Потом тот покинул перрон, и поначалу Боссе думал, что ошибся. Когда Ольсон вернулся, вернулась и уверенность. Деньги явно были в его коричневой сумке.
Пришел поезд с севера, и Боссе с удовольствием следил, как Ольсон торопился к первому вагону. А потом растерянно опустился на скамейку. Боссе немного подождал, потом сел рядом.
— Добрый день, — сказал он. — Мне кажется, у нас есть общий знакомый. Зовут его Сундлин.
ПЕРРОН
— Похоже, — кивнул Ольсон и покосился на соседа.
У Ольсона была прекрасная зрительная память. Он увидел грубо тесанное лицо, серо-зеленые глаза, коротко стриженные волосы и легкую усмешку, открывавшую белые зубы.
— Надеюсь, деньги при тебе, — заметил Боссе.
— Для того я и здесь.
— Тогда я могу их взять.
— Ну не так быстро. Мне нужны гарантии, что девушки будут освобождены.
Боссе убедился, что имеет дело с полицейским, причем с крутым.
— Можешь положиться на мое слово.
— Не то чтобы я тебе не верил, но мне нужны гарантии получше. Где они?
Боссе едва не сказал: «В городе», но удержался.
— В надежном месте, — заверил он.
— Я даже не уверен, живы ли они, — сказал Ольсон, тут же заметив под ветровкой Боссе пистолет.
На миг он пожалел, что не вооружен, но тут же прогнал эту мысль. Чего жалеть, как вышло, так и вышло.
— Мне кажется, у тебя нет другого выбора, как только доверять мне.
Теперь голос Боссе звучал резче. Ольсон уловил эту перемену. «Лучше не нажимать, парень явно нервничает», — подумал он. Но не мог же он просто так отдать деньги и уйти.
— Я понимаю твою точку зрения, — сказал он,— но попытайся и ты меня понять. Сундлин поручил мне передать тебе деньги, но только когда будет полная уверенность, что заложницы живы.
— Ты полицейский, верно?
— Да, но не имею с этим делом ничего общего. Никто, кроме Сундлина, не знает, что я здесь.
— Как я могу в это поверить?
— А я с чего должен поверить, что Кристина жива?
Пистолет его все еще беспокоил. Если тот просто засунут за пояс и не закреплен, есть шанс… Он решил рискнуть. А вдруг получится?
Ольсон наклонился, сделав вид, что завязывает шнурок. Сидели они так близко, что касались друг друга. Ольсон стремительно разогнулся, молниеносное движение — и пистолет оказался у него.
Боссе не шелохнулся.
— Я чувствую себя слишком неуверенно в компании людей с оружием,— заметил Ольсон.
Боссе невольно испытал к нему что-то вроде уважения. «Ловкий парень, — подумал он, — Жаль, что полицейский. И упрямый».
Он готов был признать его правоту. Правда, надеялся получить деньги сразу, но предвидел возможность и такого развития ситуации.
— Я хочу убедиться, что в сумке действительно деньги.
— Ради Бога! — Ольсон раздвинул молнию и дал ему заглянуть внутрь.
— С виду все в порядке,— признал Боссе.
— Не только с виду, а и вообще в порядке. У нас нет причин блефовать. Премьер хочет вернуть дочь. Это все.
— Не совсем, — усмехнулся Боссе. — Еще он хочет спасти свое доброе имя и репутацию.
— Не понимаю. — Ольсон изобразил удивление.
— Ну нам-то зачем прикидываться? Не хуже меня ты знаешь, что этими деньгами охотно занялась бы налоговая инспекция.
— Как ты это разнюхал?
— Случайность. Кое у кого оказался слишком длинный язык.
«У него связи в банках,— решил Ольсон.— Наверняка какая-то девица».
— Женщина? — спросил он.
— Ничего ты из меня не вытянешь. Даже не пытайся.
— А как мы можем быть уверены, что ты и впредь не станешь шантажировать Сундлина?
— С такой возможностью придется смириться, — последовал ответ. — Он сам вляпался.
— Это угроза?
— Нет, я просто констатирую факт.
Боссе присмотрелся к Ольсону.
— Теперь я тебя узнаю…
— В самом деле?
— Я видел тебя как-то вечером по телевизору рядом с Сундлином.
