Я напрягла свою фантазию. Дрейковские траулеры звались «Плавучий Дрейк», «Лесной Дрейк»; «Летучий Дрейк», а яхта — «Сэр Фрэнсис Дрейк». Хотя владельцам и было известно, что к знаменитому морскому волку и пирату из Девона они никакого отношения не имеют, все же им нравилось думать, что какая-нибудь, пусть отдаленная, пусть забытая, связь все же существует.

— Может, придумать еще что-нибудь с Дрейком? — предложила я.

— Мне кажется, мы уже выдохлись, — сказала Барбара.

— А как насчет «Мандрейка»?[11] — спросил Дуг. — Ну, знаете, этого, мичиганского…

— А если «Друг Дрейка»? — предложил Виктор.

— Или «Вперед, Дрейк!»? — предложил Фарли.

Но Дрейки мотали головами.

— Ведь это судно-холодильник, — заметила я. — Значит, и в названии должно быть что-то холодное, ледяное. Можно назвать по имени известного ледника. Или горы-снежника. Скажем, «Пик Дрейка». Интересно, есть такой?

О подобном никто не слыхал.

— Может, «Айсберг»? — сказал Фарли.

— Или «Монблан»? — сказал Виктор.

— «Монреаль»?― вставил Дуг.

— Постойте, — осенило меня. — А как вам — «Гора Сноудон»? Есть такая в Уэльсе. Звучит величественно и как-то… леденяще.

Сама я весьма смутно представляла, где именно находится эта гора Сноудон, просто вспомнила, что недавно супруга принцессы Маргарет удостоили титула лорда Сноудона, который, по всей вероятности, имел отношение к этой самой горе.

— А что, неплохо! — отозвался Виктор. Его жена была родом из Уэльса.

— «Гора Сноудон», «Гора Сноудон», — повторяла Барбара, примеряясь к названию. Назвать судно с намеком на аристократическое происхождение владельцев — такое ей не могло не понравиться. — «Гора Сноудон»… в самом деле неплохо! Как тебе, Фримэн, — «Гора Сноудон»?

Но Фримэну было решительно все равно, как назвать судно. Его мысли витали где-то далеко. Промычав что-то в ответ, он перебил наши дискуссии вопросом:

— А скажи-ка, Фарли, дружок, вот ты написал книжку, а что дальше? Пошлешь рукопись в Торонто, в Штаты, куда? Или, может, сам отправишься ее пристраивать? Какие у тебя планы?

Как странно: Фримэн вдруг решил проявить интерес к издательскому делу, раньше это его абсолютно не волновало.

— Один издатель у меня в Торонто, другой — в Бостоне, — сказал Фарли. — На днях думаю отправиться в Бостон. Обычно я встречаюсь с издателем раз в год. Он смотрит рукопись, мы обсуждаем планы на будущее, вот так… — Фарли пытался раскрыть перед Фримэном суть деликатной связи между автором и издателем.

— Ага! — в голосе Фримэна послышались довольные нотки. — А почему бы вам с Клер не отправиться в Бостон на нашем новом судне? На этом… как ты решила назвать его, Барбара?

— Скажем, «Гора Сноудон». Звучит вполне солидно.

— Так вот, на «Горе Сноудон». Если повезет с погодой, недели через две оно войдет в Бостон. Я отдам вам свою каюту, она вполне комфортабельна.

— Идея заманчивая, — произнес Фарли и в замешательстве посмотрел на меня. — Как ты считаешь, Клер?

— Блестящая! — одобрила я.

— Вот и хорошо! Значит, договорились, — заключил щедрый хозяин. — Будем ждать погоду, Когда судно придет, я дам знать.

Мы вышли от Дрейков вместе с Макэкерном и двинулись по дороге. В предвесеннюю распутицу идти по льду было опасно, пришлось направиться кружным путем, петлявшим через весь поселок. Снег перешел в холодный, леденящий дождь, больно коловший лицо.

— В кухне свет, Мардж уже дома, — сказал Дуг, когда мы поравнялись с полицейским участком. — Может, зайдете? Чайку попьем.

— Привет, привет! Заходите, сушитесь, — встретила нас Марджери, хлопотавшая на кухне. Она только что вернулась от соседки, которую учила вышивать. Марджери была мастерица орудовать иглой — большая редкость среди местных женщин. Возможно, способности к рукоделию перешли к Мардж от бабушки, у которой она росла. В Балине молодые женщины, как правило, ни вязать, ни шить, ни вышивать не умели. Отвергли за ненадобностью и старинные ремесла, и допотопные привычки старого уклада — скажем, скоблить ножом поверхность деревянного стола, до блеска начищать кастрюли.

