— Что… что случилось? — пробормотал он.

Кто только пустил этих крестьян в квартал знати? Где проклятые гвардейцы, где хоть кто-нибудь?!

— Он еще спрашивает, что случилось! — смеялись лица.

— Где золото, отобранное у крестьян Западного Края? Говори, куда ты его дел!

— Народ погибает, а они только жиреют!

— Смертокрыла на вас нет!

— Хватай его, ребята-а-а-а! — пронесся ветром чей-то истеричный крик, и сердце Лэнгсворта ухнуло в пятки.

«Какое золото? Какие крестьяне?!».

Толпа сомкнулась вокруг него. Еще немного и растоптали бы. Джон рухнул на колени, и увидел десяток грязных деревянных башмаков и сапог из потертой дешевой кожи, выглядывающих из-под рванных штанин. И изо всех сил припустил в просветы между ними. Крестьяне ловили его между ног, как сбежавшую свинью. А Лэнгсворт, вырвавшись, поднялся на ноги и помчался по перекинутому через канал мосту в сторону королевского дворца.

Черная железная изгородь, увенчанная золотыми пиками, выросла перед ним. Джон побежал вдоль, надеясь добраться до одних из ворот. Кованные львы мелькали перед его глазами. Джон едва не пробежал мимо запертых ворот.

Ровный строй гвардейцев в сине-белой униформе виднелся на приступах к замку. «Вот где они все! Вот кого охраняют!», — подумал Джон. Никто и не думал отворять ворота. Глупо было требовать, чтобы их распахнули, но Лэнгсворт решил рискнуть.

Гневная толпа вынырнула из-за поворота. Времени на раздумья не осталось. Джон даже не ожидал от себя такой прыти — по заборам он не лазил, наверное, лет с двенадцати. На самом верху он быстро обернулся, поглядев назад. Небо пылало сильнее прежнего. Должно быть, горели и другие особняки. Хотя его-то дом, наверное, уже обвалился, после такого-то пламени.

Уже через мгновение он, разорвав одежду о венчавшие изгородь пики, перепрыгнул на стороне королевского замка. Два гвардейца, материализовавшихся буквально из воздуха, тут же подхватили его. Мгновенно ослабевший Джон повис у них на руках. Но солдаты штормградского гарнизона, быстро отворив боковую створку в изгороди, вышвырнули Джона обратно на мостовую.

— Я лорд Лэнгсворт! — выкрикнул он, вновь оказавшись по одну сторону с обезумевшей толпой. — Прошу у короля убежище! Убежище!

Гвардейцы оставались неумолимы. Маги в лиловых робах, сбившись в круг, водили руками вдоль изгороди, ограждавшей королевский замок. На глазах у Джона прочный лед сковывал железные завитушки, покрывал инеем рычащие львиные морды. Немного поодаль разминалась группа боевых магов. Вспыхивали, как фейерверки, огненные шарики, готовые врезаться в грудь любого, кто еще раз попробует перелезть в королевский сад.

Толпа живым тараном врезалась в железную ограду. Те, кто первыми коснулись зачарованной изгороди, на несколько секунд застыли, скованные магией льда. Долгая заморозка могла попросту убить их, а король четко приказал — «Никаких жертв».

Наперерез толпе Джон кинулся к водному каналу около дворца. Крестьяне уже не замечали его. Теперь перед ними возвышался прекрасный, белокаменный, с позолоченными фресками и статуями замок.

Лорд Лэнгсворт с криком прыгнул в светло-зеленые волны. Вода сковала его ледяными объятиями. Но он поплыл по каналу вперед, надеясь, что не запутается и все же доплывет до квартала дворфов. Уж кто-то, а дворфы-то не могли поддаться этому безумию. А еще у дворфов есть горячий эль, который приведет Джона в чувство. Если только он не подхватит воспаление легких до того, как доберется до дворфов и их эля…

Люди в черных одеждах бежали вдоль канала, не обращая внимания на пловца. В руках у них были вилы. Они размахивали ими так, словно бы закидывали сено в стога. Чей-то хриплый бас отдавал приказы.

Судорога свела мышцы лорда Лэнгсворта, но он знал, что холод тут не причем.

Это были те самые монахи-прислужники.

