Первое фронтальное наступление на Староселье стоит обеим сторонам большой крови. Перед обороной бургундов сплошное нагромождение мертвых тел русских. Хорошо вооруженные и одетые многие из них принадлежали к элитному офицерству.

Однако просочившихся ночью в тыл фронта русских оказывается больше, чем можно было ожидать. Они вновь отбрасывают валлонов и подавляют их сопротивление короткими и точными очередями автоматного и пулеметного огня. Сверх этого из их тыла ведет огонь мощная артиллерия. Хотя бельгийским добровольцам и удалось отразить первое нападение, становится ясно, что рано или поздно они будут уничтожены.

И все же они пока держатся. Два 2,2-см орудия вступают в бой, однако они не в состоянии задержать продвижение противника на мосту, который, к сожалению немцев, не был взорван. По нему продвигаются массы вражеской пехоты, которая наступает слева и справа на оставшиеся укрепленные пункты.

Внезапно поступает пополнение. Около 50 солдат пробивается к обороняющимся. Это шоферы, которые бросили оставшиеся в грязи грузовики и прибежали на помощь бургундам. Их появление поднимает дух солдат, и те бросаются в контратаку. Бургунды расширяют свою территорию, дойдя до ручья, несмотря на засевших на деревьях снайперов. Защитники Староселья потеряли с утра уже более 20 солдат. Легкораненые остаются в боевой группе.

Около 8 часов утра Советы атакуют в третий раз. Валлоны полностью разбиты.

Унтершарфюрер СС Терлин, который пытается помочь рядовым мотопехоты в Староселье с помощью своих крупнокалиберных пулеметов, видит, что все это не приносит должного результата. Кажется, положение безнадежно. Валлоны не сохраняют уже тот порядок, которого они придерживались утром, а убегают от охотящихся за ними красноармейцев. Только лишь горсть рядовых и обслуживающий персонал обоих орудий остаются, чтобы прикрыть отступление. Однако и они попадают в руки врага. Наступил конец. Староселье пало.

Из командного пункта бригады «Валлония» идут все более безнадежные сообщения. Штурмбаннфюрер СС Липпэ понимает, что уже в течение ночи, благодаря действиям сильных разведывательных отрядов врага, ажурный фронт угрожает обрушиться. Возникнет брешь, из которой, как из разрушенной дамбы, хлынет широкий поток.

— Я должен идти, — решает Люсьен Липпэ.

— И я с вами, штурмбаннфюрер, — добавляет Леон Дегрелль, который и без того должен быть при нем, как адъютант. Оба руководителя СС прыгают в «фольксваген» повышенной проходимости и не спеша едут из Деренковиц в Староселье. Навстречу им движется масса панически бегущих солдат. Командир бригады и вождь рексистов догадываются, что это первые валлоны, уходящие с фронта, среди них много раненых, но также и просто дезертиров. Весь фронт в этом районе рушится. Леон Дегрелль, словно народный трибун, выступающий на собрании, поднимается в машине и пронзительно свистит навстречу отступающим рядовым. Через несколько минут он уже собирает вокруг себя солдат, способных вместе с ним продолжать борьбу. Расставив ноги в своем «фольксвагене», он бушует так, как это делал во времена больших собраний в свете прожекторов Дворца спорта в Брюсселе. Однако теперь его слушатели не сподвижники по партии, а очумелые от страха солдаты, бегущие от противника. Но этот 36-летний гауптштурмфюрер СС своим фанатичным призывом исправляет положение. Сила его вдохновения сказывается, прежде всего, в том, что он действует с напором, бесцеремонно и бросает те слова, которые сейчас нужнее всего. Дегрелль выскакивает из «фольксвагена», поднимается в подоспевший танк и приказывает водителю, чтобы он вез его туда, где еще продолжают бороться около 30 бургундов.

Танк приходит в движение, пересекает ручей по все еще целому мосту и заползает на склон. Леон Дегрелль в своем кожаном пальто стоит в башне танка, и, беспрерывно выкрикивая приказы, указывает на деревню и мельницу в Староселье. Вокруг боевой машины собирается толпа бургундов, у которых хватило мужества вновь броситься на врага.

«Рексизм победит!»

