещей,
От пастуха простого скрытых тайной.
Порой, когда гляжу я на тебя,
Как ты безмолвно светишь на равнину,
У горизонта слившуюся с небом,
Или бредешь со стадом,
Как я, дорогой длинной;
Когда гляжу, как небосвод обилен
Созвездьями, и мыслю:
Зачем такое множество светилен?
И беспредельность воздуха? и глубь
И ясность неба без конца? что значит
Огромная пустыня? что я сам? —
Так рассуждаю про себя: о зданье
Безмерном, горделивом
И о семье бесчисленной; потом
О стольких муках, о движеньях стольких
И на земле и в небе всяких тел —
Вращенью их отыщется ль предел?
Откуда двинулись — туда вернулись;
Разгадки не добиться,
Что пользы в том и где плоды. Но ты,
Ты знаешь все, бессмертная юница.
Мне ж — смысл один лишь ведом,
Что сей круговорот,
Что бренное мое существованье
Других, быть может, к благу и победам,
Меня же — лишь к несчастью приведет.
Ты счастливо, о дремлющее стадо,
Скрыт от тебя твой жалкий жребий. Как
Завидую тебе я!
Не потому лишь, что тебе не надо
Страдать; что все лишенья.
Страх, тяготы ты тотчас забываешь;
Но потому, что скуки отвращенья
К бегущим дням не знаешь никогда.
Ты на траве в тени —
Спокойно и довольно;
И большую часть года
Не зная скуки так проводишь ты.
Я ж на траву сажусь, укрытый тенью,
Но дух мой предается отвращенью,
Как бы ужален шпорой:
И мечется душа моя, которой
Покоя нет и места не найти.
А я ведь не желаю ничего,
И не было еще причин для слез.
Ты счастливо. Ответить на вопрос:
Чем счастливо и как? — мне не дано.
Я ж мало наслаждений знал еще,
О стадо, но не только это больно.
Когда б могло ты говорить, то я
Спросил бы лишь одно:
Скажи мне, почему
В благополучной праздности — довольство
Находят все наперечет,
А я — лишь отвращение и гнет.
Вот если б я в заоблачный полет
На крыльях мог умчаться,
Чтоб бездна звезд мне вся была видна,
Чтоб я, как гром, бродил в горах — я был бы
Счастливее, о сладостное стадо,
Счастливей, о безгрешная Луна!
Иль, может быть, не прав, когда гляжу я
На чью-то жизнь чужую;
Все так ли будет иль наоборот,
Родившимся — несчастья груз сполна
Их первый день несет
Перевод А. Ахматовой
