Он поколебался, словно не хотел связывать ее условиями, о которых она могла позднее пожалеть.

— Я именно это имею в виду, — уверила она его.

— Мне не нравятся долгие помолвки.

Она рассмеялась.

— Мы уже и так долго ждали. Как насчет… трех месяцев?

— Идет!

Они пожали друг другу руки. Потом он поцеловал ее, и через минуту они занимались на диване любовью.

На следующее утро она принесла на работу флакон, уложенный в один из бархатных мешочков с шелковой подкладкой изнутри, которые использовались в магазине для самых лучших драгоценностей, и положила его в свой личный сейф.

Днем Пит созвала совещание оформителей, художников-графиков, помогающих ей придумывать витрины, которыми славился «Тесори». Когда все они собрались за круглым столом в большом салоне, который служил еще и конференц-залом, Пит объявила:

— Мне нужна самая захватывающая идея, которая когда-либо была у нас, чтобы подчеркнуть нечто уникальное, сокровище, не похожее ни на что остальное, что нам доводилось продавать или пытаться продать.

— Что это? — спросили все почти разом.

Их глаза были прикованы к бархатному мешочку, который Пит оставила театрально лежать перед ней на столе.

Она открыла его и поставила перед ними верхнюю часть флакона, сделанного в честь Коломбы. Раздались возгласы восхищения.

Потом заговорил Фил Росстон, главный оформитель:

— Пит, потрясающая вещь. Но я не понимаю, в качестве чего она использовалась. Брошь… Кулон…

— Сейчас ее можно использовать как угодно, потому что утеряна другая половина, — объяснила она.

Все с удивлением посмотрели на нее, потом друг на друга.

— Возможно, будет трудно продать ее, если она неполная, — произнес кто-то.

Пит улыбнулась.

— На этот раз я не продаю. Я покупаю.

Она рассказала им, как использовался этот изысканный предмет и чего она собирается достичь, привлекая к нему внимание.

— Мне нужна максимальная реклама, — сказала она в заключение. — Я хочу, чтобы флакон увидело как можно больше людей, где бы они ни жили, чтобы узнали его историю и то, что, если они смогут сообщить мне необходимую информацию, их ждет вознаграждение.

— Почему бы вам не попытаться просто дать эту историю в газетах, — поинтересовалась молодая женщина, помощница Фила.

— Потому что я не хочу, чтобы все свелось к очередной статье, которую сегодня прочтут, а завтра выбросят в мусорную корзину. Я хочу день за днем держать флакон на виду. Если о нем будут писать, пусть это появится в газетах и журналах по всему миру. Сделайте мне достаточно эффектное оформление, чтобы привлечь и телевидение.

— Трудная задача, Пит.

— Вспомните о вознаграждении. Это тоже вызовет интерес. Я дам два миллиона тому, кто принесет вторую половину флакона и сообщит информацию, которая приведет меня к Витторио Д’Анджели… или его могиле. Теперь приступайте, потому что я хочу, чтобы это было выставлено перед публикой в начале следующей недели.

Вновь раздался хор жалоб, но Пит даже не слушала. Она закончила совещание и вернулась в свой кабинет, чтобы убрать флакон в сейф.

Лотти перехватила ее у двери и сообщила о двух важных звонках.

— Один от дедушки. Похоже, это очень срочно.

Пит забеспокоилась.

— С ним все в порядке?

— Кажется, да, — спокойно ответила Лотти. — Просто взволнован. Когда я сказала ему, что ты на совещании и перезвонишь ему позже, он ответил, что не может ждать. Он едет сюда.

Такая поспешность не в характере деда. Сейчас он вел жизнь, как когда-то гранил камни, с величайшей осмотрительностью, неторопливостью — по утрам читал газету в своей квартире на Грэмерси-парк, которую она сохранила для него, день и начало вечера проводил в голландском клубе, смотря кино и обедая с друзьями, с которыми там встречался. Он, казалось, никогда не торопился. Однако сейчас у него была новость, которая не могла ждать.

Пит пришла в голову мысль, что он, может быть, обнаружил какую-нибудь связь с Фармером, узнал что-то от своих друзей в клубе.

— Когда приедет, сразу же проводи его ко мне. Я хочу его видеть.

Лотти кивнула, потом сообщила, что второй звонок был от миссис Ивер. То, как она произнесла это имя, напоминало порыв арктического воздуха.

Пит помолчала.

