Дверь квартиры была распахнута настежь, и лишь прозрачная перегородка отделяла Эйлин от ее жилища. Сквозь нее на площадку лился желтый свет из комнаты и слышались голоса. Два голоса. Один из них был голосом Луизы, но второй — второй принадлежал Джонни!

Девушка прикусила нижнюю губу. Сначала она готова была взлететь от счастья, но предстать перед Джонни с милой улыбкой на лице не смела. Не теперь, после того, как высказала Пэйдж все эти ужасные вещи, как хвастала, открыто заявив о любви к нему, к Джонни.

А потом она услышала смех Джонни. Искренний, идущий от самого сердца. Подозрения закрались в душу. Подозрения, что ее любовь к Джонни угасла. Что теперь она его ненавидит. Довольно нелогично, но, чувствуя на собственном челе пятно унижения и позора, она не могла равнодушно слушать этот смех. Как мог он смеяться в момент, когда ее обуревала боль и горечь? Никогда еще Эйлин не знала, как тонка грань, отделяющая любовь от ненависти. Секунду назад она могла во всеуслышание объявить о своей любви к Джонни. Теперь так же громко она могла сказать, что ненавидит его. Горечь, ненависть, унижение, которые она несла на своих плечах, дали ей силы сделать последний шаг и войти в квартиру.

Джонни накрывал небольшой складной столик, а Луиза хлопотала на кухне, заканчивая приготовление ужина. Джонни как раз ставил на стол третью тарелку, когда дверь-перегородка открылась и в комнате появилась Эйлин. Джонни обернулся и увидел ее. Улыбка продолжала играть на его лице.

— Привет, — бросил он. — Мы решили организовать небольшую вечеринку. Уже начали гадать, где ты пропадаешь.

Луиза встала в дверях кухни, но, что бы она там ни намеревалась сказать, слова застыли на ее губах, когда она увидела мертвенную бледность на неподвижном лице Эйлин и горечь в ее глазах. Эйлин смотрела прямо на Джонни, будто Луизы и не было рядом.

— Ты немного опоздал, не так ли? — уточнила Эйлин с холодной и нескрываемой дерзостью. — Если сказать точнее, приблизительно на двадцать четыре часа.

Веселое выражение исчезло с лица Джонни. Он стиснул зубы.

— Я пришел, чтобы все объяснить.

— Ах, право, это лишнее. Ведь твой посыльный, если я могу так выразиться, сделал это еще вчера, — с пониманием ответила Эйлин. — И вполне доходчиво.

Луиза жестко спросила:

— Эйлин, что с тобой?

— Со мной все в порядке, — вспыхнула Эйлин. — Никаких поводов для волнения.

Джонни изучающе смотрел прямо ей в глаза. Было ясно, что с каждой секундой он злится все больше и больше. Затем он кивнул:

— Отлично! Рад был узнать, что ты такая живучая. Я правда волновался, узнав об аварии.

— О, не стоило. Ты как чувствовал, что Дэйл окажется достойной заменой, — он и оказался. Очень достойной.

— Хорошо. — Джонни двинулся к двери. — Спасибо за приглашение, Луиза, но отложим ужин до другого раза. Если он будет.

И пока Луиза, словно окаменев, стояла, изумленно глядя на Эйлин, Джонни исчез за перегородкой, и какое-то время они слышали, как он спускается вниз по ступеням. Подруги стояли, не вымолвив ни слова до тех пор, пока шаги его не стихли. Эйлин не двигалась. Ее лицо было бледным как полотно, в глазах отражались страдание и боль.

Луиза прислонилась к дверному косяку, праздно поигрывая длинной кухонной ложкой, и глядела на Эйлин злобно и растерянно.

— Конечно, — произнесла она наконец задумчиво и язвительно. — Будет довольно дорого, но другого выхода я не вижу.

Эйлин едва начала возвращаться к реальности и расслышала не все.

— Что ты сказала?

— Сказала, что помощь психиатра — удовольствие не из дешевых, но больше мне ничего в голову не приходит, — повторила Луиза.

Эйлин добралась до кресла и, обессилев, опустилась в него, закрыв лицо руками.

— О, Луиза, я была такой дурой! — простонала она.

— Не смею тебе возражать, — кивнула Луиза.

— Но ты еще даже не знаешь, что я наделала! — воскликнула Эйлин.

Луиза недоверчиво посмотрела на нее:

— Ты хочешь сказать, что натворила что-то еще более глупое, чем вышвырнула Джонни, по которому совсем недавно сходила с ума? И что же, позволь спросить?

