Темная южная ночь. На набережной остался только сторож. Дела никакого нет. И воображение начинает разыгрываться. Сэм сочиняет рассказы на темы, подхваченные на пароходе. На рассвете от ночных мечтаний как будто ничего не остается. Но память цепко хранит даже самые причудливые, самые нереальные из ночных образов.

Биксби иногда приходилось на время поручать Клеменса другим лоцманам. Клеменс был очень горд, когда Биксби устроил его на один из самых больших пассажирских пароходов — на «Пенсильванию». Старшим лоцманом там был Браун. Он сразу не понравился Сэму. Клеменс решил, что не станет выносить насмешек и издевательств этого придирчивого, злого человека. Но приходилось терпеть. Сэм мстил Брауну в воображении. Лежа в своей каюте, он представлял себе самые страшные способы мести. У руля же Сэм был покорен старшему лоцману.

На «Пенсильванию» Сэм взял и своего младшего брата. Генри некоторое время оставался в Сэнт-Луи без работы. Сэм попросил капитана пристроить Генри клерком. Просьба будущего лоцмана была удовлетворена. Братья жили дружно. Те времена, когда Сэм был шалуном, а Генри — послушным маменькиным сынком, давно прошли. Сэм стал многообещающим трудолюбивым молодым человеком.

Лоцман Браун невзлюбил и младшего Клеменса.

Однажды Генри поручили сообщить Брауну, чтобы он остановил пароход у какой-то плантации. Браун, должно быть, не расслышал, и пароход прошел мимо пристани.

Капитан потребовал объяснений. Браун заявил, что Генри ему ничего не передавал. Вмешался Сэм — он подтвердил, что поручение было исполнено.

Завязался спор. Браун назвал Генри лгуном. Этого Сэм не мог стерпеть.

— Вы сами лжете! — сказал он старшему лоцману.

Разумеется, это было серьезное нарушение дисциплины.

Браун велел Генри убраться из рубки и, когда тот направился к двери, изо всей силы ударил его кулаком по лицу.

Сэм схватил табуретку и опустил ее на голову Брауна. Старший лоцман упал, Сэм продолжал его колотить. Пароход в это время был предоставлен течению.

Браун поднялся и подбежал к рулю.

Теперь, решил Сэм, все потеряно. Его закуют в цепи, как преступника за то, что он осмелился ударить лоцмана на вахте.

Брат М. Твэна — Генри Клеменс (1858 г.)

К удивлению Сэма, он не был арестовав. Капитан достаточно хорошо знал Брауна. Но, разумеется, работать вместе Браун и Клеменс не могли. В начале предполагалось, что Браун уйдет с «Пенсильвании» в Новом Орлеане, но Сэм не взял на себя смелости заменить старшего лоцмана. Решено было, что Брауна сменит новый лоцман в Сэнт-Луи, а пока Клеменс перейдет на другое судно.

Сэм с удовольствием ушел с «Пенсильвании» — все-таки он оказался победителем Брауна. Жаль только, что Генри не с ним — младший брат остался на старом месте.

Плавание по Миссисипи таило в себе всевозможные угрозы: на берегах реки не было огней, мели никак не отмечались, и взрывы пароходов были нередки, ибо компании строили их по-дешевке из скверного материала. Втихомолку поговаривали, что пароходовладельцы при помощи взяток легко обходят скромные государственные требования в отношении безопасности конструкции судов. Было известно, конечно, что пароходные компании устраивают состязания в скорости. не в спортивных целях, а чтобы перебить друг у друга пассажиров. В результате этих состязаний часто взрывались котлы, гибли десятки и сотни людей.

Когда пароход «Лейси», на котором находился Сэм, подходил к Гринвилю, стало известно о катастрофе на «Пенсильвании», которая шла впереди «Лейси». Взорвались котлы, погибло полтораста человек. «Лейси» приполз к очередной пристани только к вечеру. В местной газете подробно сообщалось о катастрофе. Упоминалось и имя Клеменса — он жив и здоров. Ночью «Лейси» пристал к пристани у другого городка. Имя Клеменса снова упоминалось в газете — он был в списке пострадавших.

Наконец, «Лейси» прибыл в Мемфис. Катастрофа произошла в ста километрах отсюда, и раненых перевезли в город. На «Пенсильвании» взорвались четыре котла, Люди, вдохнувшие горячий пар, были безнадежны,

Генри лежал в бараке на полу. Легкие и тело его были обожжены. Генри вел себя героем. Взрывом его выбросило в реку, но он поплыл к пароходу, чтобы принять участие в спасении тяжело раненых. Под палящим солнцем на песчаном берегу, куда, наконец, перенесли пострадавших, Генри потерял сознание.