Он не смог бы спутать их с никем другим. А на улицах города сейчас было так же светло, как и днем, из-за пожаров. Широкоплечие монахи, подбирая камни с земли, били стекла в домах, поджигали перевернутые деревянные экипажи. Их настоятель перебегал от одной компании к другой, координируя их действия.

Джон понял, что ему ни в коем случае нельзя умирать. По крайней мере, пока он хоть кому-нибудь не расскажет о том, что знает. Он еще энергичнее заработал руками и ногами.

— Я спрашиваю, как они узнали? — тихо повторил король.

Матиас Шоу считал, что уж лучше бы Вариан кричал.

— Я не знаю, ваше величество, — ответил глава разведки. — Лорд Лэнгсворт не разглашал тайны Совета.

— Кто же тогда, Шоу? Может быть, архиепископ Бенедикт? Ангерран д’Ливре? Или может быть, вы сами?

Шоу молчал.

— Как, я вас спрашиваю, весь город в одно мгновение узнал о дыре в штормградской казне? Может быть, уже и орки знают, что Альянс собирается напасть на Оргриммар? Может быть, нас уже ждут на подступах к Терамору?

— Ваше величество, последнюю неделю ШРУ занималось только безопасностью принца Андуина, — выпалил Шоу.

Король на мгновение лишился дара речи.

Матиас Шоу очень не хотел говорить этого, но так и было. Все это время он знал о малейшем передвижении принца, но никак не следил за обстановкой в городе. И лучшие его разведчики занимались тем же. И все по приказу короля. Шоу знал, насколько важна для короля безопасность принца, поэтому не хотел говорить этого, но ему не оставили выхода. Возможно, именно из-за этого он не заметил первых зачатков мятежа. Ведь должны же были быть зачинщики этих беспорядков. В спонтанность бунта Шоу не верил.

— То есть это моя вина, Шоу? — спросил король.

Матиас не отвечал, низко склонив голову.

Ради его же безопасности короля просили не подходить близко к окнам, но Вариан пренебрег этими предосторожностями. Глядя на то, как людское море бьется о железную ограду, король расстегнул кожаный ремешок железного наплечника. Львиная морда левого наплечника сползла с его плеча. Затем правая.

— Что вы делаете, ваше величество? — прошептал Шоу.

Вариан не счел нужным отвечать. Он отстегнул железный нагрудник, щитки.

— Корону, — только и сказал он.

— Что? — переспросил сбитый столку Шоу.

— Принесите мне корону!

Со времен собственной коронации, свадьбы и еще нескольких официальных мероприятий король почти никогда не надевал короны. С чего же теперь, когда город объят мятежом, ему понадобилось символ власти?

Королевский секретарь не понятно, куда запропастился, и Шоу сам преподнес королю тяжелую корону из белого золота, украшенную семью сапфирами и десятком мелких бриллиантов.

Вариан взял ее в свои руки.

— Велите оседлать мою лошадь, Шоу, — приказал он, не глядя на Матиаса.

— Ваше величество, вам нельзя туда. Люди… они… Не настроены для переговоров, — попытался отговорить короля Шоу.

Даже без своих знаменитых доспехов, в одном только темном камзоле, широкоплечий, своим суровым видом король внушал страх. С его плеч спускался тяжелый темно-синий плащ, оббитый горностаем. Из-под плаща Вариана виднелась рукоять его двуручного меча. Его он оставил.

И корона… она притягивала взгляд. Мало кому доводилось видеть корону Штормградского королевства, и даже Матиас Шоу не мог отвести от нее взгляда. Внушительная корона подавляла. И тот, кому хватало мужества и сил носить ее на своей голове, был достоин преклонения.

— Слушаюсь, ваше величество, — сдался глава разведки.

Джон наглотался ледяной, пахнущей тиной воды и теперь задыхался. Он не смог доплыть до квартала дворфов. Прибился к какой-то хрупкой пристани, обросшей водорослями, и, цепляясь замерзшими пальцами, вылез на ее мокрые доски. Хотя лучше бы он оставался в воде. Первое же дуновение ветра заставило задрожать его облепленное мокрой одеждой тело. Казалось, даже кровь в его венах превратилась в лед.

Лорд Лэнгсворт заставил себя подняться и на негнущихся ногах по ступеням поднялся на набережную. Никого не было видно. Наверное, все они теперь крушили королевский замок.