— Ну что? — спросила Марджери. Ей не терпелось узнать, зачем это мужа ни с того ни с сего пригласили в господский особняк.

— Ну и фрукт этот Дрейк… — пробурчал Дуг, набив рот шоколадным печеньем.

— Ты поедешь с ним в Джерси? — спросил Фарли.

— На кой шут мне туда ехать? Никакого резона в этом не вижу — разве что, не дай бог, какой-нибудь тамошний умник учинит драку или еще чего похуже. Хоть бы до этого не дошло! Тут тогда такое заварится… Придется звонить сержанту в Корнер-Брук, чтоб присылал самолетом подкрепление. Стало быть, силу в ход пускать, кровь проливать. Помню, в пятьдесят девятом рабочие с деревообрабатывающего в Бэджере начали забастовку, и нас туда погнали их усмирять. Уж я-то знаю, что бывает, когда полиция вмешивается в такие дела! Не приведи господь, хватит с меня этого. Вот так-то, сэр!

— Интересно, каким образом они на Джерси, в такой глуши, собираются профсоюз сколачивать? — спросила я, нарушив общее молчание.

— Да какой там к черту профсоюз! — вскинулся Дуг. — А вот вам, — он переменил тему, — можно сказать, повезло, отправитесь в Бостон на новеньком суденышке. Небось лучше, чем своим ходом, а?

— Еще бы! Здорово! Я так люблю морские путешествия!

— Ну а мне такой отдых сейчас — в самый раз, — сказал Фарли. — Несколько деньков полного безделья, гляди себе на чаек, и все.

— А вы поняли, почему он вам эту поездку-то предложил? — спросил Дуг.

— Видно, думает, что я за это о нем напишу какую-нибудь книжку. «Железная воля — тесовый баркас», что-нибудь эдакое. Небось хочется ему свои промысловые достижения увековечить.

— Тебе бы, Фарл, все шутки шутить… Ну а если он надумал на время от тебя избавиться? Может, считает, что и ты каким-то образом в этих делах замешан, что это ты подначивал забастовщиков?

— Я подначивал? Да боже сохрани! Я же полгода из-за машинки не вставал!

— Так-то оно так, но он тебя все же опасается. Все гадает, с кем ты беседуешь да о чем. У него сейчас только от подозрений одних голова идет кругом. Да, ему, Фримэну этому, крепко насолили ребята с Джерси, отказавшись грузить его рыбку. Кабы он заранее узнал про забастовку, он бы свои траулеры загодя сюда пригнал, тихо и спокойно.

Дуг был совершенно не похож на телеэкранных полицейских, эдаких лихих молодцов, в любую минуту готовых двинуть в челюсть. Он изо всех сил старался предотвратить назревавшую беду. Сойдясь с ним покороче, мы все время поддразнивали его: дескать, повезло ему, курорт, а не работа, не то что у других полицейских. Чаще всего к Дугу обращались с жалобами по поводу собак: то чья-то собака покусала чьего-то ребенка, то чей-то ребенок избил чужую собаку. Иногда приходилось разнимать супругов. И уж совсем редко — урезонивать пьяниц.

Получив назначение в Балину, Дуг, прямо сказать, не слишком обрадовался: в такой глуши ему придется целых три года обходиться без полицейской машины. Однако очень скоро он обнаружил, что его новое назначение имеет свои преимущества. Прежде всего отпадет необходимость в воскресные дни ловить нарушителей дорожного движения или нетрезвых водителей. Не надо заниматься авариями, когда могут оказаться и раненые, и убитые. И еще: без машины Дуг в Балине меньше чем за год преспокойно сбросил чуть ли не шесть кило.

— Не хотел бы я дожить до того дня, как тут дорогу проложат и машины забегают, — признался он нам однажды. — Хуже нет, когда до машины дорвется тот, кто ничего в ней не смыслит. Вон, в нашем рабочем поселке, на материке: провели власти дорогу через горы, где раньше только узкоколейка шла. Наши и накупили себе машин. Ну и идиоты, ей-богу! Словно взбесились — все деньги, что на черный день откладывали, ухнули разом! В первый же год троих мужчин и девочку машиной сбило, а один парень руки лишился, так на всю жизнь и остался инвалидом. И это не в одной-единственной аварии, нет, а раз за разом… К скорости-то пока не привыкли… Да я на что хочешь ставлю, в Балине такой же психоз начнется. Дай-то бог к тому времени успеть подальше отсюда убраться.