В то же время человеку присуща невероятная жажда вечной жизни. Никто не хочет умирать. Даже человек, который совершает самоубийство, не против жизни. Возможно, он надеется, что его следующая жизнь будет лучше. Он настолько устал от всех этих страданий и мук, что подумал: «В этой жизни нет никаких шансов, так почему бы не рискнуть? Эта жизнь ничего не дает и не даст — почему бы не попробовать? Если я выживу и перескочу в другую жизнь, может быть...» Это «может быть», это страстное желание все еще теплится в самоубийце. Возможно, он совершает самоубийство против чего-то конкретного, но он не совершает самоубийство против самой жизни.
Это два главнейших и глубоко укорененных в человеке стремления, и в то же время их запрещено удовлетворять — человеческая природа осуждается как нечто преступное, греховное. Если человек последует ей, он будет чувствовать себя виноватым; если не последует, он все равно будет страдать. Все эти люди создали основу для вашего страдания.
Итог таков: если ты будешь естественным, ты будешь чувствовать вину. Ты будешь мучиться, страдать, беспокоиться: какое наказание ты понесешь за это? Ты ослушался самого Бога. Все твои писания и заповеди выступают против твоей природы. Но если ты не реализуешь свою природу, страдание также неизбежно, потому что тогда ты будешь пуст, не реализован, не удовлетворен; ты будешь чувствовать свою бесполезность, полную бессмысленность.
Поэтому в мире существует два типа несчастных людей: те, кто следуют своим религиозным пророкам, и те, кто не следуют им. Очень сложно найти третий тип — человека вроде меня, которого ничто не беспокоит. Я не следую им и не иду против них. Я даже не ненавижу их — потому не возникает и вопроса любви к ним. Для меня их утверждения абсурдны и бессмысленны, они абсолютно не соответствуют жизни.
Прими любую из сторон — и ты окажешься погруженным в страдание. Не становись ни на чью сторону, не будь ни за, ни против, просто скажи этим парням: «Идите к черту! И заберите с собой все ваши писания». Только тогда ты сможешь освободиться от страдания.
Восток приводит другие доводы — они могут отличаться, но цель у них одна. На Востоке существует три религии: индуизм, джайнизм и буддизм, и все они говорят, что ты страдаешь из-за каких-то плохих поступков в прошлых жизнях. А ты прожил миллионы других жизней в разных формах и телах, в виде животных, птиц... В этом смысле у индусов более широкий взгляд — на Земле существует восемьсот сорок миллионов видов жизни. По крайней мере у индусов огромный размах, не то что у христиан — всего лишь шесть тысяч лет.
Этот размах действительно велик — 840 миллионов видов, и ты прошел через каждый из них, в конце концов став человеком. И за эти бесчисленные годы — помните, что в понятии индусов, джайнов и буддистов речь идет о «световых годах», — ты совершил огромное количество поступков, хороших и плохих, и каждый из них записан. Если ты страдаешь, это означает, что ты просто несешь груз плохих поступков. Кто еще должен за это платить? В прошлой жизни ты кого-то убил — кто теперь будет за это расплачиваться? Эти объяснения выглядят более логичными и здравыми, чем идея страдания спустя шесть тысяч лет за совершенный Адамом грех. Можно ли наказывать стольких людей за грех одного-единственного человека? И кажется, это будет длиться без конца и края... Восточная версия по крайней мере выглядит более логичной: ты сам совершил в прошлой жизни какой-то грех, и теперь, естественно, ты за это страдаешь.
Я утверждаю, что это только выглядит более логичным, но по существу не является истинным. Что я имею в виду, говоря, что это не истинно? Я хочу сказать: что бы ты ни совершал в прошлом, результат этого поступка присущ самому этому поступку, он не ждет следующей жизни. Зачем ждать? Если ты выпьешь яд прямо сейчас, разве ты умрешь в следующей жизни? Я спорил с индусскими шанкарачарьями, джайнскими монахами и буддийскими бхикшу: «Скажите мне, если кто-то ударит себя молотком по руке, он будет страдать в следующей жизни — или прямо сейчас, здесь?» Действие немедленно влечет за собой результат. Результат не ждет. Зачем ему ждать и почему именно следующей жизни?
