Литмир - Электронная Библиотека

— Спасибо.

Он сел на место, а леди защитница обратила взор на подсудимых.

На них жалко было смотреть. Леди Марианна ссутулилась и выглядела почти старухой. Маленький Джон, судя по его виду, готов был спрятаться под столом. Вилл Кеттл побагровел так, что ему, кажется, грозил удар... А лицо Роберта Фиц-Керна окаменело вместе с его телом. Даже зрачки не двигались.

Сидевший рядом с Темелин мечник Надир один только сохранил достоинство, но все видели, чего это ему стоило...

Леонсия продолжала допрос:

— Что же произошло после того, как сэр Роланд отказался предъявить господину Кеттлу содержимое этого узла? 

— Ну... Ничего не произошло. То есть Роланд хотел ехать дальше, но тут выскочил еще один... господин. Вот этот. Маленький Джон. И он попытался меня схватить. Но Сандра, моя лошадь, отскочила и ударила его копытом. Он упал и... выругался. Некрасиво. И тогда тот... Вильям Кеттл... вытащил меч и стал угрожать Роланду. У него тоже было оружие, и они начали драться. Я испугалась и закричала. А этот... Джон поднялся и тоже полез в драку. С палкой. Я хотела опять его свалить... Но появился третий... господин. Вот этот. Сэр Роберт Фиц-Керн. С длинным мечом. И Роланд велел мне скакать прочь, а сам стал сними драться. И его ранили. Но он не отступил. А тот... Джон сдернул меня с седла... И тут подоспели наши рыцари. Вот эти. Все шестеро.

Торин, Эвальд, Годвин, Ламберт, Алан и Робер.

Названные барышней столь фамильярно, по одним именам, благородные рыцари по очереди вежливо поклонились, когда взгляды присутствующих невольно скрестились на них.

Лорд-судья тем временем взмахом руки подозвал к себе Мозеса, неотступно наблюдавшего за процессом, и тихонько прошептал тому что-то на ухо. Паж Арден-холла снова опрометью выскочил за дверь.

Леонсия спросила:

— Доченька, ты рассказала все? Не произошло ли чего-нибудь еще, о чем ты забыла сказать?

Леди Хайдегерд сроду была правдивым ребенком. Она немного подумала и добавила:

— Ну... Еще Колос ударил Вильяма Кеттла копытом и свалил его. А я схватила Маленького Джона за волосы... Чтобы не упасть. Если ему было больно, я прошу прощения. Но он же меня стащил с лошади и сдавил руками! Так с леди не обращаются!..

— Это все? — уточнила неумолимая судебная защитница.

— Все! — решительно заявила Хайди и вздернула подбородок.

В этот момент быстроногий Мозес влетел обратно в зал и подал графу небольшую стеклянную клепсидру, очевидно, одолженную у отца в подвальной лаборатории.

Лорд-судья поднялся со своего кресла.

— Дамы и господа. Высокий суд, выслушав показания пострадавшей девицы, благодарит ее и предлагает господам подсудимым высказать свои возражения, если таковые последуют. Однако высокий суд не желает терять время на пустые разговоры. По мнению суда, показания пострадавшей излагают события правдиво и полно. Поэтому высокий суд дает всем присутствующим время, чтобы найти — или не найти — те добавления, возражения или уточнения, которые надлежит выслушать высокому суду. Время — десять минут. После этого выступит обвинитель.

И он водрузил на стол песочные часы.

Господам подсудимым было не до возражений. Стыд, жгучий стыд корчил их и пригибал головы к коленям. Они избегали смотреть друг на друга, обычные их переглядывания прекратились еще тогда, когда графиня извлекала из обертки девичьи ночные туфельки.

Десять минут прошли в полном молчании. Когда же последняя песчинка в клепсидре просочилась в нижнюю половину, граф Арден провозгласил:

— Высокий суд предоставляет слово обвинителю!

Роланд встал.

— Высокий суд, — начал он, — дамы и господа. У нас... в замке Арден находятся почетные гости. Эти достойные люди — Леди Марианна из Хантигтонов, сэр Роберт Фиц-Керн, солдат Вильям Кеттл и Маленький Джон, крестьянский сын, много лет защищавшие бедных людей от злых лордов, продажных судей и жестоких баронов... О них сложены песни, их защищает в зеленом лесу сам бог Керн, которого мы, католики, зовем святым Корнелием и тоже признаем покровителем природы. Что же они могли сделать такого, чтобы стать обвиняемыми?

