Геолог Уолтер X. Уилер считает, что на самом деле разрыв произошел в 1872 году. В статье об этом конфликте, опубликованной в журнале Science в 1960 году, он утверждает, что летом 1872 года и Марш, и Коуп собирали находки в эоценовом пласте бассейна Бриджер в штате Вайоминг, и их конкуренция в конечном итоге вылилась в такой конфликт{214}.
Пара писем, которыми обменялись ученые в январе следующего года, подтверждает догадку Уилера. Марш писал Коупу, обвиняя его в краже некоторых окаменелостей, которые Марш считал но праву своими: «Информация, которую я получил по этому поводу, очень меня рассердила, и в тот момент я был так зол на вас за сотрудничество со Смитом [искатель окаменелостей, который сначала работал с Маршем], что набросился бы на вас (конечно, не с пистолетом или с кулаками, а в печати)… Никогда в жизни я не был так зол». Затем, что странно, он добавляет: «Но не сердитесь на меня за это, а выскажитесь не менее откровенно, если я сделал что-то, что вам не понравилось»{215}.
По-прежнему ли он надеялся на восстановление дружеских отношений? В ответ Марш получил не дружбу, а ту откровенность, о которой просил, — через несколько дней Коуп ответил всевозможными жалобами, например: «Всеми образцами, которые вы получили в августе 1872 года, вы обязаны мне»{216}.
Научная общественность услышала о растущей вражде со страниц American journal of Science, с которым Марш поддерживал хорошую связь, а также из American Naturalist, который Коуп купил в 1877 году. Обвинения в этих журналах касались в основном дат публикаций и точности толкований. Дата публикации, как правило, подтверждает приоритет, но для выхода работы в свет требуется время, поэтому оба ученых пытались использовать даты отправки найденных образцов в лабораторию. Например, в American Naturalist в результате появились самые противоречивые даты и утверждения, некоторые из них касались скорости работы Коупа, а некоторые — того факта, что он был занят в поле и не мог руководить подготовкой публикаций. Марш продолжал считать, что Коуп намеренно сфальсифицировал даты публикаций, чтобы подтвердить свой приоритет.
И тем не менее на публике оба они продолжали сохранять видимость миролюбия. Даже в 1877 году Марш мог в прессе утверждать: «Благодаря энергии Коупа были обнаружены многие необычные формы, а также в значительной степени обогатилась наша литература»{217}. Но в частном порядке Коуп, комментируя желание Марша внести свои поправки, называл его «профессором коупологии из Йельского университета»{218}.
Открытая борьба
Весной 1877 года профессор из Моррисона, штат Колорадо, отправил Маршу огромный позвонок. Практически в то же время Коуп получил не менее впечатляющие фрагменты кости от школьного учителя из Каньон-Сити, штат Колорадо. И Коуп, и Марш поспешили с публикациями, объявив об обнаружении крупнейшего из известных доселе сухопутных животных. Каждый нанял людей, которые посылали им образцы.
Все это было лишь прелюдией к главному действию, которое должно было состояться в Комо Блафф. Силы Марша добрались туда первыми. Уиллистон, один из его людей, писал Маршу, что кости «разбросаны на семь миль и весят тонну»{219}. Год 1877 считается началом невиданных прежде находок динозавров в Северной Америке и проведения чрезвычайно успешных исследований в диких, отдаленных районах, которыми занимались сравнительно хорошо оснащенные экспедиции профессионалов.
В Комо Блафф сразу же появилось желание обмануть соперника. Уиллистон писал Маршу из дома в Канзасе: «Здесь почти невозможно скрыть свои действия, поэтому я объявлю, что направляюсь в Орегон, и никто не узнает, где я на самом деле»{220}. Он взял с собой таблицу для шифрования как определенных окаменелостей, так и имен помощников Коупа — которые пытались вмешаться в раскопки, — чтобы можно было сохранять секретность, отправляя телеграммы в Нью-Хейвен. Сам Коуп тоже приехал в 1879 году, и хотя видимость приличий по-прежнему соблюдалась, команда Марша делала все возможное, чтобы ввести его в заблуждение.
Кроме того, позже Коуп обвинил Марша в присвоении земель по очень щедрым западным законам, чтобы не допустить на них других исследователей. Но с самого начала источником проблем были заявки на открытия. В 1877 году Коуп назвал нового динозавра Dystrophaeus viaemalae, т.е. истощенным. Кроме того, он заявлял, что это первая в Северной Америке находка полного скелета динозавра. Намеренно или нет, но он проигнорировал тот факт, что более ранняя находка, 1858 года, сделанная Фердинандом В. Хайдеиом в Хэддонфилде, штат Нью-Джерси (где начиналась карьера Коупа), уже описана Лейди. Позже Хайден прислал Коупу отчеты, которыми тот воспользовался при подготовке своего очень важного труда Vertebrata of the Tertiary Formations of the West («Позвоночные из третичных формаций Запада», 1885).
Как уже говорилось, Марш отошел от активных полевых работ в 1874 году, намного раньше Коупа, который продолжал выезжать в экспедиции. В результате у Марша появилось больше времени не только для работы с коллекцией, но и для интриг. Став президентом Национальной академии наук, он использовал свое влияние, чтобы исключить Коупа из Геологического комитета США. Эта организация была очень полезной для экспедиций Марша, как могла бы стать и для Коупа.
О вражде — во всеуслышанье
В результате этого и других действий Комитета Коуп направил свою атаку в газете Herald и против Джона Уэсли Пауэлла, директора Геологического комитета США. Марш и Пауэлл тесно сотрудничали 14 лет, 10 из них — когда Пауэлл занимал пост директора этой организации. Коуп в резких выражениях заявил, что Пауэлл не сдержал обещание выделить средства, которые позволили бы Коупу опубликовать его новую крупную работу, продолжающую Vertebrata, которую Комитет поддерживал и которая получила всемирную известность. (На самом деле для издания следующего тома, содержащего множество сложных иллюстраций, потребовалось бы небольшое состояние.)
Кроме того, Пауэлл настаивал, — по наущению Марша? — чтобы Коуп передал свою коллекцию окаменелостей государству, прежде чем Комитет выделит средства для публикации. Коуп заявлял, что приобрел окаменелости на собственные деньги. Он также обвинил Пауэлла в том, что тот использует свое положение в личных интересах, например принимает на работу родственников.
По сути, спор Коупа с Пауэллом завязался из-за денег. А от Марша он жаждал крови. Одно из самых серьезных обвинений, которые против него выдвинул Коуп, касалось плагиата, причем он предоставил письменные свидетельства уволенных сотрудников Марша, что очень многими, если не всеми своими научными достижениями тот обязан своим работникам. Это было явное преувеличение, и тем не менее Коуп смог в печати подтвердить данное обвинение. Уиллистон, который ушел от Марша в 1885 году, откровенно высказывал свои жалобы в письменном виде, в том числе и в письме к Коупу, где заявлял, что многие публикации Марша были «либо работой, либо настоящими идеями его помощников»{221}.
Заполучив это письмо в качестве трофея своей направленной против Марша кампании, Коуп быстро передал его в Herald. Но к этому времени Уиллистон, вероятно, еще раз взвесил плюсы и минусы своих слишком откровенных жалоб и в следующем выпуске газеты выразил сожаление по этому поводу, говоря, что письма Коупу были личными и никогда не должны были появиться в печати. Позже Коуп назвал его трусом за то, что тот не отстаивает свои взгляды.
