Большой зал сиял, легкие арки и куполообразные потолки освещались розовато-янтарным светом. Здесь гости вливались в нарядную толпу, болтали, демонстрировали свои туалеты и недавно приобретенные драгоценности, выпивали бокал шампанского, прежде чем направиться в средневековый дворик, где новобрачные мистер и миссис Фернандо де Моратин приветствовали гостей перед устремленными вверх железными воротами. В глубине играл струнный квартет. Обед позднее подадут в гостеприимном Блюменталь Патио, выбранном Джесс специально, потому что оно было привезено из Испании. Она подумала, что это напомнит Фернандо о доме.

— Хуже, чем я думал, — пробормотал Люк, когда Пит вела его к новобрачным.

— Ты можешь выдержать только один вечер изобилия и роскоши, не так ли? Особенно когда ты выглядишь частью всего этого, — добавила она, поправляя его черный шелковый галстук-бабочку. Она подумала, что он еще более неотразим в смокинге, чем в джинсах и кожаной куртке.

— Думаю, переживу, — ответил он, улыбнувшись ей, но Пит знала, что это вымученная улыбка. Проводить время в такой роскоши было для него сущим наказанием. Им удалось похоронить вопрос о потерянном богатстве после ее возвращения из Парижа, но он, казалось, пузырился у самой поверхности. Хотя Пит по-прежнему получала заказы, она не заводила дома разговор о своей работе. А между тем спрос на ее рисунки в последнее время убывал, возможно, потому, что она сама допустила спад в бизнесе.

Когда наступила их очередь в длинном ряду гостей, Люк сердечно обнял Джесс и поцеловал в щеку.

— Так бы и съел тебя, до чего ты хороша, Джесси, красотка, — сказал он.

— И ты тоже, ковбой, — ответила со смешком Джесс. — В этом непривычном костюме ты выглядишь так же хорошо, как мой муж. — Затем она опять рассмеялась. — Господи! Да я первый раз произнесла это слово вслух. Мой муж! Разве это не пара самых лучших слов, которые ты когда-нибудь слышал? Сделай мне одолжение, Пит. Если я сплю, не буди меня, о’кей?

— И не мечтай об этом, — сказала Пит, обнимая подругу.

Люк повернулся к Фернандо, и его улыбка испарилась.

— Береги ее, — сказал он. Его слова прозвучали скорее как предостережение, а не шутливое обращение, подобающее данному случаю.

Но Фернандо просто улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами, которые казались еще белее на его сильно загорелом лице. Он обнял Джесс одной рукой за талию и привлек к себе.

— Мы будем заботиться друг о друге, да guerida?

— Si mi esposo, — согласилась она с ослепительной улыбкой.

Когда Пит и Люк отошли от очереди гостей, она повернулась к нему.

— Ты был не очень любезен с Фернандо.

— Ты ведь знаешь, что я терпеть его не могу, и он меня тоже. Не собираюсь быть лицемером и обниматься с ним.

— Тебе ведь нравится Джесс. Ради нее ты мог бы…

— Именно поэтому он мне и противен. Пошли, Пит. По парню видно, что это охотник за состоянием! Держу пари, что он начал искать богатую жену в тот же день, как оторвался от груди матери.

О Господи, подумала она, это хуже, чем обычно. Он, кажется, так и нарывается на ссору. Несмотря на то, что у нее тоже были свои сомнения в отношении Фернандо, Пит встала на его защиту. Поступить иначе значило бы предать Джесс в день ее свадьбы.

— Неужели ты не можешь поверить, что Фернандо способен любить Джесс? Ты что, считаешь ее такой непривлекательной, что она никогда не смогла бы поймать такого мужчину благодаря собственным достоинствам?

— Не глупи. Ты знаешь, я люблю Джесс. Именно поэтому меня так раздражает ее слепота, выйти замуж за того, кто не достоин мыть у нее машину.

Его циничные выпады стали надоедать, но она не хотела ругаться с ним, только не сегодня.

— Ладно, они поженились, и это глупый разговор. Пожалуйста, давай оставим его, расслабимся и повеселимся, ладно?

— О’кей. По крайней мере еда должна быть хорошей. — Он протянул руку и взял два бокала с подноса. — И шампанское «Старое Клико». — Он вручил ей бокал. — За любовь и деньги. В мире людей, собравшихся здесь сегодня, одно немыслимо без другого.

