— Мамочка, где мои светозащитные очки?!

Нина строго нахмурилась:

— Чего психуешь? Можно подумать, свет клином на твоих очках сошелся…

Степнадзе неожиданно смутился:

— Ты заправляла машину?

— Естественно.

Никаких следов угона «Волги» из гаража, конечно, обнаружено не было. Собственно, Бирюков и не надеялся их найти. Его не на шутку заинтересовал «спектакль» с бензином. В том, что это именно «спектакль», поначалу Антон ни на йоту не сомневался, однако чем больше он присматривался к Ревазу Давидовичу и его «мамочке», тем больше начинал колебаться — настолько правдиво вели себя супруги Степнадзе. В конце концов Антон решил перейти от пассивного наблюдения к активным действиям. Посмотрев на сизоватые, со струпьями пальцы Реваза Давидовича, словно из любопытства спросил:

— Что у вас с руками?

— Понимаете, аккумуляторный электролит разводил, по оплошке пальцы в кислоту сунул, — ответил Степнадзе и торопливо добавил: — У меня пропали очки.

— Где они находились?

— В машине.

— Боже мой, — театрально вздохнула Нина. — Кому нужны твои паршивые очки.

— Ты не вмешивайся, — одернул ее Реваз Давидович. — Нужны или не нужны, но очки пропали!

— Оформите это документально, — сказал лейтенанту Антон и показал на беседку, из которой доносился азартный стук доминошных костяшек. — Я тем временем переговорю с завсегдатаями того «клуба».

Под вывеской «Клуба козлятников» висела фанерка поменьше. На ней масляной краской было написано:

В беседке четверо оголенных по пояс парней нещадно лупцевали костяшками домино по столу. Пятый, словно накачанный воздухом мужичок с непропорционально большой головой и короткими, как у лилипута, руками сосредоточенно наблюдал за игрой. Антон поздоровался. Все пятеро проговорили вразнобой «здрасьте» и как ни в чем не бывало продолжили игру. Терпеливо дождавшись, когда один из парней с криком: «Хек тоже рыба!» — вскочил из-за стола, Антон завел разговор на интересующую его тему.

— Что стряслось у Реваза Давидовича? — любопытно спросил большеголовый мужичок.

— Бензин из машины кто-то выцедил, — ответил Антон.

— Что вы говорите?!. — Мужичок удивленно взмахнул ручонками и развернулся к доминошникам. — Слыхали? Чего доброго, и наши мотоциклы с пустыми бачками стоят, а?..

— Из твоего допотопного «Ковровца» на одну зажигалку не нацедишь, — подначил парень, сделавший «рыбу».

— Ты у меня договоришься!.. — Мужичок многозначительно погрозил коротеньким пальцем. — Издам распоряжение, чтобы и трезвого к «козлу» не подпускали.

— Это нечестно, товарищ президент.

— А подначивать президента, по-твоему, честно? — Мужичок шутливо насупился и вдруг предложил Антону: — Пройдемте до моего гаража. У нас в самом деле кто-то отмычками замки крутит.

Доминошники, подтрунивая над своим президентом, стали перемешивать костяшки домино, а тот, едва отойдя с Антоном от беседки, полушепотом заговорил:

— Семечкин моя фамилия. Андрей Андреич. Работаю лифтером в доме, где Степнадзе живет. Никто, конечно, у нас отмычками не крутит. Это придумал, чтобы без свидетелей поговорить. Хочу вам сказать, что по просьбе Реваза Давидыча я еще в прошлом году оборудовал его гараж секреткой. Ревун установил, так что скрытно туда никак не попадешь. Кто при такой сигнализации сумел бензин выцедить, а?..

Сказанное лифтером снова укрепило у Антона заколебавшуюся было уверенность в том, что затея четы Степнадзе с бензином является заранее подготовленным «спектаклем», а кажущаяся искренность игры достигается за счет того, что один из «актеров» не полностью посвящен в замысел автора сценария. К сожалению, лифтер не мог подсказать, кто из супругов играет отрепетированную роль, а кто талантливо импровизирует. Антон больше был склонен считать, что ведет «спектакль» Реваз Давидович, однако Семечкин после некоторого молчания продолжил:

— Полагаю так: супруга Реваза Давидыча прокатала бензин с любовником и теперь из воды сухой хочет выйти.

