Охваченная тревогой и смутными подозрениями, Анни, сидя на полу, осторожно выглянула из-за угла печки и чуть не вскрикнула.

«Пограничник» свободно, как вполне здоровый человек, шагнул к столу, взял один из больших пирогов, принесенных ему ребятами, чуть надломил его и засунул внутрь какой-то круглый металлический предмет.

Затем, воровато оглянувшись по сторонам, положил пирог на окошко, подле себя.

«Зачем он это сделал? — подумала Анни. — И зачем всех обманул?! Ведь обманул… сказал, что не может идти на облаву, а сам ходит как здоровый… обманул… или струсил?»

Мысли одна удивительней другой нахлынули на Анни, и никак невозможно в них разобраться.

Очень трудно, когда вдруг много мыслей… Но одна мысль проста и понятна для Анни: пограничник не может обмануть тех, кто его любит, и никогда не струсит. Проводник Онни выступил один против семи человек… один со своим Диком.

«Дик вцепился в него зубами… прямо подошел к нему и вцепился, — вспоминает Анни. — Он умный, этот Дик, и не бешеный… А если не бешеный, то он не мог броситься на своего же проводника… Значит, этот человек не проводник Дика и не пограничник… Кто же он?»

Анни страшно. Ей хочется закричать, выбежать вон, позвать отца.

Но страх сжал горло. Ноги приклеились к полу, и невозможно шагнуть.

— Что ты притихла, девочка? — раздался вкрадчивый голос гостя.

— Я ничего, — ответила Анни.

— Гаси свет и ложись спать, — приказал гость, не спуская с нее острого, наблюдающего взгляда.

Анни погасила свет и, собрав все свои силенки, бросилась к двери.

— Ты куда? — человек грубо схватил Анни за платье.

Ей показалось, что кто-то окатил ее с ног до головы горячей водой, а кончики пальцев остались холодными как лед.

— Я в сени… закрыть дверь… — пролепетала Анни.

— Я закрою сам.

Он вышел в сени. От луны в избе стало светло. Анни колотил озноб… На окошке четко выделялся пирог с необыкновенной начинкой.

Что он спрятал в пирог, этот неизвестный человек, выдавший себя за пограничника? Если спрятал — значит, важное…

Анни прислушалась к лязгу и возне со щеколдой в сенях. Человек вышел на крыльцо…

Она схватила с подоконника пирог, разломила его и вынула какую-то металлическую штучку.

По виду она походила на отстрелянный ружейный патрон, только малой формы. «Что это такое?»

В сенях послышались осторожные шаги.

Анни заметалась. Куда спрятать этот предмет? В золу?

Но в очаге еще тлели угли. Они вспыхивали и погасали, покрываясь сероватым пушком золы.

«Сюда нельзя: может расплавиться, — подумала Анни. — Но куда, куда же это спрятать?» Обостренная мысль подсказала: сделать, как Пекко…

Анни юркнула в постель и закрылась одеялом до подбородка.

Мнимый пограничник вошел, оделся в темноте, сунул в карман пукко. Затем достал из-под кровати мешочек, в котором Анни держала сухари.

Не глядя, он протянул руку за пирогом на подоконник и не нашел его на прежнем месте.

Человек почувствовал, как спина покрылась испариной.

— Что за черт?! — удивленно прошептал он. Неловко чиркнул спичкой и осветил подоконник. Пирога не было. Не веря собственным глазам, ощупал весь подоконник, отодвинул кровать, стряхнул одеяло, перебрал заново мешочек с продуктами… Пирог исчез. Сбросив шинель, кое-как зажег лампочку.

Огляделся. Девочка не спит и что-то ест, лежа в постели.

— Что ты делаешь, проклятая девчонка? — с тихим бешенством спросил он ее.

— Пирог ем, — простодушно ответила Анни, — кушать захотелось…

Анни было очень трудно глотать куски, они почему-то застревали в горле… Но она делала вид, что ест с большим аппетитом.

— Ты где его взяла?

— Там, на подоконнике, — живо ответила Анни.

— И ты не подавилась? — вырвал он из ее рук остатки пирога.

— Чуть не подавилась, — удивленно ответила Анни. — Камень какой-то попался, большой!

— Где этот камень? Давай его сюда! — потребовал он.

— Я его бросила.

— Куда?!

— А вон туда, — неопределенно показала Анни в угол.

— Ищи! — весь дрожа от ярости и нетерпения, прошептал гость. — Ищи! И если ты не найдешь этот камень в течение пяти минут, я тебя убью! Понимаешь?!

— Понимаю, — тихо сказала Анни.

Самовар давно закончил свою песню, и керосин в лампе убавился почти наполовину, а Иван Фомич все еще не выпил своего чая, распределяя подарки ребятам. Завтра елка…

Это не так просто с подарками, как кажется. Особенно, если ребята учатся и ведут себя по-разному, а любишь их всех одинаково крепко…

Конечно, тем, кто лучше учится, и подарки будут лучше, но все равно трудно. Иван Фомич сегодня устал. И от возни в школе, и от «связи», и от «полноты власти».

Дело в том, что Ивану Фомичу очень хотелось пойти вместе со всеми к Кярне и познакомиться с пограничником. А Василий Федорович сказал: «Всем уходить нельзя… Ты оставайся в поселке для связи, я передаю тебе всю полноту своей власти».

Битых три часа просидел Иван Фомич в конторе. Телефон не работал. Никакой «связи».

А «полноту власти» он применил только в одном случае, когда некий подгулявший старикан во что бы то ни стало хотел ночевать на улице, а не у себя дома.

Иван Фомич выставил дозорных с обеих сторон поселка: старого Лоазари и еще одного лесоруба.

— В случае чего бегите ко мне! — наказал им Иван Фомич и отправился домой, в школу.

Покамест все было тихо. Иван Фомич переглядел еще раз подарки, решил, что никому из ребят обидно не будет, и снял пиджак.

Только он присел на постель, чтобы стащить валенки, как в ночной тишине послышались глухие, но частые удары в наружную школьную дверь, обитую мягким войлоком… Иван Фомич вскочил.

— Кто бы это мог быть? Марфа! — закричал он.

— Слышу, слышу, — заворчала Марфа и прошла к двери. Через минуту Иван Фомич услышал споры и пререкания Марфы с ребятами.

— Пусти нас к Ивану Фомичу! — требовали взволнованные детские голоса.

— В чем дело? — наконец вышел в коридор сам Иван Фомич.

Марфа, в валенках на босу ногу, закутавшаяся в одеяло, бранилась:

— Спокою от них нету! Ночь-полночь, ломятся, да еще приволокли страшного пса, всего в кровище…

— Какого пса?

— Иван Фомич! Пустите нас, откройте! — запищали ребята из-за двери. — Вы обязательно откроете, если узнаете.

— Открой им! — приказал Иван Фомич Марфе.

— А ну их ко псам! — рассердилась Марфа и ушла. Иван Фомич набросил пиджак и сам открыл ребятам.

— Вы почему до сих пор не спите и болтаетесь на улице? — строго напустился Иван Фомич на ребят. — Матери небось с ног сбились, отыскивая вас по дворам?

Юрики сдвинул мокрую шапку на затылок и, тяжело дыша, махнул варежкой:

— Они нас не заругают…

Иван Фомич заметил, что ребята очень возбуждены и взволнованы.

— В чем дело? Что случилось? — спросил он мягче.