Сильфарин, который просто опешил от слов служанки, пришёл в себя и резко встал. Голова закружилась, в памяти встали серые тени из прошлого. Опять! Прошло целых тринадцать лет, так много, и вот теперь, от одного только упоминания о псах Эйнлиэта становилось не по себе, и в ушах стоял ледяной вой… И снова вспоминалась та самая ночь. И узкие улицы Заршега.

 - Я с тобой, князь! – решительно заявил молодой человек.

 Ругдур, Улдис и своны встали по обеим сторонам от него, а Валькен, обернувшись через плечо, лишь ухмыльнулся.

 - Как хотите. Раз уж этот монстр звал вас… Идемте же скорее! – Он прибавил шагу и принял из чьих-то рук прямой меч.

 - Ты уверен? – Ругдур дёрнул Сильфарина за рукав.

 - Уверен. Я больше не маленький мальчик, помнишь?

 Тяжёлая рука рельма обхватила его за плечи. От неё исходило тепло – такое родное, такое необходимое… Пальцы крепче сжали грубую ткань рубашки.

 - Да, ты уже не мальчик…

 Валькен во главе отряда охотников уже исчез в чаще леса, когда Сильфарин вдруг услышал:

 - Подождите!

 Пятеро друзей разом обернулись к костру на нежный голос, который этим вечером слышали не так часто. Княжна Люсмия, отнимая от себя руки Кейерен, решительно ступила вперед – высокая, прямая и гордая.

 - Не надо, милая! – крикнула ей княгиня.

 Сильфарин бросил недоумевающий взгляд на Сайибик, но Великая не вмешивалась и смотрела в сторону.

 - Я хочу пойти с вами, - спокойно, но твёрдо молвила Люсмия.

 - Не самая лучшая мысль, княжна, - усмехнулся Ругдур.

 - Твой брат будет недоволен, - добавил в тон товарищу Норах.

 Не обращая на них внимания, Люсмия прищурилась и взглянула прямо в глаза Сильфарину.

 - Я хочу пойти с вами.

 Молодой человек пожал плечами, к неудовольствию своих спутников и, уж тем более, княгини Кейерен.

 - Идем.

 Он уже не заметил, как грустно улыбнулась, глядя им вслед, по-прежнему невозмутимая Сайибик.

 - Валькен! Валькен, постой!

 Князь оторопел, переводя взгляд с кузины на Сильфарина и обратно.

 - Ты… Что ты здесь делаешь?! Немедленно возвращайся!

 - Нет! – От прежней робкой девушки не осталось и следа: перед ними стояла непреклонная и каменная наследница главы знатного рельмийского рода. – Я не уйду.

 - Зачем ты пошла за нами?

 - Не позволить тебе убить их, как охотник убивает зверя.

 - Но они и есть звери!

 - Кто тебе сказал?

 Сильфарин и Ругдур переглянулись, вспоминая жуткие сцены тринадцатилетней давности, в которых поучаствовали кровожадные воины Као. Не думали они, что найдется хоть кто-то, кто будет заступаться за оборотней…

 - Они – разумные существа, - уже тише сказала княжна. – И не заслуживают такого обращения.

 - Они убили одного из слуг, сестра!

 - Да. Но, как я поняла: они хотят поговорить с тобой и нашими гостями. Поговорить! Ты понимаешь это? И Терию они не стали убивать, я уверена.

 Валькен поморщился и оттолкнул сестру, хмурясь и ускоряя шаг.

 - Эти чудовища не способны вести переговоры. Их просто нужно убить. Потому что в них живет лишь одно чувство – жажда крови.

 - В самом деле? – Люсмия не отставала от князя. – Много лет назад оборотень спас мне жизнь!

 Валькен резко остановился, пропуская вперед своих воинов.

 - Ты выдумываешь. Такого не может быть…

 - Так было! Ты не веришь мне?

 Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, словно забыли об остальных, а Сильфарин не сводил напряженного взгляда с лица князя. До тех пор, пока тот не вздохнул:

 - Хорошо. Чего ты хочешь от меня, Люсмия?

 - Отзови охотников. Оставь лишь несколько воинов для безопасности и просто позволь оборотням сказать то, что они хотят. – Княжна повернулась к Сильфарину и снова проницательно прищурилась. – Я думаю, им есть что сказать нашим гостям… Ведь это из-за них они пришли.

 Проследив направление взгляда кузины, князь Реаглинский хмуро сдвинул брови.

 - Что может объединять тебя и этих волков, юноша? – Голос прозвучал резко и громко.

