У дворцовых ворот я встретила короля, собиравшегося на охоту.
— А, Фейделм вернулась! Здравствуй, красавица. А кто это с тобой?
— Здравствуйте, Ваше Величество; эта девочка будет моей ученицей и помощницей, если Вы позволите.
— Лавайре? А ну, посмотри на меня, — внезапно изменившимся голосом сказал он, заглядывая ей в лицо, в эти её синие глаза, и я увидела невозможное — тоску в глазах короля, когда он тихо промолвил:
— Здравствуй, Лавайре! Видишь вот — я на охоту нынче еду: Лавайре, Лавайре, где же наш Лоэхра?!..
Снова это имя! Что-то билось внутри меня, силясь вырваться наружу, я подняла руки, сжимая виски, и широкие рукава платья поползли вниз, приоткрывая предплечья. И тут я наткнулась на их взгляд — короля и девочки. Они смотрели на мои руки. А потом он рванул рукава ещё вниз, так что руки обнажились до локтей и стали видны татуировки — переплетение тонких линий, причудливая вязь от запястья, завершавшаяся оскаленной собачьей мордой у локтя.
— Лоэхра, — сказала девочка. (Ни у кого в королевстве не было подобных татуировок — только у Гончего Пса).
— Лоэхра, — повторил король, — во имя всех богов, Лоэхра, что же с тобой сделали?!
Когда становится чуть теплей
небо северных стран на пороге весны,
И ночи гонят черных коней
к востоку от солнца и к западу от луны,
Когда реки вздыхают в плену берегов,
и небо дробится о камни порогов,
И темные кудри лесистых холмов
вьются над бесконечной дорогой, —
Брат мой, западный ветер,
король облаков,
Медом пахнет твой клевер
росистых лугов,
Но глаза беспокойных голодных богов
Зеленятся бедой и тревогой.
…
Нынче утром разбудит песок у воды
легкий шаг темногривых серых коней;
Ах, быстры те псы, у кого на груди
— полумесяц, как знак чистоты кровей!
И раскидистый дуб, и сумрачный тис
склонят головы пред королевской охотой,
Овеваемой пестрыми крыльями птиц
в этой скачке на грани полета;
Но смотри — на деревьях узорные шлемы,
И смыкаются вереска жесткие стены,
И зафыркали кони, почуяв измену,
Или просто запахло болотом!.
— А здесь мы жили, покуда могли;
Ничего не забыли дети старой земли —
Ах, как подносили вам, короли,
Девы наших холмов кубки меда!..
Но ты знаешь — ведь гончие взяли мой след,
Твои серые гончие взяли мой след,
Королевские гончие взяли мой след,
И не знать мне ни сна, ни покоя;
И пока под копытами серых коней
Не рассыплется мир на осколки из дней,
До конца, вслед за сворой болотных огней
Ты будешь гнаться за мною;
Ах, твои гончие взяли мой след,
Темноглазые гончие взяли мой след,
Королевские гончие взяли мой след,
И не знать мне ни сна, ни покоя!..
…Твои гончие взяли мой след…
Ирландия, где всегда идет дождь
«Вокруг света» № 11 (2794) Ноябрь 2006, с. 150–158. ISSN 0321-0669
Экспансия ирландской культуры в мировую на протяжении всего минувшего века вызывала восхищение и иногда даже легкий испуг. Например, когда понимаешь, что в каком бы уголке Европы и Америки ты ни захотел выпить кофе, в баре непременно будет звучать музыка каких-нибудь «культовых» ирландцев: U2, Enia, Clannad, Westlife, the Corrs… неважно. А писатели, поэты! А «эльфийская» мифология, породившая целое литературное направление!.. В общем, ирландцы — везде. Самое время задуматься: отчего так получается!
Продолжим перечень достижений. Число ирландцев, в чьи руки попадали Нобелевские премии, возмутительно велико: Бернард Шоу, Уильям Батлер Йейтс, Сэмюэл Беккет, Шеймас Хини…
А вот еще: помните самый популярный портрет Эрнесто Че Гевары — тот, где он анфас и в берете со звездой? А знаете, что его по фотографии создал известный ирландский график Джим Фитцпатрик? Более того, отец знаменитого героя Латинской Америки носил фамилию Гевара Линч, и бабушка Че была уроженкой Зеленого острова.
От высокого — к бытовому: еще одним очевидным признаком моды на все ирландское остается обилие во всем мире «тематических» баров с характерными названиями: Shamrock, Murphy» s или просто The Irish Bar. Там наливают «гиннесс», порой даже не разбавленный (хотя, как показывает мой многолетний опыт, чем дальше от Ирландии, тем хуже завезенное оттуда пиво), весело гуляют на День святого Патрика, а иногда местные жители, какие-нибудь русские или финны, играют там «рилы» и «джиги» на доступных им инструментах. Причем с задором, поражающим самих ирландцев…
Кроме того, как всем известно, в Ирландии есть изумрудные холмы, крутые обрывы над морем, хорошие скаковые лошади, девушки с рыжими волосами и белоснежной кожей, виски тройной перегонки, национальное рагу, эльфы и лепреконы, а также из-под пера ирландского уроженца Джеймса Джойса вышла невероятно сложная книга «Улисс», которую никто не читал, а если и читал, то часто стесняется в этом признаться. Одним словом — страна волшебная.
Ежегодно практически весь Дублин, разодевшись соответствующим образом, отправляется на завтрак (с непременным пивом «Гиннесс», конечно) в честь Джойса к Центру его имени на Норт Грейт-Джордж-стрит.
Восточная эклектика
Начнем с самого главного, с ее столицы. Собственно говоря, Дублин — не исконно ирландский город, а викингское поселение Х века. Кстати, по-ирландски он и называется совершенно иначе — Baile Atha Cliath («место у брода, заросшего лозой»). И сразу позвольте небольшое отступление.
Ирландский, или гаэльский, язык, относящийся к кельтской группе, вопреки довольно распространенному заблуждению совершенно не похож на английский и родствен ему так же отдаленно, как, скажем, русскому.
Представление о том, как примерно он звучит, можно получить из современных книг модного жанра «фэнтези», которые, как правило, базируются на кельтском материале. Кстати, поклонников этого жанра традиционно много среди студентов Московского университета, где мне случалось преподавать. Каждую осень на филологический факультет приходят девушки и юноши с горящим взором и заявляют: «Мы хотим учить ирландский, потому что любим фэнтези и хотели бы заниматься магией друидов». Прямо так и говорят. Правда, после первого занятия, на котором объясняются основные правила грамматики, такие граждане обычно куда-то исчезают (возможно, отправляются к друидам), и остаются лишь те, кто готов сражаться с непростой кельтской языковой логикой.
