* * *
…В субботу, в пятом или шестом часу пополудни, в квартире Ивана Сидоровича либо Петра Ивановича непременно раздастся телефонный звонок. Если он зазвонит у Ивана Сидоровича, то так уж и знай — на проводе Петр Иванович. И наоборот — в зависимости от того, кто перехватывает инициативу.
— Старик, это ты?
— Да, я — Петр Иванович. Здравствуй. Ну, как у тебя там?
— Все хорошо. Ты что думаешь делать завтра?
— Что же делают в выходной — отдыхать. Жена вот в театр тянет.
— Чего выдумали! Театр никуда не денется. Заходите-ка лучше к нам.
— А что там у вас?
— Как что? Посидим. Попьем чайку, хм, хм… Потолкуем о том о сем. Ну так как же, придете? Добро. Ждем. До завтра!
Иван Сидорович поворачивается к жене:
— Слыхала?
— Слыхала. Можешь идти один. Мне это надоело: одно и то же, одно и то же! Эх вы! А еще называют себя культурными людьми. Интеллигенция!..
— Ладно, ладно. Ишь тебя понесло! Обязательно испортит настроение. Нам с Петром Ивановичем о деле надо поговорить, а ты… — Иван Сидорович делает обиженное лицо и демонстративно уходит в другую комнату.
На следующий день, собравшись, он говорит супруге, так, для виду:
— Ну, пойдем к Петру Ивановичу. Они ждут и могут обидеться, ежели ты не придешь.
— Я сказала, что не пойду.
— Как хочешь…
Друзья, конечно, встретились и полностью выполнили «намеченную программу». Они говорили «о том о сем», а в общем-то, ни о чем, потому что точно таким же образом встречались в прошлое воскресенье и еще много-много раз раньше того. Говорить им было уже не о чем, потому как они давно «успели, по выражению самого рассказчика, высечь друг из друга все искры, а зарядить свой умственный аккумулятор не успели…»
* * *
Внимательно слушая эту юмореску, я подумал: «Как это верно подмечено, как похоже на всех нас, да и на самого автора. Вот она — одна из множества биографических деталей, глубоко спрятанная в занимательную литературную форму. Поди улови ее, эту деталь!..»
В следующий раз повторяется та же картина. Но только в квартире Ивана Сидоровича. Петр Иванович, правда, ни с того ни с сего почему-то обрушился на содержимое пузатого графина, который неизменно «царствовал» при подобных встречах.
«— Это страшное зло, — гудел Петр Иванович. — Пережиток проклятого прошлого… С этим надо бороться…»
Приводил Петр Иванович и еще какие-то веские доводы. И почти убедил всех в том, что необходимо предпринять самые кардинальные меры вплоть до прекращения производства ликеро-водочных изделий вообще. Но тут, как бы обидевшись за «сердешную», изрек разрушившую все фразу молчавший до этого момента Иван Сидорович: «За водку я спокоен. На своем долгом веку она не раз подвергалась гонениям. И от этого только крепчала».
«…К тому же сюжет какой-то новой вещи опробывает на нас», — подумал я, и, словно угадав мою мысль, Михаил Николаевич протянул только что вышедшую в издательстве «Советская Россия» книжку с очень простым, но емким названием «Бьют родники».
— Здесь можешь полностью прочитать об этом и кое о чем другом, — добавил он. — Событий в жизни и в литературе так много, что пройти мимо них никак невозможно. В том числе и эта проблема: она не такая уж пустяковая…
Да, это книга широких писательских раздумий, чувств и переживаний о времени и о себе. Небольшая по своему объему, она состоит из многих заметок, статей и очерков, написанных в разное время и по разным поводам. Автор рассказывает в ней о роли и значении советского писателя и советского журналиста в нашей стране, о волшебной силе художественного слова, о книгах и литературе вообще. А в специальном разделе «О бойцах» дает яркие и точные портреты-миниатюры многих писателей — Ф. Панферова, А. Довженко, В. Закруткина, С. Воронина, С. В. Смирнова и других.
