— Надо бы решить, как отступку делать насчет нью-йоркской каменной бабы. Вот-вот из Одессы заявится Монечка с кодлом и погонит предъяву…
В ответ на недовольство друзей Ворон рассмеялся:
— Монечкин срок не подошел. Когда заявится, встретим его честно. А сегодня мы отмечаем юбилей — стопятилетие великого Эдгара По!
И Серега вдохновенно продекламировал строки любимого поэта:
Слабый стук не разобрал я, стук у входа моего,
Говоря, открыл я настежь двери дома моего.
Тьма, — и больше ничего…
От этих слов настроение у Бристоля и Чумелого вконец испортилось. Они печально и многозначительно переглянулись.
— Все, гикнулся наш Серега…
— Одесса-мама не прощает отколовшихся…
Пташки в клетке
Вывеска на дверях офиса «Комитет по празднованию 105-летия Эдгара Алана По» не удивила Бристоля и Чумелого. Но то, что они увидели за дверью, окончательно привело их в уныние.
Небольшая комната была заставлена клетками с печальными черными птицами. Заметив людей, вороны, как по команде, подняли крик. Громкое карканье, удары клювом о прутья, царапанье когтями днища клеток вызвали у Сереги умиление. Так смотрит на цыплят радивая птичница, задавая им корм.
— Ну, и шо сие означает? — Бристоль обвел рукой клетки с беспокойными обитателями.
— А то, что надо немедленно кормить пташек, чтобы они угомонились, и перенести их в другую комнату. Скоро приедут покупатели.
— Вот этих облезлых чертей кто-то купит? — удивился Чумелый.
— Еще как! Чтоб мне больше не увидать Одессу-маму! — убежденно ответил Ворон и подмигнул приятелям.
— Даже на одесском Привозе такое не продается! Ты где раздобыл этих тварей? — Бристоль осторожно приподнял одну клетку.
— Уметь надо! — с гордостью ответил Серега. — И не оскорбляй пташек, они нам принесут ведро долларов.
— Ну-ну… — проворчал Бристоль и в который раз тревожно переглянулся с Чумелым.
Юбилейная распродажа
Вскоре дверь распахнулась, и в офис комитета по празднованию 105-летия Эдгара По ввалился первый покупатель.
Комната сразу наполнилась «ароматом» дешевого виски.
Бристоль критически оглядел потрепанного верзилу и шепнул Чумелому:
— Наши «быки» с Молдаванки даже после недельного загула элегантней выглядят.
— Да, у этого босяка и десяти центов нет в кармане, — грустно поддакнул приятель.
А Ворон, лучезарно улыбаясь, обратился к посетителю:
— Я сразу понял, сэр, — передо мной истинный ценитель творчества великого Эдгара Алана По.
Бристоль и Чумелый с презрительной ухмылкой уставились на «истинного ценителя». А Серега продолжал распинаться:
— Сегодня, в честь юбилея писателя, мы продаем живую память о нем. Того самого ворона, который шестьдесят лет назад вдохновил Эдгара По на бессмертное стихотворение. Помните? «Статный, древний ворон, шумом крыльев славя торжество…»
— Знаю! Грамотный! — рявкнул верзила и достал из кармана пиджака сложенную газету. — Объявление ваше читал. Покажь птичку!
Серега метнулся в другую комнату и тут же вернулся с клеткой.
Ворон-птица угрюмо взглянул на верзилу и явственно прохрипел: «Падаль… Сука… Урод…»
Посетитель радостно захохотал и сунул указательный палец в клетку.
Черный вдохновитель Эдгара По отреагировал незамедлительно. Удар клювом оказался настолько сильным, что из пальца брызнула кровь.
Это привело в еще больший восторг верзилу. Он с нежностью взглянул на птицу и сунул в рот окровавленный палец, но тем не менее, сумел внятно произнести:
— За сколько толкаешь птичку?
— Для вас как истинного ценителя поэзии двести пятьдесят, — поспешно ответил Серега.
— Рехнулся окончательно наш кореш, — вздохнул Чумелый.
— Сейчас этот рваный босяк выхватит пушку или нож, — прокомментировал Бристоль и на всякий случай стал наготове за спиной посетителя.
