г) Обстановка в районе Клина, который все еще находится в наших руках, несколько улучшилась. 2-я танковая дивизия закрыла брешь на фронте южнее 36-й моторизованной дивизии.

д) Наши войска отошли на новый рубеж в районе юго-восточнее Калинина…

Группа армий "Центр": продолжаются попытки локализовать прорыв противника на участке 34-го армейского корпуса. Однако кавалерийские части противника с артиллерией уже находятся далеко за линией фронта. Положение на участках дивизий корпуса все еще неясное. На остальных участках фронта группы армий атаки противника отражены. В районе западнее Тулы прорвались небольшие силы противника, но этот прорыв настолько глубок, что вынуждает нас оттянуть линию фронта назад. Отвод войск затрудняется гололедицей. На фронте 4-й армии усиленная боевая активность противника, местами вклинившегося в наше расположение. Наши передовые части у Клина отведены назад, и таким образом закрыта брешь в линии фронта. Намечено отойти на рубеж Ламы. В районе юго-восточнее Калинина наши войска так же отведены назад. Предпринята контратака непосредственно юго-восточнее города…

13 декабря 1941 г.

175-й день войны

Группа армий "Юг": главные силы 125-й пехотной дивизии прибыли на участок 3-го армейского корпуса, 17-я армия приводит свои войска в порядок, не испытывая особого воздействия со стороны противника. На фронте 6-й армии идут бои местного значения.

17 октября Макс и Анна пришли к Зорге на улицу Нагадзака-мати. Рихард уже несколько дней болел гриппом, лежал в постели, но продолжал работать.

Макс был взволнован:

— Мне показалось, что за моей квартирой и конторой установлено постоянное наблюдение. Все время около дома слоняются какие-то подозрительные типы. А вчера, когда я выходил из конторы, лицом к лицу столкнулся все с тем же Аоямой.

— И когда сюда шли, мне казалось, что со всех сторон за нами ползут какие-то черные тени! — прошептала Анна.

— Выдержка и еще раз выдержка! — хотел успокоить их Зорге.

Но слова Макса лишь подтверждали его собственное ощущение того, что над ним и его группой нависла опасность. Особенно серьезных оснований для тревоги не было. Откуда же возникло это чувство? Тот случай с фотографией и пишущей машинкой? А может, оттого, что вновь уловил пристальное внимание к себе агентов тайной полиции? Так старательно следили за ним только в самые первые дни его пребывания в Японии. Теперь же, по отношению к знаменитому журналисту рейха, почтенному члену немецкой колонии, эта слежка, по меньшей мере, странна. Может, просто у него расшалились нервы? Или стала подводить интуиция, спасавшая его от стольких бед?..

И все же он не беспокоился бы так, если бы не другие, вызывавшие особую тревогу причины.

6 октября Рихард встретился с Одзаки. Они обсудили вопросы, связанные с возможностью войны между Японией и Соединенными Штатами. Прощаясь, договорились встретиться 10 октября в ресторане правления Южно-Маньчжурской железной дороги. Но Ходзуми в условленное место не пришел. Зорге навел справки: советника премьер-министра уже несколько дней не видели ни в правительственной канцелярии, ни дома.

13 октября Рихард должен был повидать Ётоку Мияги. Однако молодой художник как в воду канул. Ну что же случилось с японскими друзьями, надежными помощниками?..

— Выдержка, Макс! — повторил он теперь своему помощнику. — Главное мы сделали свое дело.

Он вынул блокнот, написал на листке несколько строчек и протянул листок Клаузену:

— Вот текст последней радиограммы, которую ты должен передать в Центр.

Макс поднял на Зорге глаза:

— Всё?

Анна заглянула через его плечо в листок, потом тоже посмотрела на Рихарда:

— Неужели — всё?

— Да, друзья! Главное задание, которое было поставлено нашей группе, выполнено. Мы победили!..

Макс растерянно посмотрел по сторонам:

— Даже не верится… Жаль, что о нашей победе не передадут на весь мир…

— Ничего мне не надо, ничего! — воскликнула Анна. — Я хочу домой, в Красный Кут!