Валлоны и русские сближаются и ведут огонь из винтовок и автоматов в нескольких метрах друг от друга, бросаются врукопашную и пытаются душить друг друга грязными пальцами. Гауптштурмфюрер СС Дегрелль снова и снова вдохновляет бургундов. Солдаты готовы снова взять Староселье, хоть и под градом пуль. Осколок попадает в руку вождя рексистов, но не в ту, которую он держит на спусковом крючке автомата. Второй снаряд ударяет его в поясницу.

«Ничего серьезного! Царапина», — думает он и обращается к окружающим:

— Вперед!

После взятия примерно 50 домов бельгийские добровольцы залегли теперь за последними руинами на окраине деревни. Вновь и вновь падают замертво пехотинцы, или же их раненых выносят санитары. Однако господствующая высота с мельницей так и не взята. Советы бьют оттуда из пулеметов и даже из противотанковых пушек. Они готовы решительно отражать это отчаянное нападение и снова взять деревню в свои руки. Холм с мельницей, кажется, совершенно неприступен. Валлоны имеют слишком большие потери при попытках продвинуться хотя бы на один метр. В тот момент, когда Леон Дегрелль думает, как ему вдохновить вновь измученных солдат, заставив их двигаться вперед, у него из рук выпадает в грязь пистолет-пулемет. Штурмбаннфюрер СС Липпэ полностью предоставил руководство атакой своему адъютанту. Сам он оставался в постоянной радиосвязи со штабом дивизии «Викинг», от которого требовал пополнения, чтобы поддерживать его солдат в трудном положении. Он непрерывно повторяет:

— Пришлите танки, как можно скорее танки!

Группенфюрер СС Гилле знает лучше, чем кто-либо другой, значение Староселья, ключа к замку котла, прикрывающего весь северо-восток. Если дивизия его потеряет, Корсунь будет следующим, а с ним вместе решится участь всех окруженных дивизий.

Валлонские мотопехотинцы были не единственными, которые этим утром воскресенья, 6 февраля, вели тяжелое контрнаступление. Германские добровольцы полков «Вестланд» и «Германия» должны сдерживать атаки русских с юго-востока и юго-запада от Городища, где расположился командный пункт группенфюрера СС Гилле, оказавшийся под серьезной угрозой.

Наступает полдень. Согласно информации, полученной Гилле, танки еще не прибыли в Староселье. Проходит час. И еще один. Наконец валлоны слышат шум моторов и лязг гусениц. Гренадеры ликуют в своих окопах у подножия холма.

— Не забыли нас. Танки! Наконец-то!

Но подходят только два танка. Не больше.

— Где же остальные? — спрашивает Дегрелль танкистов.

— Кроме нас, больше машин не будет, гауптштурмфюрер.

— Это плохо. Но хотя бы то, что есть!

Вождь рексистов снова вдохновляет своих солдат на штурм. Одновременно противотанковые пушки и крупнокалиберный пулемет бьют изо ржи по холму противника. 7,5-см орудия целенаправленно обстреливают окрестности мельницы. Ни одно русское укрепление не в состоянии избежать артиллерийского обстрела. Стоящие на передовых позициях наиболее опасные советские противотанковые орудия выведены из строя. Их прислуга еще пытается стрелять по танкам из уцелевших стволов. Но все напрасно. Скоро и они исчезают в дыму взорванных снарядов.

Валлоны штурмуют склон холма, который ведет к мельнице. Им помогают несколько пулеметов. Солдаты уже появляются наверху во главе с увлекающим их Дегреллем. Не обращая внимания на окровавленную руку и наскоро перевязанное бедро, он продолжает свой стремительный рывок к вершине. Вместе с ним водитель, фламандец и солдат Первой мировой войны. Он покинул «фольксваген» и добрался до мельницы с пистолетом-пулеметом в руках, которым сразил сразу трех противников. Но потом падает на землю под пулей, попавшей ему в голову. Продвигаясь среди трупов, бургунды штурмуют враждебную артиллерию и пулеметные расчеты. Повсюду они наталкиваются на кучу железного лома и кровавые массы тел. Раненые с криками от боли ползают по грязи среди разрывов снарядов и осколков гранат. Последних солдат, оказывающих сопротивление, уничтожают ручными фанатами. Ничто не может больше сдержать натиск бельгийских добровольцев. Повсюду бьющиеся в конвульсиях тела: лежащие вперемешку мертвые валлоны и их противники.