Марк Твэн в хижине Джеймса Гиллиеа. Рисунок худ. Уорда, 1910 г.

Жизнь в Сан-Франциско уже приобрела было какой-то порядок, но вмешалась новая случайность. Однажды ночью неугомонный Стив Гиллис ввязался в драку и изувечил кабатчика, оказавшегося другом начальника полиции. Стива арестовали по обвинению в покушении на убийство. Чтобы вызволить друга, Твэн дал за него поручительство. Гиллис немедленно же исчез из города и не явился к судебному разбирательству. Тогда начальник полиции взялся за поручителя. Пришлось бежать и Твэну.

К счастью, Сэму встретился брат Стива — Джеймс Гиллис, старый золотоискатель, живший в одиночестве в горах. Он предложил Сэму устроиться у него.

В избушке Гиллиса было спокойно и хорошо. Старый Джим разрабатывал заброшенные золотые россыпи. На них оставались только чудаки-неудачники, не терявшие надежды найти несколько самородков и обеспечить свою старость.

У Джима Гиллиса нашлись хорошие книги, он оказался замечательным рассказчиком.

Джим был кладезем народных «западных» сказок, передаваемых из уст в уста такими же обойденными судьбой старыми американскими охотниками, фермерами или золотоискателями.

В дождливые вечера Сэм слушал рассказы Джима и его приятелей. От ветерана боев с индейцами Джима Бриджера пошел рассказ про замечательное эхо. В тех местах, куда забрался Бриджер, была видна вдалеке гора. До горы так далеко, что звук голоса долетает до нее и возвращается эхом лишь через шесть часов. И вот, чтобы не проспать, нужно только крикнуть перед сном: «Вставать пора!», и эхо разбудит тебя утром, как раз во-время. Бриджер знает также место, где растут окаменелые деревья, которые приносят каменные плоды.

Клеменс снова стал искателем драгоценных металлов. Стояла зима 1865 года. Сэм таскал воду для промывки породы; казалось, вот-вот блеснет самородок, но время шло, а золото не попадалось.

Наконец, устав от бесполезной траты сил, Сэм категорически отказался продолжать работу. Джим и его компаньоны оставили участок на произвол судьбы. Позднее они узнали, что под тонким покровом пустой породы было золото. Его обнаружили и захватили другие люди.

В кабачке на Дальнем западе. Рисунок худ. М. Галагера

Согреться в ту холодную зиму можно было только в кабачке, куда часто заходил старый лоцман с реки Иллинойс, по имени Бен Кун. Монотонным голосом он рассказывал длиннейшие истории. Однажды Кун рассказал собравшимся о лягушке, — он очень ценил внимательных слушателей, а день был серый, тягучий, делать все равно было нечего. Это не новый рассказ, неизвестно кто его (дочинил. У человека по имени Кольман была дрессированная лягушка. Кольман пошел с каким-то незнакомцем на пари, что его лягушка прыгнет выше любой другой. Когда Кольман вышел из комнаты, незнакомец накормил его лягушку дробью. Понятно, она не смогла сдвинуться с места, и пари выиграл незнакомец.

Стив уладил свои дела в Сан-Франциско, и Сэм мог туда вернуться. Снова началась шумная жизнь корреспондента «Энтерпрайз» и сотрудника «Калифорнийца», снова разоблачения, литературные драки, веселые вечера и ночи с неизменным Стивом.

В Нью-Йорке должен был выйти новый сборник Артемуса Уорда. Слава его продолжала расти. Уорд полюбил Твэна, веселого шутника и талантливого юмориста. По его предложению издатель книги попросил Твэна прислать что-нибудь для нового сборника. Марк Твэн написал рассказ о «прыгающей лягушке». Но «лягушка» дошла в Нью-Йорк с опозданием — книга уже была готова к печати. Издатель предложил рукопись «Вечерней почте». Юмореска «Джим Смайли и его знаменитая прыгающая лягушка» была там напечатана в ноябре 1865 года. Сэмюэлю Клеменсу было уже тридцать лет.

