Первое, что бросалось в глаза — этот человек размахивал перед собой двумя мечами. Он вертел ими, точно фокусник, но опытные бойцы невольно придержали коней: они умели распознать мастера боя. Без малейшего колебания тот напал один на шестерых.

Но среди этих шестерых тоже были два мастера. Торин и Робер сжали его с двух сторон, не давая возможности для маневра, и закрыли собой остальных, пока Эвальд с Ламбертом Блэкстоном справлялись с двумя поверженными чужаками. Определенно, оба выглядели знакомо.

Тем временем, Роланд продолжал сражаться. Он чувствовал, что его противник если не сильнее, то опытнее его, но не отступал. Лицо его было уже поцарапано, а левое плечо саднило и сочилось кровью. Но и тот, другой, пока не победил. Он заметил, что рядом появились новые люди, что леди Хайд вырвали из грубых рук и посадили в седло, но сам сосредоточен был только на одном: не поддаться! Одолеть!

— Хватит!!! — проорал вдруг чей-то голос, и между увлекшимися поединщиками втиснулся могучий конь. Это рыцарь Блэкстон решил прекратить забаву.

Из рук противника Роланда был выбит меч, его схватили сразу трое гвардейцев Ардена. Торин крикнул, не сводя глаз с четвертого, все еще удерживающего два меча:

— Не трогайте их! Брать живыми и невредимыми! Я, кажется, знаю, кто это такие... А вы, сэр, опустите оружие и сдавайтесь. Ваши друзья взяты в плен, и лучше всего вам последовать за ними. Ничего плохого не случится.

Незнакомый воин внял голосу рассудка. Он опустил мечи и подошел к остальным: высокому силачу, ушибленному копытом кряжистому латнику и выдернутому из схватки светловолосому молодцу, чье лицо многое напомнило Торину.

— А где же леди Марианна? — с иронией спросил он и повел глазами вокруг полянки. — Или на эту охоту она с вами не пошла?

— Я здесь, — ответил из-за кустов женский голос, и показалась та же рыжая дама, чья юбка разорвалось в стычке с бандой Фиц-Борна перед Рождеством. Но сегодня она была одета в целое, хотя и простое серое платье. За плечами у Марианны по-прежнему висел лук.

— Где ваши лошади? — деловито спросил Мак-Аллистер.

— Мы пешком, — хмуро ответила Марианна.

— В таком случае, пойдете пешком до замка! Все, забава окончена, возвращаемся!

Взмокший от усталости и измученный раной, Роланд молча подошел к своему коню. Хайди по-прежнему держал на седле Годвин ап Райс, и на ее щеках пролегли мокрые полоски. Серую кобылу Ламберт повел в поводу, потому что рыжая дама не пожелала на нее сесть.

Взятые в кольцо, пять пленников пошли с ними без сопротивления. Даже мечник согласился расстаться со своим грозным оружием. Но в выражении лица светловолосого, когда ему случалось встретиться глазами с Торином, проглядывало презрение и злость.

Рыцарь Мак-Аллистер предполагал, что возвращение в Арден-холл с беглецами и чужаками вызовет некоторый ажиотаж. Леди Леонсия, да и сам лорд, верно, все-таки беспокоились о дочке, как бы ни доверяли они своей гвардии. Он ожидал увидеть их во дворе сразу при въезде.

Но того, что произошло, он не ожидал.

Не успели они еще добраться до замкового рва, как с высокой башни донесся пронзительный женский крик. Это не был голос графини.

—... а-а-и-и-и!!! — звенело в воздухе непонятное слово. Один из пяти пленников внезапно замер и споткнулся на ровном месте. Процессия остановилась.

...А через минуту из крепостных ворот вылетела фигура в синем. Из всех людей на земле, эту женщину Торин никак на ожидал встретить первой. Дочь могущественного вождя пустыни, мусульманка, гордая принцесса и мать четырнадцатилетнего сына, затворница, за полгода ни разу не сошедшая с крыльца, мчалась через подъемный мост, точно босая девчонка. Ее покрывала срывались и падали на землю, женщине было все равно. Ее длинные косы плясали за спиной, а она продолжала выкрикивать то самое слово:

— Нади-и-ир!!!

