В занятия по «политическим вопросам современности», целью которых было помочь нам разобраться в настоящем положении в Германии и подготовить нас для использования в Германии, по мере надобности включались еще занятия по «текущей политике», во время которых мы занимались Советским Союзом.

«Текущая политика» не представляла какого‑то обзора печати или обзора событий дня, как это можно было бы предположить, — это был подробный разбор важнейших политических мероприятий советского правительства, которые мы должны были изучать и по отношению к которым мы должны были выражать свое мнение.

В течение десяти месяцев, — от августа 1942 года по май 1943 года, — проведенных мною в школе Коминтерна, во время занятий по «текущей политике», разбирались, в частности, следующие темы:

Образование так называемой «Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию зверств германо–фашистских оккупантов (4 ноября 1942 г.)».

Начало контрнаступления Красной армии у Сталинграда (23 ноября 1942).

«Движение Ферапонта Головатого», возникшее 18 декабря 1942 года, когда колхозник Ферапонт Головатый из колхоза «Стахановец» Новопокровского округа Саратовской области передал в распоряжение Красной армии все свои сбережения в размере 100000 рублей, чтобы для его сына–летчика был построен самолет (Об этом, конечно, заранее подготовленном «решении», Головатый известил Сталина, за что получил от Сталина благодарственное письмо. После этого началось движение колхозников по пожертвованию личных сбережений на постройку танков и самолетов).

Введение новой военной формы в Красной армии (7 января 1943 г.) и в военном флоте (16 февраля 1943 г.) с погонами, которые после революции 1917 года были упразднены, введение маршальской звезды (28 февраля).

Победа в боях за Сталинград (3 февраля 1943 г.). В немецкой группе мы должны были еще особо обсуждать опровержение ТАСС от 13 февраля иностранных сообщений о том, что якобы взятые в плен под Сталинградом генералы будут привлечены к ответственности за их преступления на Украине. Такие сообщения, по заявлению ТАСС, «распространяются, несомненно, профашистскими элементами и являются с начала до конца выдумкой».

Сообщение об успехах Красной армии во время зимнего наступления 1942–1943 годов (3 апреля 1943 г.), когда с 10 ноября 1942 года по 31 марта 1943 года было отвоевано 480000 кв. километров советской территории, в том числе города Вязьма, Гжатск, Курск, Ворошиловград, Каменск, Шахты, Ростов, а также северокавказские города Краснодар. Майкоп, Ессентуки, Кисловодск, Нальчик и Пятигорск.

Советская нота от 28 апреля о разрыве дипломатических отношений СССР с эмигрантским правительством Польши (эта тема считалась настолько важной, что наряду с детальным обсуждением по отдельным группам была еще особая лекция Якова Бермана для всей школы).

Эти и еще многие другие события подробно обсуждались на занятиях по «текущем политике». Каждый курсант группы должен был высказаться по каждому вопросу, — даже если другими выступающими уже все самое главное было сказано.

Эти занятия должны были подготовить любого из нас к умению «политически правильно» реагировать на разные вопросы советской политики и содействовать тому, чтобы и при отсутствии директив сверху были способны выражать правильную точку зрения и ее пропагандировать.

«Связь теории с практикой» осуществлялась, таким обозом, в двух направлениях. С одной стороны, нас приучали к применению наших теоретических знаний в той стране, где мы должны были впоследствии вести работу, с другой стороны, изучение истории ВКП(б) и разбор важнейших мероприятий советского правительства должны были послужить тому, чтобы мы в будущем не только внимательно следили за событиями в Советском Союзе, но и были в состоянии разъяснять мероприятия, проводимые в Советском Союзе, популяризировать и защищать их от нападок в любой точке мира.

