Ни души, а дело к ночи.
Я давай стихи читать.
А кикимора хохочет,
Не желает почитать.
Выдрал я дубок с корнями,
Вспомнил Стеньку, Ермака
И лесной нечистой даме
Наломал всерьёз бока.
По-казачьи врезал в зубы,
Дал поесть сырой земли...
Подоспели лесорубы
И кикимору спасли.
Отобрал дубок лесничий
И составил протокол:
Мол, веди себя приличней,
Коли в лес гулять пошёл.
Ещё одно стихотвореньице
сказать словечко норовит.
Но мне приходит утешеньице,
такое малое на вид.
Я подаю ему вареньице —
и не проносит мимо рта.
Оно уйдёт под воскресеньице —
туда, где лёд и пустота.
(Валентина Мальми. Свободный день)
ПЛОДЫ ВДОХНОВЕНЬИЦА — ГРЯДУЩИМ ПОКОЛЕНЬИЦАМ
Вот села муха на вареньице —
и не проносит мимо рта.
Сложу о ней стихотвореньице,
чтоб заполнялась пустота.
Давно уж нет в душе гореньица.
Прошу: «Господь меня спаси!
Пошли мне муху в утешеньице!
Вареньица мне поднеси!»
Начнётся жизнь земная и на Марсе
С обычной деревеньки на холме.
(Алексеи Мишин. Земля любви моей)
МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ
Да, в нашей жизни есть не только проза!
Меня на Марсе как-то земляки
Избрали председателем колхоза,
Который “Аэлитой” нарекли.
Есть в чертежах центральная усадьба.
Работой обеспечена родня.
И первая в колхозе новом свадьба
Назначена на праздник трудодня.
Но стало, как обычно, лихорадить:
То фонды на Венеру уплывут,
То срок настанет закрывать наряды —
А впору приглашать народный суд.
Текут рекой в каналы удобренья.
Жуют телята хвойную муку.
А солнце шпарит жёстким излученьем,
Срывая план по льну и молоку.
Нет сил поведать обо всех мытарствах...
Нас вывезли ракетой по зиме.
Закончилась земная жизнь на Марсе
Забытой деревенькой на холме.
Розовый куст
И вот дарю тебе я в день рожденья
багровых роз благоуханный куст.
Жгут губы мне —
ну, что за наважденье! —
они, как поцелуи милых уст.
Но нет тебя прекраснее на свете!
Божественно просты твои черты,
и пусть у нас с тобой родятся дети,
такие же красивые, как ты!
(Владимир Павлинов. Настоящее время)
НЕ ПОДВЕДИ, РОДНАЯ!
...Я стану на тебя молиться денно
и нощно, несравненная моя!
Малютки наши будут, несомненно,
такими же способными, как я.
Лишь только б, к огорчению большому,
природа нас не подвела ни в чём:
не вышли б детки, как заметил Шоу,
в меня — красою, а в тебя — умом!
Мы в дому.
Мы просто прихожане.
Хлеб да соль,
Картошка да икра:
В избах испокон неуважаема
В чинопочитание игра.
(Вячеслав Пушкин. Цветные сны)
ЧТО БОГ ПОСЛАЛ
Я в командировки
Езжу часто.
Вот недавно был у рыбаков:
Вывозил
Районное начальство,
Чтоб проинспектировать улов.
Наш хозяин
Шапку не ломает.
К чинопочитанью
Не привык.
Он обычный ужин выставляет:
Хлеб, коньяк,
Картошку и балык.
Я черкну об этом факте
Строчку.
До чего ж народ у нас простой!
Если на меня и катят
Бочку,
То, обычно,
С чёрною икрой.
Как всадник коня,
я бессонное сердце стегаю...
Сумейте высечь вдохновенье
в душе, где стынет холодок...
(Михаил Ронкин. Костры на снегу)
РАЗОШЁЛСЯ
Вчера дошёл до белого каленья,
но не осилил чистого листа.
Стегнул я сердце, высек вдохновенье,
а заодно и Музу отхлестал.
О жаркая, о снежная берёзка.
Моё поленце, веничек и розга.
(Давид Самойлов. Волна и камень)
БЕРЁЗОВЫЙ СТИМУЛ
Когда бессильны гений и старанье,
Рекомендую самобичеванье.
Чтоб стали строчки тонки и красивы,
Успешно применяю прутья ивы.
Когда мне кажется, что я бездельник,
Употребляю свежий можжевельник.
Чтоб импульс творчества дошёл до мозга,
Годится лишь берёзовая розга.
Через неё нутром вбираю силы.
Лишь так поэтом можно стать в России!
Болит и голова, и здесь, напротив...
Но как целебно истязанье плоти!
За три сеанса блажь, как ветром, сдует.
Взяв розгу и перо, привыкнешь думать.
Я со вселенной говорил на «ты»,
Я вечности набрасывал черты,
Являлся к богу на святой порог,
Я отвлекался от людей, как мог.
(Вадим Сикорский. Знак)
Я, ЗЕМЛЯ, НЕБО И Я
Сказал мне друг: «Иди ты к Богу в рай
И там ему свои стихи читай!»
Я внял его совету и пошёл,
И вскоре отыскал святой престол.
Господь сказал: «Иди ко всем чертям
И развлекай их сколько хочешь там!»...
Я побывал на небе и в аду
И снова к вам, товарищи, иду.
Опять я в дороге,
Равнина родная
Обдаст ароматом
Озёрного края...
Хороший знакомый
Иль друг в каждом доме.
И в каждой деревне
У меня по царевне.
(Борис Симонов. Пахнет соснами Россия)
В ЛЮБОЙ ДЕРЕВНЕ
Душа отдаётся
Июльскому зною.
Хватаю рюкзак
И прощаюсь с женою.