Пит посмотрела на него, человека, которого она любила даже тогда, когда он был таким невозможным.

— Почему ты так не любишь этот мир?

— По той же причине, по которой не люблю смотреть на пляшущих медведей и на тигров, прыгающих сквозь пылающий обруч. — Он выпил шампанское и поставил тонкий звенящий хрустальный бокал. — Взгляни на них. — Он обвел рукой комнату, указывая на сверкающую толпу. — Они так стараются произвести впечатление, добиться цели, установить деловые связи, одержать верх друг на другом или держатся за то, что уже имеют.

— Люк, это жестоко. Они собрались здесь, чтобы отметить бракосочетание Джесс и Фернандо, чтобы пожелать им счастья.

— Пит, ты не настолько наивна, хотя и ослеплена их деньгами. Ты знаешь, так же, как я, что большинство этих людей клиенты Джонатана Уолша и партнеры по сквошу, те, кто сидит напротив него в кожаных креслах в Юнион клаб, обсуждая и решая судьбу мира. Женщины — в основном светские приятельницы Сэлли Уолш. Они с трудом вспомнили бы имя Джесс, если б оно не было напечатано на приглашениях.

— Ты напрасно так циничен.

— Разве? Ты читала Веблена? Теория свободного класса? — Она отрицательно покачала головой. — Он дал определение всему этому — престижные расходы. Надо быть не только богатым, надо, чтобы твое богатство видели, демонстрируя, по словам Веблена, способность выдержать крупные денежные расходы, не нанося урон основному капиталу. Именно это проделывает сегодня Джонатан Уолш, играя финансовыми мускулами на публике. Этот прием стоит ему целого состояния, ты ведь знаешь. Он мог бы целый год кормить несколько семей.

— Знаю, — тихо ответила Пит, думая про себя, как это верно, что отец Джесс всегда был готов потратить на нее огромные суммы, однако едва прикасался к дочери.

Мимо них прошел еще один официант, и Люк схватил еще один бокал.

— А разве тебе не стоит воспользоваться этим приемом для своих целей? Здесь масса потенциальных клиентов. Они ведь любят свои безделушки, верно? Их блеск может просто ослепить меня.

— Да, ты прав, — отрезала она. — Еще мне хочется развлекаться, чего я в данный момент не делаю. — Она пошла прочь, стуча каблуками по мраморному полу.

В течение следующего часа она действительно занималась делом. Здесь был тот сорт людей, которых она должна знать, принцы и принцессы аристократии Нью-Йорка. Сэлли Уолш представила ее некоторым из них, которые щедро воздали должное подвеске Джесс в виде снежинки и броши Пит в виде цветка из жемчуга и изумруда, прикрепленной к шейной бархотке. Несколько дам попросили ее визитную карточку, которую она вынула из крошечной серебряной сумочки.

Люк присоединился к ней, когда настало время торжественного обеда, и его настроение, казалось, улучшилось. Он смеялся и шутил весь обед и поразил остальных гостей, сидевших за их столом, своим обаянием и прекрасными манерами. Если Пит когда-нибудь забудет о его происхождении, ей нужно только посмотреть, как он держится в обществе, чтобы вспомнить об этом.

Они наслаждались тонко порезанной копченой семгой, густым луковым супом, прекрасно зажаренными цесарками, уложенными на шафрановом рисе, суфле из артишоков. На десерт подали вареные груши в сахарной вате. Вряд ли у кого осталось еще место для свадебного торта высотой в шесть футов.

Звучали тосты. Фернандо произнес довольно цветистую, но очаровательную речь о том, как ему повезло стать членом такой семьи.

— Не сомневаюсь, — пробормотал почти шепотом Люк, но Пит бросила на него хмурый взгляд, и он больше ничего не добавил.

В десять струнный квартет удалился, и его место занял оркестр Питера Дачина, чтобы начать танцы. Первый танец начали Джесс и Фернандо под бурные аплодисменты.

Глядя на светящееся лицо Джесс, Пит почувствовала, как что-то защемило внутри. Быть такой влюбленной и быть уверенной в своем выборе, всю себя отдавать любимому человеку, не испытывать никаких сомнений — как Пит завидовала ей в этом.