Несмотря на некоторые слабые места, — как, например, занятия по «политическим вопросам современности» в Германии — в целом политическая подготовка в школе Коминтерна была прекрасно продумана и для сталинизма была очень эффективной. Мне кажется, что многие круги на Западе — в особенности в последнее время — настолько находятся в плену постоянных мыслей о войне и угроз советского правительства атомными и водородными бомбами, что они недооценивают значения прекрасно поставленной политической и идеологической подготовки кадров коммунистических партработников.

Треть нашего учебного времени была посвящена самодеятельной работе. Мы регулярно получали необходимые материалы в библиотеке, в которой имелась, в достаточном количестве экземпляров, большая часть сочинений Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина и другие необходимые пособия. Главнейшие труды существовали в нужных для школы переводах. Лишь в редких случаях мы должны были довольствоваться русскими изданиями. Тогда поручалось какому‑нибудь молодому курсанту переводить для старших соответствующий материал.

В библиотеке были не только труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина и другая партийная литература, в ней можно было получить также издаваемый гектографным способом информационный бюллетень, не предназначенный для всеобщего пользования, на котором стояло: «секретно!» или «совершенно секретно!»

Эти ежедневно выходившие информационные бюллетени, распределенные по странам, содержали важнейшие радиокомментарии и статьи из иностранной прессы. Информационный бюллетень издавался, вероятно, Коминтерном в Уфе. Каждый экземпляр бюллетеня был зарегистрирован под определенным номером, и каждый курсант обязан был расписаться в получении бюллетеня.

Когда я впервые прочел такой бюллетень, то меня как громом поразило! Конечно, мне приходилось убеждаться уже не раз, — еще на воскресных лекциях в Карагандинском обкоме, — что докладчики знали больше, чем это можно было почерпнуть из советской печати, но я не мог себе объяснить, откуда у них эта осведомленность.

Теперь я об этом узнал.

Однако в то время я еще не предполагал, что этот информационный бюллетень был лишь одним из многих. Существовал целый ряд других, которыми, с соблюдением подобных же мер предосторожности, снабжали советских высших партийных и государственных чиновников. Очевидно, и в то время и сейчас в этой области существовала точная классификация в соответствии со сферой деятельности и занимаемым каждым данным работником постом, так что тут можно говорить о ступенчатой осведомленности советских партаппаратчиков.

Я еще отчетливо помню то ощущение, которое у меня было, когда мне впервые попал в руки секретный информационный бюллетень. Я испытал чувство благодарности за оказанное мне доверие и был горд своей принадлежностью к тем партработникам, которые политически настолько зрелы, что их можно знакомить и с иными точками зрения. Вероятно другие молодые работники думали и переживали примерно то же самое, и даже вполне возможно, что для многих партработников привилегия получения все более и более широкой информации служит таким же стимулом, как титулы, ордена или материальные вознаграждения.

Издаваемый в школе Коминтерна информационный бюллетень касался исключительно заграницы, точнее говоря союзных и нейтральных иностранных государств. В нем публиковались речи ведущих государственных деятелей этих стран, которые не появлялись вообще или появлялись лишь в сокращенном виде в советской печати, важные статьи из американской, скандинавской, английской и швейцарской прессы, отчеты о съездах различных партий союзных и нейтральных государств, равно как и наиболее важные радиокомментарии. С особым удовольствием читал я высказывания швейцарского профессора фон Залиса. Интересно, что в этом бюллетене публиковались также заявления коммунистических партий, которые по внешнеполитическим причинам, не могли появиться на страницах советской печати, как, например, резолюции и статьи компартии США, которая официально вышла из Коминтерна, речи и теоретические статьи Мао Цзэ–дуна, произнесенные или написанные в партизанской столице Йенане (они не могли быть опубликованы в советской печати из‑за тогдашних отношений с Японией) и, наконец, в этом бюллетене можно было прочесть коммюнике партизанской армии Тито, что также не могло быть напечатано в советской прессе, ибо Советский Союз был в то время заинтересован в сохранении хороших отношений с эмигрировавшим в Лондон королевским правительством.