— И что с того?
— Ты из САПО.
Ольсон пожал плечами. Да, он не глуп, интеллигентен и сообразителен. Но очень нервный. С виду спокоен, но его выдают капли пота на лице, дрожание век. Впрочем, это может быть от усталости.
— Сколько вас? — спросил внезапно Ольсон, пытаясь ошеломить собеседника.
Боссе уже раскрыл было рот, но сумел удержаться от ответа.
Две молодые девушки остановились возле них. Из транзистора неслась поп-музыка.
— О, я его просто обожаю, — страстно выдохнула одна.
«Наверное, про певца», — решил Ольсон.
— Ничего ты от меня не добьешься, — бросил Боссе, — ничего.
— Нет так нет. Что будем делать? Поедем вместе в город или как?
— А кто тебе сказал, что ехать нужно в город? Я, по крайней мере, туда не собираюсь.
— Это просто кажется наиболее вероятным.
— Почему?
Ольсон не мог сказать, почему ему так казалось. Хотя мог быть прав и его противник. Идеальное укрытие скорее могло быть найдено не в городе.
— Так ты требуешь доказательств, что девушки живы, прежде чем передашь деньги, — уточнил Боссе.
— Да.
— Придется мне пойти тебе навстречу, ничего не поделаешь. Можешь поехать со мной в город.
— Ага, значит, все-таки там!
— Ближайшим поездом, сейчас он подойдет.
Потом они сидели молча. Боссе напряженно размышлял, как убедить полицейского, что девушки живы. Может быть, письмо? Это лучше всего… И как он не подумал, прежде чем ехать сюда!
Транзистор девушек продолжал греметь, и вдруг музыка оборвалась и звучный голос произнес:
— Мы делаем короткий перерыв в программе, редакция последних известий получила чрезвычайное сообщение.
После короткой паузы раздался звучный голос диктора:
— Кристина Сундлин и Анни Богрен найдены. Состояние их удовлетворительное. Это известие стокгольмская полиция распространила несколько минут назад. Подробности мы сообщим по мере их поступления.
Ольсон и Боссе уставились друг на друга. Лицо Боссе внезапно постарело. Ольсон прервал молчание:
— Это несколько меняет положение вещей.
Но Боссе не сдавался. Известие его ошеломило, но у него на руках все еще оставались козыри.
— Не думаю, — заявил он. — Это только доказательство, что я говорил правду и с ними ничего не случилось. И теперь ничто не мешает мне получить деньги.
— Ты забываешь, что лишился орудия шантажа.
— Я бы так не сказал. Я знаю, что премьер совершил налоговое преступление.
— Это не стоит полмиллиона.
— Да, — спокойно кивнул Боссе. — Я мог бы запросить побольше, но не хочу раздевать его до нитки.
— А ты не боишься, что если я действительно полицейский, то мог бы просто задержать тебя?
— У тебя есть причины этого не делать. Ведь ты же сам сказал: никто не знает, что ты здесь. Но разговорами мы ничего не добьемся. Я получу деньги или нет?
Ольсон мгновенно взвесил все «за» и «против». И пришел к выводу, что ему нечего противопоставить. Этот тип прав. Девушки на свободе, но существует человек, знающий о жульничестве премьера с налогами. Он все-таки попробовал:
— Не думаю, что у тебя есть доказательства незаконного вывоза денег.
— А это что? — спросил Боссе, показав на сумку.
— Согласен, деньги могут послужить уликой, но ты этим не воспользуешься. Слишком рискованно, верно?
— Рискованно, конечно, но и для Сундлина риск не меньший.
Загудели рельсы.
— Подходит поезд, — сказал Боссе. — Давай мне сумку. Ты уже понял, что выбора нет.
Они почти одновременно встали и подошли к краю перрона. Ольсон поставил сумку, Боссе нагнулся, чтобы взять ее. И тут со скоростью ста километров в час пронесся скорый поезд. Казалось, он едва коснулся головы Боссе, но того отшвырнуло на несколько метров в глубь перрона.
С первого же взгляда было ясно, что никакая помощь ему уже не понадобится. Череп превратился в кровавое месиво. Девушки с транзистором завопили, перекрывая грохот пронесшегося поезда.
Ольсон взял сумку и спокойно зашагал к выходу.