 - Идем со мной, князь, и сам узнаешь, - немного насмешливо улыбнулся Сильфарин.

 Валькен выпрямился. Ледяная и твёрдая уверенность промелькнула в его глазах.

 - Ты – человек!

 - Я этого не скрываю, как видишь. – Сильфарин провел пальцем по подбородку, будто стряхивая в кожи пух. И как ни в чем не бывало поднял брови: – Ну что, идём?

 Подумав, господин Реаглина всё-таки кивнул, крепко стиснув руку Люсмии.

 - Идём. Мои воины не нападут первыми, но я не буду отзывать их, и если оборотни посмеют…

 - Хватит, Валькен, - холодно отрезала Люсмия. – Давайте поторопимся.

 Сильфарин подошёл к княжне с другой стороны и с осторожным интересом спросил:

 - Как так вышло, что оборотень спас тебя? И… от кого?

 Она ответила не сразу, вглядываясь в окутанный мраком лесной чертог, среди черноты которого мелькали огни рельмийских факелов и крохотные маячки ночных светляков. Но всё же – ответила.

 - От людей. Это было почти сразу после смерти моих родителей и… Не хочу вспоминать о том дне.

 - Прости. – Сильфарин сдержал шаг, пропуская вперёд Люсмию и князя, и оказался как раз между Норахом и Шагхарой.

 Своны расправили свои мощные крылья, и сын Рунна впустил в душу знакомое ощущение защищённости – тёплое ощущение, пришедшее из детства, из первых дней заточения в Галь-та-Хуре. Порой так приятно почувствовать себя – хоть на мгновение – слабым, в чём-то беспомощным. Опереться на сильное плечо… Но – нельзя. И Сильфарин бодро встряхнулся.

 Вскоре они уже достигли места «встречи».

 Над тёмно-бурой гладью лесного болота, уже схваченной зимней стужей, стлался туман, застревая мохнатыми клочьями на замёрзших стеблях морошки. Кое-где, между кочек, лежал снег, и сквозь него пробивались острыми пёрышками обломанные побеги мёртвых трав да кривые коряги. Ночной ветер, срываясь лёгким вздохом с губ чёрного неба и опускаясь в колыбель леса, позёмкой заметал волчьи следы… Рельмы с факелами выстроились полукругом по берегу опасной топи и мрачно, настороженно смотрели на двух оборотней, один из которых когтистой лапой всё ещё прижимал к земле несчастную Терию. Завидев Сильфарина и его спутников, этот волк сверкнул стальными глазами, отпустил девушку и принял вумианоподобный, а лучше сказать, человеческий облик.

 Служанка вскочила и, отбежав в сторону, спряталась за спинами охотников, а Сильфарин вздрогнул, узнав суровое лицо, возникшее перед ним.

 - Као, - выдохнул юноша.

 Лицо сына вожака (или теперь уже не сына, а просто – вожака?) искривила недобрая усмешка. Второй оборотень не двигался и только глухо рычал, обнажая толстые клыки.

 - Что вам нужно здесь? – требовательно вопросил оборотней князь Реаглинский.

 Као смерил его ледяным взором и оставил вопрос без ответа.

 - А ты вырос, мальчик.

 Странно, но его голос, почти не изменившийся за тринадцать лет, вдруг вернул юношу из прошлого в нынешнюю реальность. Глотнув ртом морозный воздух, ещё пропитанный запахом гниющих в болоте трав, он нашел в себе силы улыбнуться врагу.

 - Прошло много времени.

 Као сделал шаг вперёд, не обращая внимания на лезвия рельмийский мечей, наставленных на него со всех сторон. Остановился, наклонил голову к плечу… и сделал еще два шага.

 - Стой на месте, тварь! – предупреждающе воскликнул Ругдур, но Као уже подошёл вплотную к Сильфарину.

 - Да, прошло очень много времени, мальчик… Очень долго ты прятался. Он устал ждать.

 - Кто – он? – Усмехнувшись, Сильфарин сделал вид, что не понял, о ком идет речь.

 А на самом деле… Конечно же, он сразу понял!

 Укрылось ли это от Као?

 Наверное, нет, раз он так самодовольно осклабился и вновь не ответил на вопрос.

 - Он велел передать, что ждёт тебя в своём городе. В Балгуше. Не придешь – он сочтёт тебя трусом.

 - И что? – не сдавался юноша, всё еще притворяясь, всё еще сдерживая дрожь, сотрясающую всё тело, всё еще борясь с ураганом противоречивых чувств у себя в груди.