— Лотти, ты должна когда-нибудь простить Андреа. Она стала гораздо мягче с тех пор, как была твоим боссом.

— Она никогда не была моим боссом, — холодно ответила Лотти.

Пит улыбнулась.

— Хорошо, я забыла. Но если увидишь ее здесь, будь терпимой.

— Ради тебя, Пит.

Сидя за своим столом, Пит перезвонила Андреа. Они без всякого напряжения поздоровались и немного поговорили о делах.

Потом Андреа перешла к сути.

— Думаю, мы могли бы встретиться, Пит. Мне бы хотелось обсудить с тобой деловое предложение.

Несмотря на все уважение к Андреа, Пит не могла представить, как соединятся в бизнесе их стили, однако ей не хотелось прерывать их доброжелательный разговор.

— В любое время, — сказала она, когда они условились о дне встречи в офисе Пит в конце недели.

Не успела Пит положить трубку, как увидела Джозефа, торопливо вошедшего в приемную. Она помахала ему и встала, чтобы встретить.

Он и в самом деле выглядел взволнованным, голубые глаза сияли, щеки порозовели больше обычного.

— Что все это значит, дедушка? Я забеспокоилась, когда услышала, что срочно понадобилась тебе.

Он чмокнул ее в щеку и, запыхавшись, произнес:

— Кому еще я должен звонить, если у меня такое срочное дело?

— Срочное дело?

— Я должен побыстрее купить бриллиантовое кольцо.

Значит, это не новые сведения о Фармере. Но почему он говорит, что ему срочно нужно купить кольцо? Неужели это возвращение к какому-то событию в прошлом, начало дряхлости?

— Дедушка, как покупка бриллиантового кольца может быть такой срочной? Сядь, переведи дух и объясни.

— Я не хочу сидеть и мне не надо переводить дух. — А потом весело улыбнулся. — Но все легко объясняется. В моем возрасте я не могу терять ни минуты, когда я решился на помолвку.

Пит онемела.

— Помолвку? Дедушка, ты шутишь?

— Я? — Улыбка исчезла с лица, и оно стало спокойным. — Разве похоже, что я шучу?

Пит во все глаза смотрела на него.

— Присядь, дедушка, пожалуйста. Возможно, для тебя во всем этом есть смысл, но мне нужно время, чтобы разобраться.

Он устроился в кресле.

— Все очень просто, — терпеливо произнес Джозеф, и она снова почувствовала себя шестилетней девочкой, сидящей у него на коленях и слушающей, как он рассказывает о бриллиантах. — Я некоторое время знаком с женщиной по имени Мэри Стоун, она вдова. После смерти ее мужа мы проводили много времени вместе, а вчера вечером я решил, что попрошу ее выйти за меня замуж. Она хотела подумать об этом ночь и сегодня утром сказала «да». Вот поэтому я хочу купить кольцо.

Пит в замешательстве покачала головой.

— Дедушка… ты серьезно? Да, вижу, серьезно, но я хочу сказать… это большой шаг.

Джозеф рассмеялся.

— Да, это верно, не так ли? Но ты считаешь, что я должен подождать и обдумать его?

Пит беспомощно развела руками перед лицом такой неординарной ситуации.

— Что ж… я даже никогда не встречалась с этой женщиной.

— Я не прошу твоего разрешения, Пит. И Мэри не будет просить у тебя моей руки.

— Нет. Я не это имела в виду…

— Ты познакомишься с ней, — ласково успокоил ее Джозеф. — Но ее неделю не будет в Нью-Йорке, она поедет к сестре в Колумбус. В Огайо. Именно благодаря ее отъезду я понял, насколько она небезразлична мне. И я бросился покупать кольцо до ее отъезда сегодня, потому что знаю, как ей будет приятно показать его там.

Пока Пит продолжала безмолвно качать головой, Джозеф встал и обнял ее.

— Знаешь, я всю жизнь был таким осторожным, ходил вокруг камней, изучал их со всех углов, фантазировал, прежде чем ударить. А потом ошибался, вероятно, так же часто, как и ловил удачу. Может, было бы лучше, если б я поменьше думал. — Он пожал плечами. — А вот сейчас я нашел еще один драгоценный камень и не буду раздумывать. — Джозеф снова рассмеялся. — Я ударю. Пит, ты поможешь мне? Я хочу купить своей невесте самое прекрасное кольцо на свете, но мне нужна рассрочка…