— Я не раз видел, как подвыпивший мужик задирается с кем попало. В особенности, если в деревню забрел чужак. Да еще если он — нищий или калека, над которым можно поиздеваться... Простолюдин, хам, человек без чести всегда готов обижать каждого, кто слабее, потому что при этом можно остаться безнаказанным: ударить или оскорбить женщину, избить ребенка, повалить наземь калеку и хохотать, глядя, как тот бессильно пытается подняться...

— Примерно так же произошло то, что леди Хайдегерд назвала нападением на нас. На самом деле, как я понимаю, никто и не думал нападать. Я хорошо представляю себе, что за бойцы Маленький Джон и сэр Роберт, и как по-настоящему сражается солдат Вильям Кеттл. Вы не нападали, господа! Вы просто забавлялись...

— Так поступает недостойный простолюдин, видя чужака, который, по его мнению, чересчур слаб и потому — легкая добыча. Так не поступает рыцарь, на землю которого вступил незнакомый гость! Если вы — хозяева леса, а мы вошли в него даже непрошенными, рыцарь бы остановил нас учтиво, спросил об именах, а также о причинах, которые нас заставили пройти именно здесь. Хотя лесная дорога — не чащи и не поляны, там дозволено ходить всем.

— Вильям Кеттл, грубо обратившись к леди Хайд и ко мне, поступил не по-рыцарски! Маленький Джон, вышедший следом, также поступил не по-рыцарски. Они были грубы, как простолюдины, и поэтому мы с леди Хайд вынуждены были отстранить их, чтобы продолжать путь. Мне пришлось обнажить меч. А сэр Роберт Фиц-Керн, придя на помощь товарищам, не пожелал выяснить сначала, кто прав, а сразу принял сторону моих противников, которых было двое против одного... Это тоже не рыцарский поступок.

— Поэтому я, Роланд Арден, обвиняю сэра Роберта Фиц-Керна, Маленького Джона из Линкольншира и Вильяма Кеттла из Ливерпуля в пренебрежении рыцарской честью и обычаями. Они поступили, как пьяные простолюдины!

— Да мы ж не рыцари... — донеслось со стороны Джона с Виллом. Кто именно нарушил тишину, значения не имело. Потому что Роланд тут же подхватил это и возвысил голос:

— Не рыцари? Кто здесь не рыцарь, господа? Может быть, это Вильям Кеттл? Так он стал рыцарем в четырнадцать лет, когда, жертвуя собой, спас целый манор от жестокой участи... Ты же сам рассказывал, как тебя посвящали: каждый бандит ударил ногой по твоей груди!

Или, может быть, Маленький Джон — не рыцарь? Да он самый прославленный рыцарь в мире! О нем двадцать лет песни поют отсюда и до Святой Земли. И оба они много лет служат высокородной даме, и защищают слабых, и сражаются со злом, как подобает настоящим рыцарям. Или, по-вашему, признак рыцаря — это золотые шпоры?

— Я спрашиваю леди Марианну Фиц-Уолтер, графиню Хантингтон: являются ли рыцарями Вильям Кеттл и Маленький Джон?

— Да, — тихо сказала леди.

— Я спрашиваю также вас, господа свидетели. Сэр барон Торин Мак-Аллистер, являются ли эти господа рыцарями?

— Да! — заявил Торин громко.

— Сэр Робер де Рош-Мор?

— Да! И еще какими!

— Сэр Эвальд Хольгерсон?

— Да! Без всякого сомнения.

— Сэр Годвин ап Райс?

— Да!

— Сэр Алан де Трессэ?

— Да!

— Сэр Ламберт Блэкстон?

— Да! Безусловно!

— Значит, они обязаны поступать по рыцарским обычаям, и не имеют права вести себя по-другому. Это оскорбляет их честь, это недостойно служителей святого Корнелия. Эти люди виновны в нарушении кодекса рыцарства, дамы и господа. Как обвинитель, я прошу высокий суд наказать их за это.

Роланд посмотрел прямо в глаза графу Ардену:

— А что думает об этом высокий суд?

— Я думаю, — ответил тот просто, — что ты, сынок, наконец, вырос...

И лорд-судья встал со своего места. Он протянул руку и взялся за рукоять клинка Робин Гуда. Поднял его со стола.

— Сэр Роланд Арден, сын графа Виктора Ардена и леди Хильды Арден, только что ты доказал, что вполне достоин рыцарского звания. Помни, ты сам себя возвысил, а не я и не кто-то другой! Поэтому властью, данной мне королем Англии, я подтверждаю это. По обычаю, этим святым мечом я посвящаю тебя в рыцари, и каждый, кто усомнится в твоем звании, будет иметь дело со мной!

91
{"b":"24212","o":1}