— Скоро уже ты будешь дома, — мягко отозвался Рихард, а Максу приказал: — Как только передашь радиограмму — уничтожь все документы. А когда получишь ответ — уничтожь и рацию. Спасибо вам, друзья! Как поднимусь — забегу к вам.

Клаузены ушли. Рихард взял с полки книгу. Но читать не хотелось. Подумал: надо попросить Бранко, чтобы он любым способом узнал, куда запропастились Ходзуми и Ётоку. Теперь все смогут и передохнуть. Он разрешит Бранко вместе с женой и малышом поехать к морю. Он пошлет телеграмму Ханако…

Но почему-то теснило сердце. Неужели поднимается температура и он надолго слег? Все равно. Как бы там ни было: они победили!..

* * *

Полковник Номура торжествовал: капкан вот-вот захлопнется.

Правда, из всей этой группы пока арестованы только двое: Одзаки и Мияги. Одзаки молчит, художник сделал попытку покончить жизнь самоубийством и теперь едва дышит. Полковнику только что позвонил генерал Доихара и сообщил, что он отправляется во дворец для получения санкции на арест европейцев.

— Пока не получу — не выйду из дворца, — сказал он.

Номура хорошо знал характер генерала. В ожидании возвращения шефа он приказал поднять в ружье оперативный дивизион, вызвал агентов.

Послышался шум подъехавшей машины. Генерал Доихара вошел в кабинет. Начальник отдела ждал.

— Принц Коноэ решительно против ареста европейцев. Рвет и мечет из-за своего личного советника.

У Номуры упало сердце:

— Я так и знал… Что же теперь делать?

— А ты труслив… — Доихара смерил его взглядом и тотчас бросил: Можешь брать всю компанию.

— Вам удалось переубедить Коноэ?

— Это — бесполезно.

Полковник растерялся:

— Арестовать европейцев без разрешения премьер-министра?..

Доихара, постукивая стеком по голенищу сапога, проговорил:

— Дни принца Коноэ на посту премьера сочтены. Империи нужен теперь железный человек. И он есть…

— Вы?

— Я не люблю быть на виду. Генерал Тодзио.

— Достойная кандидатура.

— Да. И наша операция — отличное основание, чтобы свалить принца. Одзаки — его правая рука. Если мы докажем, что он действовал против интересов империи, поддерживал контакты с европейцами… — Он прервал свою мысль и решительно закончил: — Мы это докажем. Ну а Тодзио от имени правительства сам подписал ордера на арест. Остальное зависит от нас. Понимаешь? Мы, можно сказать, положили свою голову в пасть тигра.

— Я вырву у них любые признания, Доихара-сан! Когда прикажете брать?

— Вызови агентуру и командира оперативного дивизиона.

Номура нажал кнопку звонка:

— Они уже здесь.

Офицеры вошли. Среди них были Харукава, Эйдзи и Аояма.

Генерал посмотрел на часы:

— Придется прервать их сон… Брать всех одновременно.

Офицеры вышли.

— Я вызвал и француженку, — сказал Номура.

— Она надежна?

— Выполняла задания в Лондоне и Париже.

— Все равно ей доверять нельзя. Позови.

Николь вошла. Номура спросил:

— Где твой подопечный?

— Весь день был в агентстве. Вечером уехал домой. Завтра он собирался отправиться с женой и сыном к морю.

Генерал подошел к ней, начал оглядывать:

— Завтра… Завтра вечером ты придешь ко мне. — Он протянул ей визитную карточку: — Вот адрес. Я не люблю, когда опаздывают. Придешь в восемь вечера.

Она взяла карточку и низко поклонилась.

Вернувшись домой, Макс решил зашифровать последнюю радиограмму. Но отправить донесение не смог: питание в рации село, а запасных батарей не оказалось. Завтра он принесет из конторы батареи и отправит эту радиограмму. А потом весь воскресный день они будут отдыхать. Будут отдыхать и в понедельник, и во вторник — конец его фирме!

Макс и Анна заснули поздно. На рассвете их поднял стук в дверь.

Вошли двое полицейских и еще один в штатском. Маке узнал в нем все того же Аояму.