Она бы разметала конвой, как соломинки, если бы ей не уступили дорогу. Она влетела между пленниками и бросилась на грудь тому, у кого были два меча:

— Надир!..

Если бы все присутствующие не были так ошеломлены, то поняли бы, что сам незнакомец поражен больше всех. Он стоял столбом, несмотря на объятия и слезы, что ручьем текли по темному лицу леди Темелин. Потом у мастера меча задрожали руки.

Он медленно, страшно медленно приподнял одну ладонь и коснулся спины целовавшей его женщины. Как будто боялся, что пальцы его пронзят призрак...

— Надир... — шептала Темелин уже без голоса. Она оторвалась от его груди, невидящими глазами обвела изумленных свидетелей, а потом крепко ухватила за руку своего друга и потянула за собой. Ни один из конвоиров не посмел возражать, а сам пленник, имя которого все только что узнали, покорно шагнул вслед за ней, пересек замковый двор и скрылся в доме.

Только теперь Торин заметил лорда и леди. Они стояли рядом в воротах и все видели. Но граф не пожелал комментировать странное происшествие, а обратился прямо к раненому и смущенному Роланду:

— Досталось тебе, я вижу. Ступай прямо к себе, там Маркус уже ждет, у него в этом деле большой опыт. А потом подожди, я зайду, есть о чем побеседовать!

Юноша без слова повиновался.

Леонсия тем временем приняла на руки заплаканную дочку.

С помощью Годвина и подоспевшей Олуэн ее то ли увели, то ли унесли в женские покои.

Как всегда, отчитываться пришлось Мак-Аллистеру.

— На них напали, — без предисловий ответил он на вопросительный взгляд своего лорда. — Я этих людей знаю, за исключением... — он качнул головой в сторону двери.

— Вот как, — невозмутимо отозвался граф, оглядывая гостей одного за другим, — отчего же твои знакомые так дурно обошлись с моей дочерью?

Никто ему не ответил.

— Ну, что ж, сынок, в таком случае прими достойно твоих знакомых.

Пусть отдохнут пока, а после обеда мы с ними поговорим...

Он повернулся и направился к дому, не интересуясь более пленными.

Торин, однако, взял на себя инициативу и повел их в свою казарму. Там, в нижней караулке, хватало лавок для отдыха, пива для угощения и внимательных глаз для охраны. Сам он предпочел прежде всего осмотреть захваченное оружие.

У великана Джона не было ничего, кроме длинной и толстой палки, которая, впрочем, в хороших руках стоила меча. Она так и осталась в лесу. У латника, которого, как он вспоминал, звали Вилл или Вильям, был короткий меч, обычно выдаваемый простым солдатам. Два клинка мастера Надира, которого увела леди, оказались дорогими восточными саблями, каких Торин давно уже не встречал.

Но четвертый меч, выбитый Ламбертом из рук молодого Фиц-Керна, был совершенно необычен. Сталь этого клинка явно не происходила с Востока, однако выглядела и очень старой, и очень, очень хорошей. Узор на стали был ему не знаком, но выдавал умелую многослойную ковку. Меч был длинный, узкий и необыкновенно упругий. На простой рукоятке выгравировано лишь одно маленькое украшение — кружок с рельефом внутри. Рельеф, как рассмотрел Торин, изображал дерево.

И больше ничего. Зато он заметил, как хозяин меча ревниво следит за его действиями. Наверняка это оружие очень дорого молодому Фиц-Керну, вряд ли он смирится с его потерей. Но это уже лорду решать...

Пока что все трое мужчин и дама сидели за столом в окружении графских стражников, и никто им не докучал. Разве что посматривали с любопытством.

— Это... неправильно, — услышала Леонсия едва слышный шепот своей дочери. Ее почти не было видно из-за спин Олуэн и Лалли, поспешно снимавших с барышни верхнюю одежду.

— Неправильно! — повторяла она тихонько, пока нежные пальцы умелой массажистки смывали слезы с обычно столь ясного личика и обтирали все ее тело душистым бальзамом с запахом лаванды.

— Это не должно было быть так... — в отчаянии шептала Хайди, уже лежа в чистой постели, склоненному над ней материнскому лицу.

— Что не так, доченька? — вздохнула Леонсия. Вопрос, впрочем, был совершенно лишний. Она все понимала, но что тут можно было сделать?