Лесорубы бросились на помощь Большакову.

Василий Федорович остался жив. Но Кондия найти не удалось.

За старухой Кондия установили наблюдение. Когда все поулеглось, в одну из темных осенних ночей она пошла тайными тропами к границе.

На самой границе ее задержали. При обыске у старухи нашли пачку старых николаевских денег и на значительную сумму марок и крон.

На допросе выяснилось, что настоящая их фамилия — Ярвимяки. Они из Ухты. Имели там большой дом и лавку красного товара.

О своих торговых делах старуха рассказывала охотно. Но когда ее спросили, кто был у них на печи, переодетый в женское платье, старуха заперлась:

— Знать ничего не знаю…

Они приехали в один из дней, когда первый морозец скрепил раскисшую от дождей землю.

Тонким слоем льда затянуло лужи, и в похолодевшем воздухе зареяли первые легкие снежинки.

Ребята высыпали на улицу. Они ловили снежинки в ладони.

— Гляди, звездочка, как настоящая, — показывали они друг другу. Но звездочки мгновенно таяли…

Смеясь и толкаясь, ребята устремились к большой замерзшей луже. Каждый хотел прокатиться по новому льду, но хрупкий лед не выдержал, треснул, и кое-кто из детворы набрал полные ботинки воды.

Но это никому не испортило настроения. Ребята принялись вылавливать осколки льда и давить их каблуками. Это было очень приятно. Ледок ломался со звоном, как стекло.

Руки и носы ребят порозовели от холода. Чтоб согреться, порешили играть «в догоняшки». Только-только рассчитались, кому догонять, как где-то в конце улицы послышалась песня:

Песня сопровождалась жалобным подвываньем и отчаянным щенячьим лаем.

Ребята бросили игру и понеслись на звуки. Пел и важно шагал по улице Юрики. На голове у него красовался старый шлем с новой красной звездой, вырезанной из бумаги. За плечами — деревянная винтовка, и у пояса из того же самого материала револьвер и бомба. Юрики вел, или, вернее, тащил на веревочке своего щенка.

Щенок упирался, пытаясь высвободить голову из веревочного ошейника, а Юрики дрессировал его на ходу: «Марш! К ноге! Иди к ноге!» Но щенок упрямо тянул в сторону, визжал и лаял, смешно, по-щенячьи.

Ребята окружили вооруженного до зубов Юрики и с открытым восхищением осматривали его со всех сторон.

Юрики охотно позволил себя осматривать и восхищаться.

— Только оружие не смейте трогать, — сурово сказал Юрики, — особенно бомбу. Может взорваться.

И хоть бомба была деревянная и все это видели, но две девочки почтительно отступили назад, подальше… Щенок рвался с поводка.

— Отпусти Шарика! — попросила Анни.

— Его теперь зовут не Шарик, а — Дик, — гордо сказал Юрики. — Дик, к ноге! — скомандовал он.

Щенок жалобно тявкнул и лег.

Юрики надвинул шлем на глаза, сморщил нос для строгости и низким голосом спросил:

— Ну как, здорово я теперь похож на героя Онни Лумимиези с его Диком?

— Наверное, точь-в-точь! — хором согласились ребята.

— Только вот собака… У тебя белая и дворняжка, а у проводника почти черная и овчарка, — солидно заметил Тяхтя.

— Подумаешь, важность! — небрежно ответил Юрики. Он тут же потолковал с одним мальчиком, живущим напротив, и оба с деловым видом исчезли во, дворе.

Минут через пять они появились снова. Ребята покатились со смеху, из белого щенок обратился в грязно-серого. У Юрики и его приятеля руки и носы были в саже.

— Трубочисты! — хохотали ребята. — И Шарик твой теперь «трубочист».

Юрики смеялся со всеми вместе.

Вдруг из-за угла вывернулся старый грузовик с незнакомыми людьми. Лязгая железом и сундуками, он прокатил через всю улицу.

— Канадцы! — закричали ребята.

— Приехали! — завопил Юрики. — Товарищи, за мной! И вся детвора ринулась вслед за машиной.

Грузовик остановился у дома Юрики.

Василий Федорович вышел встречать гостей. Отовсюду подходил народ. Вечерело. Лесорубы и возчики кончали работу, и каждому хотелось познакомиться с новоприбывшими.

— Гуд дей, комрадс![8]

— Терве!

— Терве!

— Терве, терве! — слышались одновременно голоса со всех сторон.

Василий Федорович сердечно пожимал руки гостям. Лесорубы знакомились, хлопали по спине друг друга, улыбались и помогали разгружать гостям автомобиль.

Юрики тоже захотел поздороваться с гостями и протянул руку… Но он успел вовремя заметить, что рука в саже, и еще вспомнил, что он пионер, а пионерам за руку — не полагается. Поэтому Юрики надел варежку, сделал салют и крикнул:

— Будь готов!

Все засмеялись. А рыженькая девочка с коротко подстриженными волосами, в зеленой шапочке, в зеленой вязаной кофточке и шароварах тоже вдруг подняла руку и ответила:

— Всегда готов!

Ребята очень удивились. А отец девочки, высокий такой, со впалыми щеками, погладил Юрики по голове и сказал:

— Пайонэрия… гуд… гуд…[9]

Девочка показалась ребятам очень смешной. Рыженькая, в веснушках, с огромными карими глазами, она все время прыгала взад и вперед через узлы, чемоданы, лужи и неумолкаемо о чем-то трещала.

— Кузнечик, — усмехнулась Анни.

Кузнечик, — так сразу прозвали ребята Мери Ивенс. Девочка им очень понравилась.

Ребята с любопытством наблюдали за разгрузкой багажа прибывших. Но больше всего их заинтересовал Тодди, паренек лет двенадцати, с бледным лицом и узкой грудью. Он вел себя как взрослый. Распоряжался, советовал, чуть-чуть покрикивал из добродушного старика.

У старика было хорошее лицо. Маленькие голубые глаза как-то совсем неожиданно синели на грубой коричневой коже, изрытой глубокими морщинами.

Его звали Лоазари. Он не обижался на Тодди. Посмеиваясь и кряхтя, старик принимал вещи от человека помоложе, одетого в теплый пиджак с воротником шалью из волчьего меха.

Все трое — мальчик, старик и этот человек — были очень похожи друг на друга.

Ребята уловили сходство между ними.

— Наверное, этот старик — ихний дедушка, а тот, в пиджаке, — отец этого парня, — высказал свое предположение Тяхтя.

Он не ошибся. Отца Тодди звали Эйно. А фамилия всей семьи — Рохкимайнены.

Старик Рохкимайнен сложил в сторонке вещи и помог матери Тодди с его маленькой сестренкой сойти с машины.

Тодди стоял подле сложенных вещей, широко расставив ноги. Его руки были засунуты глубоко в карманы широких клетчатых штанов. Он искоса поглядывал на мальчишек и держался с видом большого превосходства.

— Воображает-то как! — насмешливо сказал белобрысый Тяхтя.

Ребята бесцеремонно осматривали Тодди с головы до ног. Их особенно заинтересовали ботинки на толстой подошве.

— Из крокодила или дикого бизона, — вслух подумал Юрики.

— Из носорога, — пылко подсказал другой паренек.

— Или из этого… как его… ги… ги… мо-по-по-та-ма, — с трудом выговорил белобрысый Тяхтя.

— Сам ты гипо-гимо-таамм! — передразнил его Юрики.