Лангтон встал и покинул комнату. Анна упомянула для записи на пленке об уходе суперинтенданта Лангтона из комнаты для допросов. Дэниэлс пронаблюдал за закрывшейся дверью.

Анна выбрала досье Кэтлин Кииган и достала ее фотографию.

— Вы могли бы опознать эту женщину, мистер Дэниэлс?

Он с отвращением поглядел на снимок.

— Кэтлин Кииган — мерзкая старая сука, и эта фотография ей льстит. Жирная старая корова, она весила восемнадцать стоунов. Настоящий кусок дерьма, еще хуже моей матери.

— Вы убили Кэтлин Кииган?

Он усмехнулся и распростер руки на столе.

— Да, моя нежная лапочка, можете поручиться. Я это сделал, Анна.

А Лангтон тем временем спокойно беседовал с Льюисом. Он дал ему указание поставить около отделения дежурную патрульную машину. Взглянул на часы и сообщил, что они сделают перерыв в четыре. Отвезут Дэниэлса на его квартиру и повторно обыщут ее в присутствии адвоката обвиняемого.

— А как держится она? — спросил Льюис.

— Пока отлично, — негромко ответил Лангтон. — Но ей вскоре понадобится перерыв.

Когда Лангтон вернулся в комнату для допросов и сел на место, Дэниэлс подмигнул ему и кивнул Анне.

— Она сейчас поинтересовалась, как это я заманил к себе Кэтлин. Вы не так уж много потеряли. Я сказал Кэтлин, что знаком с одним богатым типом, арабом и он любит полных женщин. Знаете, таких, с животами. И эта сука мне поверила. Она сама напросилась на свидание. В тот раз я позаимствовал у другого приятеля большой фургон. Он был художником и декоратором и хранил в нем лесенки, мольберты, краски — в общем, всякую всячину. Я это вынул и постелил в глубине одеяло. Она с трудом туда залезла, обхватив мою ногу своими жирными ручищами. Гладила меня и обещала поделиться, когда заработает. Ее пальцы распластались на моих, точно бананы. — Он грубо и хрипло рассмеялся.

Дэниэлс расписал убийство Кэтлин Кииган со всеми отвратительными подробностями. Сначала он попросил ее лечь и подождать араба. Она не стала церемониться и уже разделась, когда он приблизился к ней и приказал лечь лицом вниз, объяснив, что араб вот-вот подойдет.

— Она была такой сильной, даже со связанными руками.

Дэниэлс со смехом изобразил, как он выкатил «эту тушу кита» из грузовика и как плюхнулась она на сырую траву.

— Позвольте мне признаться, это было тяжелое путешествие, словно я тащил свинцовый шар. Я до того устал, что не хотел к ней даже притрагиваться, и оставил ее на траве.

— У вас был сексуальный контакт с Кэтлин Кииган?

— Один раз, по старой памяти. Я хотел, чтобы она проследила за мной, и завязал колготки на ее толстой шее. Она долго умирала, и мне крепко досталось от приятеля, когда я вернул ему фургон. Я подарил ему десять фунтов из ее сумочки. А он спросил: «Что ты делал? Ты же вспотел, как свинья!» И я ему ответил: «Ты прав, дружище, я имел дело со свиньей».

Лицо Радклиффа сделалось совсем серым, и он больше не воспринимал монологи своего клиента. Кажется, его раздражало, с каким смаком расписывал Дэниэлс отталкивающие подробности. Он знал, что запомнит образы жертв и они будут терзать его воображение до самых последних дней. Анна редко прерывала Дэниэлса, но когда это случалось, тот сердито огрызался и предупреждал, что больше не скажет ни слова, если она не закроет рот. Однако слушать, не выказывая эмоций, становилось все труднее и мучительнее. Дэниэлс требовал от нее внимания и порой наклонялся к ней так близко, что Анна чувствовала каждый его вдох и выдох.

Она снова попросила его показать на карте место, где нашли Кэтлин Кииган, и он охотно откликнулся, ткнув карандашом в точку, где некогда оставил ее труп. Однако когда Анна спросила, где он жил во время этого убийства, Дэниэлс уклонился от прямого ответа и лишь пояснил, что тогда часто ездил по стране и работал в разных местах. В Лондоне он долго не задерживался и обосновался там лишь через четыре года. Дэниэлс добавил, что начал ходить в театр еще подростком.