Все эти религии обманывали людей — конечно, более аргументированно, чем христиане, иудеи и мусульмане. Потому ни один искушенный индуист никогда не примет ислам, иудаизм или христианство — это невозможно, потому что идеи этих религий выглядят очень детскими. У индуиста есть гораздо более логичные объяснения; но все эти объяснения имеют смысл лишь на поверхности, а глубоко внутри в них ничего нет. Я спорил со всеми этими людьми. Ни один из них не смог ответить на мои вопросы. Если ты поместишь руку в огонь, загоришься ли ты в следующей жизни? Действие здесь, результат тоже должен бьггь здесь. Они соединены, неразрывны. В момент, когда ты любишь, ты счастлив. Не может быть так, чтобы в момент любви ты находился в глубоком страдании, а в следующей жизни, не важно, любишь ты или нет, внезапно в один прекрасный день ты почувствовал счастье — пришла хорошая карма из прошлой жизни. Люди разъединяют то, что по природе вещей не может быть разъединено. Ты кого-то ненавидишь — ив самой этой ненависти сгораешь в огне. Ты злишься — ив самой этой ярости, не вне ее — ты страдаешь. Мой подход в том, что в каждый момент, что бы ты ни делал, ты получаешь немедленный результат.
Эти люди обманывают вас, ведь они не могут напрямую говорить то, что порочит существующую систему. Они не могут сказать, что ты беден, потому что богатые эксплуатируют тебя, ведь они сами — наемники богатых. Например, Ачарья Тулси, джайнский монах... Джайнские монахи не путешествуют в сезон дождей. В Индии не как в Америке — времена года четко определены: четыре месяца идут дожди, четыре месяца лето и четыре месяца зима. Недавно из-за проводимых повсюду атомных испытаний сезоны сбились, а до этого дождь начинал идти прямо в ожидаемую дату, день в день, и в четко ожидаемую дату, день в день, заканчивался.
Джайнские монахи во время четырехмесячного сезона дождей не путешествуют. Восемь месяцев они передвигаются, а следующие четыре месяца остаются на одном месте, поскольку в это время земля сырая, вырастает много травы, а в ней заводится множество насекомых, жучков и муравьев. Монахи не могут ходить по траве, ведь трава живая — влажность способствует размножению насекомых. Они могут ходить только по сухой земле, чтобы быть абсолютно уверенными, что они никого не раздавят. Поэтому сезон дождей остается невостребованным. К тому же монах не может взять с собой зонт, ведь это будет означать обладание чем-то, а в сезон дождей передвигаться без зонта проблематично. И он не должен иметь из одежды более трех предметов, а если все они намокнут, ему будет не во что переодеться.
Так вот, этот джайнский монах Ачарья Тулси часто пребывает в каком-то одном месте. У него семьсот последователей-монахов, которые восемь месяцев в году передвигаются за ним по стране, а на четыре месяца приезжают в какое-то одно место, чтобы побыть с Мастером. Но это создает проблему: только очень богатые люди могут пригласить Ачарью Тулси на сезон дождей в свой город — ведь эти семьсот монахов также приедут. И это еще не все... Когда вместе собираются семьсот монахов, во главе которых, подобно Папе, восседает Ачарья Тулси, его стекаются послушать тысячи людей. Ведь в Индии в сезон дождей все закрыто, заняться совершенно нечем. Магазины пусты, люди начинают играть в карты, шахматы. Всевозможные фестивали проводятся именно в сезон дождей, потому что все свободны, все ходят в гости к родственникам, у людей нет никаких дел.
Многие посещают своих религиозных лидеров. И существует традиция, что кто бы ни приехал встретиться с каким-нибудь религиозным лидером, этот человек считается гостем города — так же, как и сам лидер. Поэтому пригласить Ачарью Тулси означает потратить миллионы рупий, и только очень богатые люди могут себе это позволить. А раз они могут это себе позволить, значит, они бизнесмены. А бизнесмен никогда не проигрывает, он не картежник. Он считает каждую монету. Если он собирается вложить деньги — и это верное выражение, — вложить миллионы рупий в Ачарью Тулси, позже он выжмет из него все, что только возможно, и с процентами; и не уйдет, пока это не получит. Обе стороны это понимают — это негласная договоренность. Ачарья Тулси должен защищать богатых, ведь богатые защищают его и его монахов. Это просто соглашение.