Кстати сказать, Михаил Алексеев талантлив во всех жанрах: он и беллетрист, и публицист, и киносценарист, и поэт. Да, поэт. Его перу принадлежат не только прекрасные романы, повести, новеллы, рассказы, но и стихи (их у него немало, однако автор почему-то не хочет печатать их отдельными сборниками и только изредка вкрапливает в прозу). Ему принадлежат превосходные статьи, очерки, корреспонденции и просто заметки, часто появляющиеся в различных центральных газетах и журналах. В своем предисловии к тому же сборнику «Бьют родники» сам автор так объясняет свое участие в журналистике: «Одновременно с работой над повестями «Наследники», «Дивизионка» и романом «Вишневый омут» мне часто приходилось выступать в качестве публициста. Да и вообще, деление писательской и журналистской работы на категории разновеликие полагаю искусственным, потому что трудно провести грань между первой и второй. По этой причине я и решил: коль скоро ты посмел явиться перед читателем с романами, повестями и рассказами, почему бы тебе не познакомить его и со своей публицистикой?»
«Бьют родники»! Название на первый взгляд простое, но глубокое по мысли. Когда я прочитал эту книгу, то будто прикоснулся к живительному роднику…
В тот день я получил письмо от своего односельчанина Владимира Горохова, и в нем небольшое стихотворение «Родник». Оно очень ассоциировалось с книгой, и мне хочется привести здесь эти поэтические строки:
В глубоком овраге
у старой березы
Родник поселился.
Вода в нем, как слезы, чиста и прозрачна
и в зной и в мороз.
Мне пить из него
много раз довелось.
Проходит охотник,
проходит лесник;
Живою водою
напоит Родник.
Проходят туристы
дорогою дальней,
Родник угощает
водою хрустальной.
Хотелось бы мне быть,
хотя бы на миг,
Полезным народу,
как этот Родник.
Мне кажется, что молодой поэт просто и образно сказал о роднике, будто выразил мои чувства, которые возникли в связи с прочтением книги Михаила Алексеева.
Действительно, пленительна и велика сила родника. Его чистая, свежая вода тугой струей вырывается из недр земли, пробивая себе дорогу через горные породы и дремучие заросли. И тот, кто устанет и сделает хоть один глоток его влаги, сразу почувствует, как по всему телу пройдет живительный ток. Родниковая вода придает человеку бодрость, будит в нем энергию, побуждает к действию. Путник набирает новых сил и продолжает нелегкий путь. Вот такие родники бьют из этой и других книг Михаила Алексеева.
Но вернемся к разговору, который происходил в тот прекрасный вечер на Смоленской набережной. Когда зашла речь о современной молодежи и сложных проблемах ее воспитания, Михаил Николаевич буквально преобразился. Он стал горячо, логично и убежденно излагать свою точку зрения на этот действительно сложный и довольно запутанный вопрос.
— Вот послушайте, — говорил он, — что пишет в нашем сегодняшнем номере «Огонька» некий Леонид Е. поэтессе Ольге Фокиной. — И Михаил Николаевич стал читать пространные выдержки из этого небезынтересного письма-исповеди.
«Не подумайте, что я какой-нибудь герой — покоритель целины. Я принадлежу к тем, кого именуют отбросами общества, о которых много и красиво пишут, показывают в кино, которых перевоспитывают, хотя они давно уже знают жизнь, правда, по-своему. Короче говоря, я преступник, попросту сказать — неудачный вор… Кажется, совсем немного времени прошло с той поры, как отзвучало футбольным мячом мое детство, отзвенела гитарой юность, но жизнь уже заставила меня задуматься над вопросом:
«Как же жить дальше? Оставлю ли я после себя ступеньку, по которой мир поднимется на сантиметр выше? Или же снова тюрьмы и колонии, колонии и тюрьмы?..»