— Вы знаете манчестерский театр-библиотеку?

— Нет, не знаю, — отозвалась она.

— Я работал там уборщиком. Бывал на репетициях и мог свободно, без билетов смотреть спектакли каждый вечер. Вот тогда я понял, что́ мне нравится и чем я хочу заниматься.

Дэниэлс стал брать уроки актерского мастерства, и ему давали крохотные роли.

— Однажды режиссер отвел меня в сторону и сказал: «Энтони, у тебя настоящий талант. Ты должен играть на сцене. Это твое призвание».

Он взволнованно откинулся на спинку стула.

— Я справлялся с ролями лучше большинства профессиональных артистов. И решил изменить имя и фамилию. Там был другой актер Даффи, да я и без того их возненавидел. Ну, вот, я превратился в Алана Дэниэлса и переехал в Лондон. Получил карточку со списком сыгранных в театре ролей — своего рода «стартовый капитал» — и принялся искать агента.

Анна бросила беглый взгляд на часы, а потом достала фотографию третьей жертвы — Тересы Бут — и положила ее на стол.

— Вам знакома эта женщина, мистер Дэниэлс?

— Как же я вас, наверное, утомил? Вы не желали бы послушать рассказ о моих телевизионных ролях? О том, как я стал знаменитым?

— Будьте добры, отвечайте на вопрос, мистер Дэниэлс.

Он раздраженно вздохнул.

— Это Тереса Бут, а вы все перепутали. Я убил ее раньше.

Он наклонился и ткнул пальцем в фотографию.

— После Тересы я пришил Сандру Дональдсон, она сама к ней явилась.

— Вы убили Сандру Дональдсон?

— Да, убил. Уж такая она была зануда, особенно под кайфом. А в другом состоянии я ее и не видел. У нее хватило смелости как-то явиться ко мне за кулисы и сказать: «Тони, мне нужна доза. Ты мне не поможешь?» — Дэниэлс зевнул и почесал голову, затем подпер руками подбородок и положил локти на стол. — У нее еще был плащ, белые туфли на высоких каблуках и лицо будто у клоуна.

— Это случилось в Лондоне?

— Да. Она постоянно жила в Манчестере, занималась там проституцией, а на уик-энды приезжала в Лондон. А я тогда работал в театре «Плестер», что-то в нем мастерил, играл маленькие рольки, чтобы заработать на жизнь, начал понемногу сниматься на телевидении — в общем, ничего увлекательного. Должно быть, она увидела, как я вошел в театр. Не знаю, как бы иначе она меня отыскала.

Дэниэлс рассказал, как он уговорил Сандру пойти вместе с ним, сочинив историю о клиенте, готовом заплатить ей большой куш. Он покачал головой.

— Все шлюхи страшно глупы. А у этой вообще никаких мозгов не было. Полная пустота между ушами.

Он нарисовал стрелу на карте, отметив место в парке, где они встретились, и подробно описал, куда они направились. «Я проделал с нею то же, что и с другими. Завязал руки лифчиком и затянул на шее колготки». А потом он сообщил, как оставил тело в глухом углу парка.

— У глупой суки было при себе почти тридцать фунтов. Я забрал их, сел в такси и вернулся к себе в берлогу. На следующий день мне позвонил агент и предложил большую роль в телесериале.

Лангтон встал.

— По-моему, на сегодня хватит.

— Но человек только что разговорился, — саркастически пролепетал Дэниэлс.

— Мы сможем продолжить допрос завтра утром.

Когда Анна вымыла лицо, в дамском туалете появилась Мойра и передала, что ее хотят видеть в ситуационной. Дэниэлс отказался вернуться в Куиннз Гейт и заявил, что поедет туда лишь в сопровождении Анны.

— Сейчас? — Она чувствовала себя совершенно опустошенной.

— Они желают обыскать его квартиру до того, как в ней все переставят.

— Ну ладно. О’кей, Мойра, скажи им, что я скоро приду. Через минутку.

Мойра дотронулась до ее плеча.

— Должно быть, слушать все это ужасно. Анна, если ты захочешь со мной поделиться, я к твоим услугам.

— Спасибо, — поблагодарила ее Анна.

— Держись, дорогая. — Мойра легонько обняла ее. — Мы все за тебя болеем. Стопроцентно.

Когда Мойра удалилась, Анна едва не расплакалась.