Эйлин выложила ей от начала до конца всю историю отвратительной сцены с Пэйдж. Луиза слушала внимательно. И когда слабеющий голос Эйлин окончательно стих, она присвистнула:

— Да, невесело. Уж когда ты срываешься с цепи, тогда срываешься, верно?

— Я, конечно, увольняюсь, — запинаясь, произнесла Эйлин. — Не смогу больше смотреть ей в лицо.

— Это я могу понять, — согласилась Луиза, но при виде отчаявшейся девушки в душе ее проснулась жалость. — Проблема в том, что им не следовало так скоро выпускать тебя из больницы. А раз уж выпустили, то ты должна была как следует отлежаться здесь. У тебя не прошли последствия шока. Но они не так велики, чтобы оправдать твое поведение с Джонни. Ведь он пришел помириться, а ты чуть не вцепилась ему когтями в лицо. Плохой способ добиться парня, которого ты любишь.

Эйлин подняла заплаканное лицо и слабым, дрожащим голосом ответила:

— Я больше его не люблю.

Луиза надменно фыркнула:

— Перестань молоть чушь, подруга. Ты просто расстроена, растеряна и в смятении. Да уж, в смятении, это точно. Учитывая, как ты любишь своего Джонни, ты не могла взять и возненавидеть его. Так не бывает. — Она в раздумье нахмурилась, а потом спросила, будто задавая вопрос себе: — Или все-таки бывает?

— Поднимаясь сюда, я была такой несчастной… Мне было так стыдно, что хотелось умереть, — всхлипывала Эйлин. — А потом я услышала его смех, и мне показалось, что я готова сделать что-то страшное.

— И сделала, подруга. Кое-что ты сделала. Если он еще хоть раз на тебя посмотрит, то разве что попросит убраться с его дороги.

— Но я больше не увижу его, — сдавленным шепотом произнесла Эйлин. — Я теперь близко не подойду к офису. Это единственное место, где мы можем пересечься. А сам он сюда тоже не вернется.

— Да, на это рассчитывать не стоит, — согласилась Луиза. — Видишь ли, у него есть гордость.

— А у меня ее нет, что я и успела доказать.

Они помолчали. Потом Луиза, вздохнув, спросила:

— Ну и что дальше?

— Пока не знаю. Может, миссис Каррузерс все-таки возьмет меня с собой.

— Не хочу огорчать тебя еще больше, но миссис Каррузерс отбыла в Южную Америку сегодня утром. Об этом сообщалось в утренних газетах. Отбыла в сопровождении верной служанки и секретаря-компаньона, мисс Тингумбоб, имя которой я вспомнить не в состоянии. — Она еще немного помолчала, затем покачала головой: — Бедная Пэйдж.

Эйлин не верила своим ушам:

— Бедная Пэйдж?!

— Да, бедная Пэйдж, — ответила Луиза. — Я не шучу. У нее был жуткий день, а стычка с тобой, должно быть, окончательно выбила ее из колеи. Сегодня в офисе были странные люди. Они проверяли записи в бухгалтерских книгах. Видимо, это необходимо для получения кредита. А потом ей пришлось уволить Джонеси.

— Уволить Джонеси? — В голосе Эйлин прозвучала беспомощная нотка протеста.

Луиза кивнула:

— Позорная процедура, но она вынуждена была на это пойти. И как ни отвратительно, все мы признали ее правоту. Казалось, что лицо Пэйдж посерело, когда она уходила из офиса полчаса спустя, — продолжала Луиза. — Бедняга Джонеси сделал ошибку. На первый взгляд незначительную. Проблема в том, что именно в тот участок, что он прорабатывал, Коуплэнды вложили кругленькую сумму денег и рассчитывают на прибыль.

Эйлин была потрясена.

— Ну а чего она ожидала от человека вроде Джонеси? Стоимость домов, с которыми он имел дело, никогда не опускалась ниже двадцати пяти тысяч долларов. Немудрено ошибиться, будучи на старости лет переброшенным на участок, застроенный неустойчивыми бунгало, реальная стоимость которых пять тысяч, а цена для клиентов колеблется от десяти до двенадцати. Ты сама называла их развалюхами, а проект бредовым.

— Называла, — согласно кивнула Луиза. — Но человек, продающий такие дома голодной до жилья молодежи, не должен рекламировать подобные постройки как «дома вашей мечты». А именно этим занимался Джонеси.