В Мемфисе знакомые водники, встретив Сэма, поздравили его с чудесным избавлением — ему повезло, что его не оказалось на «Пенсильвании» в момент катастрофы. Но Сэма терзала мысль, что он погубил своего брата. Именно по его, Сэма, вине Генри умирает.

Сэм написал жене Ориона: «Задолго до того, как вы получите это сообщение, мой бедный Генри, мой дорогой, моя гордость, моя слава, все, что у меня есть, окончит свое непорочное существование, и свет моей жизни окончательно потухнет». Среди каштановых волос в великолепной шевелюре Сэма появилась седина.

Письмо было отправлено на четвертый день после катастрофы. Вскоре после этого Генри стало немного лучше. Прошло еще два дня. Появилась надежда на спасение. Решено было дать Генри возможность спокойно заснуть— сон укрепит его организм. Если Генри не заснет сам, врачи посоветовали дать ему дозу морфия.

Сэм сказал об этом студенту-медику; который ухаживал за Генри. Студент не знал, как отмерить нужную дозу морфия. Когда Генри снова почувствовал боль, по настоянию Сэма студент дал больному морфий на кончике ножа. Генри заснул. В ту же ночь он умер.

Сэмюэль Клеменс окончательно пришел к убеждению, что он виновник смерти своего младшего брата. Он сразу постарел.

Похороны состоялись в Ганнибале, где прошло детство Генри и Сэма.

После похорон члены семьи снова разъехались. Сэм был рад вернуться К Биксби. Между тем период ученичества приходил к концу. Спустя два месяца с небольшим Сэмюэль Клеменс получил права лоцмана. Он знал реку, мог провести самый большой пароход в любую непогоду, днем и ночью от Сэнт-Луи до Нового Орлеана. Кончились трудные и долгие месяцы ученичества. Начиналась самостоятельная работа.

Сэм Клеменс повеселел. Он молод, здоров, у него великолепная профессия. В кармане водятся банкноты даже в сто долларов. Клеменс — лоцман на пароходе «Сити ов Мемфис». Это самое большое судно на Миссисипи. В письме к родным Сэм признает, что ему повезло. Он полон сил, полон энергии. «Если бы я был язычником, я поставил бы статую Энергии, упал бы на колени и молился ей», пишет он Ориону.

Биксби теперь уже не учитель, а товарищ по работе. Старые лоцманы встречают молодого удачливого коллегу приветливыми возгласами.

Сэм — член ассоциации лоцманов. Это закрытый аристократический профсоюз, выдержавший большие бои за признание. Новые члены в союз принимаются лишь после тщательной проверки. Сэм с гордым видом заходит платить свои членские взносы.

Когда Сэм что-либо рассказывает, всегда собирается много слушателей. Однажды говорили о находчивости при катастрофах. Сэм тоже рассказал о случае, который произошел с ним. Во время пожара в окне четвертого этажа показался старик. Лестницы не доходили так высоко, никто не знал, что делать, — старику грозила гибель. Но Сэм не растерялся. Он закинул веревку, и, когда старик поймал ее конец, Сэм велел ему обвязать себя веревкой вокруг пояса. «Он это сделал, и я стащил его вниз».

Пароход на Миссисипи. Рисунок худ. М. Галагера,

Слушатели хохочут, но на лице Клеменса улыбки нет — он опытный рассказчик. Некоторые его анекдоты даже попадают в печать. Весной 1859 года Сэм напечатал шутку, доставившую удовольствие лоцманам на всей Миссисипи. Дело в том, что в Новом Орлеане проживал старый лоцман по фамилии Селлерс, весьма охотно выступавший в печати со своими «мнениями на пользу граждан Нового Орлеана». Свои сообщения в газету он подписывал остроумным, чисто речным псевдонимом. Когда измеряют глубину фарватера, выкрикивают «отметь один, отметь полтора, отметь два». Старик так и подписывался: «Отметь два» — «Марк Твэн» (Mark Twain). Молодым лоцманам не нравился покровительственный тон Селлерса. Сэм написал злую, ядовитую пародию. И когда её напечатали, она возымела свой эффект — Селлерс перестал писать.