— Мне жаль, — сказал парень. — Просто это так трудно. Я думал, что смогу найти что‑нибудь, что сделает нас семьей, а в результате я узнал, что вы не можете даже находиться со мной наедине… это было уже слишком. Я… я просто не знаю…

Люпин опять обнял Гарри.

— Ничего, Гарри, — сказал он. — Я понимаю. Просто со всем произошедшим мы не хотели тебя беспокоить еще и тем, что от тебя не зависит. Я хотел скрыть от тебя то, как министерство обращается с подобными мне. Думаю, что я должен поблагодарить Северуса за то, что ты об этом узнал.

Гарри немедленно напрягся и отстранился от профессора.

— Пожалуйста, не сердитесь, — быстро сказал он. — Я спросил его только о законе об усыновлении…

— …о чем ты даже не задумался бы спросить, если бы Северус не решил напакостить мне на моем предмете, — прервал его Люпин. — Гарри, ты должен понять, что Северус всегда будет обижен на меня и твоего отца. Он не тот человек, который забывает ошибки прошлого. Он достаточно лицемерен.

— Почему? — спросил Гарри.

Профессор Люпин вздрогнул.

— Э–э… не бери в голову, Гарри, — быстро сказал он. — Забудь все, что я сказал… Ну что, ты готов еще раз попробовать или дашь боггарту отдохнуть?

Гарри заметил уход от ответа и догадался, что Люпин скрывает что‑то личное, что ему, Гарри, не нужно знать, так что он не стал заострять на этом внимание.

— Я попробую еще раз, — сказал он и встал, подняв свою палочку, валявшуюся до этого на полу. Повернувшись к сундуку, гриффиндорец закрыл глаза и сосредоточился. Возможно, он делает что‑то неправильно. Возможно, ему следует сосредотачиваться не на конкретных воспоминаниях, а на тех ощущениях, которые они вызывают. Он вспомнил то ощущение, когда профессор Люпин назвал его своим «сыном» в ту ночь. Гарри улыбнулся, он действительно чувствовал себя членом семьи.

Профессор Люпин медленно встал и подошел к сундуку.

— Хорошо, Гарри, — ободряюще сказал он. — Поехали!

Он вновь откинул крышку сундука — и оттуда поднялся дементор.

В комнате стало холодно, Гарри открыл глаза и посмотрел на дементора.

«ЭКСПЕКТРО ПАТРОНУМ!» — прокричал он.

Крик, который он слышал, был совсем слабым, почти неразличимым. Большая серебристая тень вырвалась из конца его палочки и расположилась между ним и дементором. Тень медленно начала теснить дементора назад к его сундуку. Гарри не мог понять, что произошло, однако впервые с тех пор, как он начал обучаться защите от дементоров, он не чувствовал себя уставшим. Напротив, мощная волна тепла распространялась по всему его телу, окружала его, защищала.

— Риддикулус! — наконец воскликнул Люпин.

Громкий хлопок прорезал воздух и дементор исчез вместе с расплывчатым Патронусом. Опустив свою палочку, Гарри стал отступать назад, пока не наткнулся на стенку и не сполз по ней, как совсем недавно в библиотеке. Он наблюдал, как профессор Люпин пытается запихнуть серебристый шар — своего боггарта — обратно в сундук. Что же произошло?

Люпин развернулся, заметил Гарри и подбежал к нему.

— Гарри, это было великолепно! — он был счастлив, но его улыбка быстро исчезла, как только он пригляделся к лицу гриффиндорца. — Гарри, все в порядке?

Гарри взволнованно посмотрел на преподавателя.

— Что произошло? — спросил он. — Как… я–я не…

Люпин, казалось, сообразил, что хотел сказать Гарри.

— Ты удивлен, что не чувствуешь в полной мере пагубного влияния дементора, — произнес он, сев на пол. — Послушай, Гарри, тебе нечего пугаться. Твоя магия только формируется. Сейчас она проявляется скачкообразно, как на одном из прошлых уроков, когда ты перегрузил заклинание.

Испуганный взгляд гриффиндорца переменился и стал смущенным. Если это настолько нормально, тогда почему он не слышал об этом раньше?

— Значит, такое происходит с каждым? — спросил Гарри.

— В некоторых смысле, — осторожно начал Люпин. — У большинства волшебников магическая сила растет постепенно. Похоже, что в твоем случае занятия летом ускорили её рост. Это происходит, но не часто, поэтому считается необычным. Сейчас нам нужно быть осторожнее, чтобы ты не перегружал заклинания на уроках.