Но тот и не думал пускать в ход оружие. Не отрывая восторженного взгляда от птицы, он вытащил палец изо рта и достал пачку замусоленных долларов.
— Откуда у него столько? — удивленно шепнул Чумелый.
Бристоль пожал плечами и так же тихо ответил:
— Наверное, сковырнул с богатого жмурика… А может, скок фартовый удался?
Верзила, не обращая внимания на шепот за спиной, небрежно отсчитал положенную сумму и подхватил клетку.
— Будет время — загляните к нам в Южный Бронкс, — подмигнул он Сереге. — Там обитает наше общество бездомных бродяг. А Эдгар По — наш кумир, духовный наставник, поэт вольных странников. Теперь будем поклоняться его пташке и вспоминать старину Эдгара. Кстати, у нас имеется пара его автопортретов. Один можем вам уступить, возьмем недорого…
— Непременно заглянем, — радушно пообещал Ворон и почтительно закрыл дверь за покупателем.
Комитет распущен
— Вот это фарт! — Чумелый никак не мог прийти в себя. — Без пыли и грохота столько срубить!
Теперь приятели смотрели с уважением на Ворона.
— В прошлом, то есть 1913-м, году двести пятьдесят долларов получал средний нью-йоркский рабочий за полгода, — пересчитывая деньги, сообщил Серега.
— Откуда ж у бездомных босяков такие капиталы? — развел руками Бристоль. — Какие-то они здесь, в Нью-Йорке, ненормальные. Хотя, тут всё не так, как в Одессе…
Он не успел продолжить свои размышления. В дверь робко постучались.
— Прошу вас! — мягко, но громко, отозвался Ворон и принял приветливое выражение лица.
На этот раз явилась молодая дама. Аромат дорогих духов мгновенно вытеснил запах дешевого виски в офисе.
— Так вы и есть члены юбилейного комитета? — посетительница скользнула томным взглядом по лицам одесситов.
— Да, мэм, — Ворон почтительно склонил голову.
— А где же?.. — она растерянно огляделась.
— Одну минуту, мэм… — Серега снова нырнул в соседнюю комнату и вернулся с клеткой.
Дама напялила очки и стала пристально разглядывать птицу.
— Какой-то он потрепанный, и вон даже лысина образовалась, — разочарованно произнесла она.
— Все верно! — радостно подтвердил Серега. — Эта лысина у почтенной птицы была уже шестьдесят лет назад. Помните, у Эдгара По:
«Ты, — сказал я, — лыс и черен, но не робок и упорен, Древний, мрачный Ворон…»
— Да, да, — кивнула гостья. — Припоминаю… Пожалуй, я куплю вашу древнюю птицу. Сколько вы за нее просите?
— Триста! — выпалил Серега.
— Так дорого?!
— Поймите, мэм, это последнее живое существо, которое видело великого поэта, — тихо и печально ответил Серега и кивнул на приятелей. — Вот этим джентльменам, представляющим Одесское Общество друзей Эдгара По, наш нью-йоркский комитет отказал. Мы не можем позволить, чтобы живую бесценную реликвию увезли из страны. Ведь на чужбине она утратит мистическую связь с поэтом…
Дама не дала договорить:
— Я покупаю птицу! А вас, джентльмены, приглашаю в наш кружок «Совет великого Эдгара», — она протянула визитку Сереге. — Мы проводим спиритические сеансы по вторникам и пятницам. Теперь с помощью этой мудрой птицы нам будет легче вызывать дух Эдгара По…
Возражений не последовало.
— Мы обязательно посетим ваш кружок, — заверил на прощание Ворон.
Около десяти часов вечера, когда в офисе осталась непроданной лишь одна птица, Серега объявил:
— Все! Контора закрывается. Время аренды помещения истекло.
Довольные итогами дня, Бристоль кивнул на клетку:
— А этого куда?
— Выпустим. Его собратья принесли нам удачу. Может, наш ворон осчастливит еще какого-нибудь нью-йоркца.
Письмо из Одессы
— Что за город такой взбаламученный?! — спустя несколько дней возмущался Бристоль. — Не пойму я этот Нью-Йорк. То швырнет тебе мешок денег, то все заберет назад…
— Важно не только научиться зарабатывать деньги, но и уметь тратить их, — в раздумье отозвался Ворон.