— У нее есть любовник?

— Полагаю, есть. На прошлой неделе у нас лифт барахлил, между этажами застревал. И вот в полночь слышу из динамика голос прямо как Реваза Давидыча: «Дорогой, почему, понимаешь, безобразие?» Понятно, я тут же принял меры. Когда лифт опустился, из него вышла супруга Степнадзе и какой-то железнодорожник. Сели в «Волгу» и укатили.

— Реваз Давидович тоже железнодорожник.

Семечкин хитро прищурился:

— Осанка не та.

— Внешность того железнодорожника не помните? — заинтересовался Антон.

— По походке — не старше сорока. Фигурой стройный, высокий. Железнодорожный пиджак мешковато на нем сидит.

— Лишь один раз его видели?

— Один раз, и то благодаря забарахлившему лифту.

Разговаривая, дошли до гаража Семечкина. Антон для порядка заглянул внутрь металлической коробки, где стоял «Ковровец», задал еще несколько вопросов, касающихся четы Степнадзе, и, не получив в ответ на них ничего существенного, расстался с Семечкиным.

— Что там? — встретил Бирюкова вопросом лейтенант.

— Как говорят доминошники, пусто-пусто. Но есть предположение, что по гаражам кто-то лазает, — с умышленным равнодушием ответил Антон и спросил: — Написали?..

— Подписать осталось.

Пока лейтенант выводил свою подпись, Антон незаметно вытер в кармане носовым платком трехгранный шариковый карандаш, чтобы на нем не осталось старых отпечатков пальцев, и подал его Ревазу Давидовичу.

— В аэропорт Толмачево, — тихо сказал Бирюков.

Лейтенант, повернув ключ зажигания, нажал на стартер. Некоторое время ехали молча. Антон сосредоточенно анализировал поведение Реваза Давидовича, начиная с того момента, как увидел его в тамбуре вагона, и кончая откровенно растерянным взглядом, которым Степнадзе проводил отъезжающую машину ГАИ.

На заднем сиденье кашлянул общественный автоинспектор Полозов, который так и не показался на глаза супругам Степнадзе. Антон обернулся к нему:

— Кто все-таки был за рулем «Волги», когда вы ее задержали?

Полозов сокрушенно вздохнул:

— Очень похож на этого, но окончательно утверждать не могу. Форменная одежда с толку сбила и лицо… смуглое, крупноносое… Он вам, кажется, водительское удостоверение показывал?

— Удостоверение у него новенькое. — Антон посмотрел на лейтенанта. — В мае прошлого года получено в вашем отделении. Свяжи-ка меня со своим дежурным.

Лейтенант включил рацию и дал вызов. Дежурный ГАИ откликнулся так быстро, словно дожидался этого сигнала. Назвав дату получения водительского удостоверения Степнадзе, Антон попросил отыскать протокол заседания квалификационной комиссии. Через несколько минут дежурный сам вышел на связь:

— Степнадзе Реваз Давидович прошел переаттестацию с оценкой «отлично» в связи с утерей удостоверения.

— Спасибо, — поблагодарил Антон и, выключая рацию, посмотрел на лейтенанта. — Вот такое дело получается…

Среди внезапно расступившейся зелени впереди показалось сияющее стеклом здание аэровокзала. Антон Бирюков отыскал дежурного по вокзалу — молодого жизнерадостного парня в летной форме — и, показав служебное удостоверение, изложил суть своего визита. Дежурный потянул за козырек лихо сидящую на его курчавой голове фуражку:

— Долго искать придется. Может, ориентировочно подскажете, когда этот Степнадзе мог от нас улететь?

— Ориентировочно — двое суток назад, последним рейсом, — сказал Антон.

— Последним с посадкой в Омске от нас идет рейс пятьдесят четыре шестьдесят восемь до Казани. Вылет в двадцать три пятнадцать местного. Подходит?

— Вполне.

Дежурный вышел из своего кабинета и через несколько минут принес ведомость с подшитыми к ней контрольными талонами, оторванными от билетов. Не дочитав ведомость и до половины, Антон почувствовал, как ёкнуло сердце, — под сорок седьмым номером значился Степнадзе Р. Д. Однако эта строчка была аккуратно зачеркнута, и вместо нее написано: «Бражников А. Е.». Антон подозвал к себе дежурного: