У Гора среди завсегдатаев кафетерия было немало знакомых, он не чувствовал себя здесь чужаком.

За соседним столиком офицер со смехом воспроизвел остроумную реплику знакомого бизнесмена: «Я полностью убежден, что у военных никогда ничего не срабатывает, кроме бомбы». Это вызвало оживленный обмен мнениями.

— Бомбы? Этого вполне достаточно, чтобы в один прекрасный день решить судьбу мира. Недаром президент за последние десять лет удвоил ядерный арсенал Америки.

— Какое там «недаром»! Это обошлось в кругленькую сумму — в полтора триллиона долларов.

— Похоже, что президент следовал рекомендации командующего ВВС.

— А что он сказал?

— Нам нужно все и как можно скорее.

— Мне больше по вкусу афоризм заместителя министра обороны. Говоря об использовании в военных целях электронных чудес, он заявил: «Соединенные Штаты могут и должны делать все гораздо быстрее, а остальные пусть катятся к черту».

Эта реплика снова вызвала взрыв смеха.

Дэвид Гор за последние полгода, вдоволь наслушавшийся напыщенных и самодовольных сентенций «медных лбов», как в стране называли лишенных воображения солдафонов, не выдержал и вмешался в разговор:

— Странное дело… Создается впечатление, что, запуская в производство тот или иной вид вооружений, мы вовсе не принимаем в расчет реакцию Советов…

— Вы думаете? — вежливо, но с оттенком снисходительности ответил ему один из офицеров.

В этом кафетерии мнение штатских не котировалось особенно высоко.

— Я уверен, — с вызовом ответил Гор, — что мы имеем дело с противником, технические возможности которого в первом приближении очень близки к нашим. Что бы ни пытались сделать в военном плане Соединенные Штаты, Советы могут попытаться сделать то же самое или помешать тому, что собираемся сделать мы.

Заявление Гора вызвало недовольное ворчание, грозившее перерасти в ссору. К счастью, Дэвида поддержал знакомый офицер.

— Клянусь богом, Дэвид прав, — сказал он. — Я на днях читал статью одного умника из Гарвардского университета. Знаете, что он сказал? Соединенные Штаты и Советский Союз должны помнить, что, когда дело дойдет до ядерной пробы сил, они окажутся в одной лодке. И никоим образом нельзя сделать наш конец лодки более безопасным, прилагая усилия к тому, чтобы перевернуть ее противоположный конец.

Дэвид Гор не стал дожидаться конца этого разговора, приветственно помахал рукой знакомому, так кстати пришедшему ему на помощь, встал, расплатился и вышел. Сновавшие взад-вперед по лестнице люди в военной форме сегодня вызывали у него неприязнь. Может, это было результатом только что состоявшегося в кафетерии разговора? А может, вывод, к которому он, сам того не ожидая, пришел в результате предпринятого им в последнее время журналистского расследования: отказ от одного из самых современных видов оружия является лучшим способом укрепления безопасности страны. Самый главный враг Америки — милитаризм.

Еще раз его убедили в этом мелькнувшие на телеэкране кадры, которые рассказывали о трагедии, постигшей американца, осмелившегося стать на пути военной машины.

И вот Дэвид Гор в доме Томаса Джилсона. Немолодой человек с проседью в волосах и бороде. Бледное, обескровленное лицо. На коленях черно-зеленый плед.

— Поезд смерти должен был уничтожить меня и напугать остальных. — Томас Джилсон говорит на удивление спокойно, словно историк, анализирующий события, которые произошли давным-давно… Только сильная бледность, вызванная потерей крови, инвалидная коляска, пара костылей, прислоненных к столу, плед на изувеченных ногах напоминали о происшедшей совсем недавно трагедии. — Несчастный случай? — повторил он слова Дэвида Гора. — О нет… Старший охранник базы намеренно дал машинисту зеленый свет, хотя был предупрежден, что на путях демонстранты. Просто они решили во чтобы то ни стало выполнить приказ.

— Но это бесчеловечно! — воскликнул до глубины души взволнованный Дэвид Гор и сам подивился своей наивности. Разве мало странных, бесчеловечных вещей творится ежедневно и ежечасно в этот безумном мире?! — Я надеюсь, виновные понесут наказание и вы получите компенсацию.

Между черными с проседью усами и бородой Джилсона промелькнуло подобие улыбки.

— Поначалу прокурор признал вину военных и даже потребовал отставки командира базы капитана Кегла. Однако командование ВМС, которым принадлежит база, отменило его решение.

— Но я слышал, что в палате представителей конгресса это дело заслушал подкомитет по делам вооруженных сил, — заметил Гор.

— Ну и что с того? Вы думаете, они поднимут руку на военных? Никогда. Они затеяли слушание лишь для того, чтобы обелить виновников. Окружной прокурор в конце концов решил не возбуждать обвинение против машиниста и бригады поезда. Он заявил, что скорость состава была велика и машинист не смог погасить ее. Это неправда. Видеолента, снятая моими товарищами по организации «Мирная акция ветеранов», свидетельствует, что поезд шел медленно. Однако я не держу зла на машиниста. Истинные виновники — командование базы.

Во время разговора в комнату вошла худенькая девушка. Она подошла к Джилсону, поправила сползающий с колен плед.

— Вы слишком снисходительны к машинистам, папа. Почему вы не скажете господину Гору, что они осмелились представить вам судебный иск?

— Судебный иск вам? — Дэвид не верил своим ушам.

— Да, — усмехнулся Джилсон. — Они потребовали от меня через суд денежной компенсации за «психологическую травму», которую я, видите ли, им нанес, лишившись своих ног. Мой адвокат по этому поводу сказал: «Ситуация, в которой виновный подает в суд на свою жертву, абсурдна». Но разве мало абсурдов мы с вами, немолодые уже люди, видели на своем веку?

— Нет, на этот раз у них ничего не выйдет, — сказала девушка, решительно тряхнув головой с темными, коротко остриженными волосами. — Слишком большой резонанс эта история получила во всем мире.

Лицо девушки казалось Гору удивительно знакомым.

— Это ваша дочь?

— Нет. Невеста сына. Ее зовут Маргарэт.

— Простите, Маргарэт, не мог я где-нибудь видеть вас или вашу фотографию?

— Нет… в газетах писали обо мне, но снимки еще не появлялись.

— Постойте! Я вспомнил… Вы случайно не дочь генерала Джеймса Смита?

Девушка кивнула.

— Ну да… Ваша фотография висит на стене в гостиной. Рэйс показывала мне ее.

Маргарэт зарумянилась. Ее внимательный взгляд пытался прочитать на лице журналиста, знает ли он о ее разладе с отцом. Гор не знал. Об этом речь не шла во время его визита в дом Джеймса Смита.

— Ваш отец выглядит очень бравым. И все так же метко стреляет, — вспомнив посещение домашнего тира Смитов, проговорил Гор.

— Да, папа в форме. Я виделась с ним на днях. Мы с ним пообедали в ресторане в Вашингтоне. Если увидите его, передавайте привет.

И Маргарэт удалилась.

Дэвид Гор попросил Джилсона рассказать немного о себе.

— Меня называют «красным». А ведь подумать только… В юности я специально изучал русский язык, чтобы вылавливать шпионов-коммунистов в своем родном штате. Потом поумнел. Прозрение наступило во Вьетнаме. Именно там передо мною встал вопрос о законности политики моего правительства. Я понял: путем насилия над другими народами нельзя построить свой собственный справедливый мир. Именно поэтому, вернувшись на родину, я присоединился к движению «Мирная акция ветеранов». Недавно в моем доме побывала советская группа. Они приглашали меня побывать в России. Как только смогу…

— Может быть, поедем вместе, — сказал Гор. — Я тоже получил приглашение. — До последнего времени Гор колебался: не лучше ли поехать в Россию после того, как он закончит книгу? Разговор с Джилсоном побудил его принять решение: ехать надо сейчас. Интересно, а бывают ли в России антивоенные демонстрации? Или люди безмолвствуют, покорно исполняя то, что приказывает им правительство?

Место действия — просторная кухня в генеральской квартире. Жена генерала Лихо Вера Никитична, немолодая уже женщина с добрым, но вместе с тем и решительным лицом, возится у кухонного столика, раскатывая тесто… Входят генерал Лихо и Дик.