Гарри посмотрел вниз на палочку, до сих пор сжатую в правой руке. Так вот почему у него было столько проблем с Патронусом. Это показалось ему странным: то у тебя ничего не получается, то тебя нужно обносить стеной, чтобы ты не разгромил всё вокруг. Однако одно он понял: нужно непременно последовать совету Люпина и быть осторожнее.

В выходные прошел матч по квиддичу между Слизерином и Рейвенкло, в котором змеи взяли верх, но с небольшим отрывом. Это была отличная новость для гриффиндорской команды. Если они тоже выиграют у Рейвенкло, то выйдут на первое место в школьном чемпионате. Чтобы быть уверенным в победе, Оливер Вуд увеличил количество тренировок до пяти в неделю. Вместе с Гермионой, по уши заваленной домашней работой, Гарри тратил половину времени тренировок заклинания Патронуса на домашние задания. Профессор Люпин иногда помогал ему, когда мог, что в большинстве случаев выражалось в виде намёков.

Гарри с Роном уже поняли, что от подруги, когда та делала уроки, лучше держаться подальше, а она в основном только ими и занималась. Она всегда использовала несколько столов для своих книг и пергаментов, и огрызалась на любого, кто смел ее отвлекать. Через какое‑то время терпение Рона закончилось, и он начал высказывать другу своё недоумение:

— Я просто не могу это понять, — шептал Рон, чтобы Гермиона не услышала. — Как она только успевает на занятия? Арифмантика идет в одно время с Уходом за магическими существами, Маггловедение — одновременно с Предсказаниями! Это же невозможно!

Гарри лишь пожал плечами. Он уже имел солидный опыт, чтобы уважать чужие секреты. Он сам много чего скрывал от Рона с Гермионой в этом году. Если Гермиона считает, что нужно что‑то скрыть от них, то, значит, у неё есть на это серьезная причина.

Ко всему прочему у Гарри до сих пор не было собственной метлы. Каждое утро в Большом зале он уже автоматический смотрел на профессора МакГонагалл, надеясь, что та сообщит ему, что никаких отклонений в метле не нашлось, но всякий раз получал в ответ только ничего незначащий кивок. Он никогда не спрашивал её напрямую об участи метлы, хотя несколько членов команды спрашивали и не один раз. Больше всех к МакГонагалл подходил Оливер, затем по списку шли близнецы Уизли. Они все знали, что, имей они ловца с Молнией, это почти гарантировало им победу, как в игре, так и в чемпионате.

Пришел февраль, и Гарри уже перестал надеяться, что вновь увидит свою метлу. Он медленно прогрессировал на дополнительных занятиях, однако ни профессор Люпин, ни профессор Дамблдор не могли разобрать форму его Патронуса. Разочарованный и уставший, Гарри начал думать, что у его Патронуса вообще никогда не будет никакой формы.

На одном из уроков, заметив кислое настроение Гарри, профессор Люпин решил закончить занятие и познакомить Гарри с главным лакомством Хогсмида — Сливочным пивом. Профессор Дамблдор, зная, что Гарри разговаривает по–настоящему открыто лишь с Люпином, решил уйти и молча намекнул молодому учителю, что неплохо бы ему поговорить со своим подопечным. Посмотрев на мальчика, Люпин понял, что тот глубоко в своих мыслях — он пил пиво медленными глотками, явно не обращая внимания на вкус.

Они продолжали медленно пить пиво, пока Гарри первый не нарушил молчание, спросив тихим голосом:

— Что находиться у дементора под капюшоном?

Профессор Люпин вздохнул и поставил бутылку на стол.

— Это сложный вопрос, Гарри, — задумчиво произнес он. — Дементор снимает капюшон лишь для того, чтобы совершить то, что называют Поцелуем дементора. Считается, что это хуже смерти, — мужчина с сочувствием посмотрел в глаза мальчику. — Когда человек получает такой поцелуй, его душа покидает тело, оставляя лишь пустую оболочку, которая продолжает существовать. Вот что ждет Сириуса Блэка.

Гарри в полном изумлении уставился на Люпина. Он полагал, что дементор и так слишком противен, но то, что он узнал о Поцелуе, было просто ужасно. Полуночника, каким он его знал — терпеливым и заботливым псом, — без души страшно было даже представить. И хотя Гарри знал, что Сириус Блэк убийца; знал, что он, Блэк, это Полуночник, но почему‑то не находил в себе ненависти к псу, который так много помогал ему в доме Дурслей. Парень не знал, с каких пор стал так считать. Гарри лишь был уверен, что обязан выяснить, почему Блэк предал его родителей и почему стал помогать ему…