Рассказ о лягушке в разных вариантах не раз появлялся в печати и до этого. Он был опубликован еще десяток лет тому назад. Истории о хитреце, обманувшем хвастуна, часто рассказывали негры. О лягушках с животами, наполненными дробью, известно было на Миссисипи. Это — любимая тема народных сказок людей «границы», горняков, лесорубов. Но в больших городах восточного побережья о «лягушке» не знали.

Твэн сделал одним из действующих лиц самого рассказчика Саймона Уиллера. Саймон Уиллер уютно пристроился у печки убогого кабака в полуразрушенном шахтерском лагере. Он толст, лыс, на его спокойном лице написаны простота и добродушие.

Уиллер начинает свой неторопливый рассказ. Он не сразу приходит к теме, он рассказывает, как старый, простодушный шахтер, забытый жизнью в глухом уголке страны. И сразу возникает мир беспокойного Запада с характерными для него типами грубых и бесшабашных искателей драгоценных металлов, хвастунов и азартных спорщиков. Джим Смайли, о котором рассказывает Уиллер, одержим страстью держать пари. Стоило заспорить при нем о чем угодно, как Джим предлагал биться об заклад. Он прибегал ко всяким уловкам, наивным и хитрым, лишь бы втянуть людей в пари.

Читатель, как живых, видит киллера и глупого хитреца Смайли, который «стоял и почесывал голову» после того, как его надули таким остроумным способом.

Юмор Твэна в рассказе о лягушке мягкий, человечный; Твэн реалистичен и наблюдателен. Из широко известного анекдота писатель сделал яркую картинку народной жизни.

Рассказ о лягушке сразу приобрел популярность. Он был перепечатан в ряде газет. Лоуэлл отметил связь этого рассказа с фольклором. Нью-йоркский корреспондент «Сан-Франциско Альта» сообщил, что у него «раз пятьдесят справлялись об авторе смешной сказки. Все сходятся во мнении, что это лучшая вещь дня».

Но Твэн не был рад. Вот оно — признание. Он написал столько хороших статей и рассказов, он даже собирался выпустить книгу совместно с Гартом, а газетам Восточных штатов больше всего понравился простоватый, захолустный скетч. В этом рассказе мало выдумки, в нем нет блеска. В письме к родным Сэм жаловался: «Я не знаю, что писать; в моей жизни так мало событий. Я хотел бы снова быть лоцманом на реке. Воистину все — суета и ничего не стоит, кроме лоцманского дела».

Твэну надоело писать ежедневные письма для «Энтерпрайз». Он метался, был недоволен собой, своей работой, городом Сан-Франциско, всей Америкой.

Продолжать прежнюю жизнь стало невозможно. Люди, которых видел Твэн вокруг себя, измучены вечной погоней за деньгами, вечным опасением остаться без средств к существованию. Орион снова был без работы, — когда Невада стала штатом, секретарь Клеменс оказался не у дел. Жизненный опыт друзей, знакомых, казалось, учил одному: прежде всего нужно обеспечить себя постоянным доходом, надо отложить в сторону все, что мешает достижению основной цели — иметь хороший заработок.

Но Твэн чувствовал, что он не может быть рабом газетной полосы или рассказчиком анекдотов. Снова стать лоцманом? Нет, это ушло в прошлое. Твэн не плавал почти пять лёт. На реке выросли новые люди. К Миссисипи протягиваются нити железных дорог, на ней устанавливают путеводные огни, берега реки укрепляют, и лоцманское дело перестает быть свободным искусством.

После того, как сломлена сила рабовладельческого Юга, тормозившего экономическое развитие страны, повсюду с бешеной энергией строят железные дороги, добывают золото и серебро, железную руду, и уголь. Предприимчивые люди, не считаясь ни с чем, рвут, где только можно, задабривают непокорных или уничтожают их; они заставляют правительство отдавать им государственные земли, десятками тысяч сгоняют бессловесных рабочих-китайцев и обманутых белых иммигрантов, принуждают их работать с утра до ночи, надувают недругов и друзей, прибирают к своим рукам сенаторов, мэров и начальников полиции. Новые законы о централизованной системе банков, о защите имущественных прав, о широкой иммиграции, о высоком протекционистском тарифе — все это на руку предпринимателям, капиталистам. Многие из них еще не умеют грамотно писать, но корявая их подпись решает судьбы десятков и сотен тысяч долларов, целых армий рабочих.