Сравнение нефтеперегонных заводов по индексу технического совершенства

* Показатель комплексности нефтепереработки

Источник: Ассоциация нефтепереработчиков и нефтехимиков, 2011.

Данные таблицы не нуждаются в комментариях – в стране предельно низкий технологический уровень всех действующих нефтеперегонных заводов; если в США, Японии индекс Нельсона – 9,57, в ЕС – 7,18, российская отрасль – на уровне от 1 до 7,4 (Уфимский завод, но это единственный случай); в целом он в 3,6 раза меньше, в сравнении со средним индексом в мировой отрасли нефтепереработки.

Главная причина состоит далеко не в налоговой политике государства (которая имеет здесь крупные изъяны), а в жадности нефтяных компаний – им выгодно «гнать» сырую нефть на мировой рынок; да и некачественная продукция с давно устаревших НПЗ также находит сбыт за границей – там ее «очищают» и получают высококачественные химические продукты. Нефтяники, опираясь на мощное политическое лобби, всеми силами противодействуют принятию такого законодательства и иных нормативных актов, которые формировали бы в отрасли политику в интересах создания в стране высокотехнологичных мощностей по переработке нефти. Некоторые эксперты «Стратегии-2020» уже высказываются в том смысле, что России вообще не следует их создавать – слишком они затратны. К концу апреля Минфин должен был сформировать новую модель налогообложения для российской нефтянки, которая кардинально изменит положение нефтепереработки. Правительство вроде бы пытается создать какие-то стимулы для модернизации устаревших нефтеперегонных заводов (НПЗ), которые давно уже работают во вред экономике, поскольку производимая ими продукция стоит дешевле исходного сырья. Но результатов все нет. Возможно, в силу того, что нет определенного четкого подхода даже в министерствах: в прессе появились сообщения о том, что Минфину и Минэнерго никак не удается согласовать вопросы налоговой реформы в нефтяной отрасли. Между тем в начале февраля премьер Владимир Путин предложил определиться с нефтяными налогами, не дожидаясь лета, чтобы ориентировать нефтяников на инвестиции. Дискуссия перешла в группы по разработке «Стратегии-2020», где склонны отстаивать интересы олигархата. Существующая система экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты делает более выгодным экспорт темных нефтепродуктов и, следовательно, сохранение низкого уровня переработки нефти на российских НПЗ. В результате дискуссий в конце прошлого года было принято решение поднять в ближайшие годы ставку налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) и, соответственно, на добычу нефти, но зато снизить ставку экспортной пошлины на бензин и приподнять на темные нефтепродукты, выровняв их, и сбалансировать прочие интересы с помощью экспортной пошлины на нефть. Если и удалось что-либо достигнуть, то это никак не повлияло на переработку. И, видимо, не это волновало власть.

Между тем спор о налогах, похоже, только разгорается. В частности, специалисты Экономической экспертной группы (ЭЭГ) в конце марта выступили буквально с сенсационным заявлением о том, что переработка нефти в России экономически бессмысленна и приносит стране колоссальные убытки. Тонна сырой нефти стоит сегодня гораздо больше, чем все продукты перегонки, которые получают из нее российские химики и нефтяники. По их логике, нефтепереработку в России нужно немедленно прекратить, предприятия – обанкротить, а потребителей перевести исключительно на импортное топливо, – вот их выводы, которые ложатся на благодатную почву в некоторых правительственных кругах. А правительственная политика налоговых льгот для нефтяников глубоко ошибочна, поскольку не стимулирует нефтяные компании к модернизации, а только субсидирует сохранение отсталых производств за счет бюджета и других налогоплательщиков. С другой стороны, Ассоциация нефтепереработчиков и нефтехимиков (АНН) не согласна с озвученными радикальными предложениями. «Как известно, доход, получаемый от единицы энергоресурсов нефти при использовании ее на предприятиях нашей страны и исчисленный в объеме внутреннего валового продукта, более чем в 10 раз превышает доход от продажи этой единицы энергоресурсов другим странам по международным ценам (кумулятивный эффект) и при этом обеспечивает создание дополнительных рабочих мест, что для нашей страны в последние годы стало весьма актуально», – указывает глава АНН Виктор Рябов. (НГ, 2011, 30 марта.)

Проблема в том, что существующие в стране НПЗ производят избыточные низкокачественные продукты, которые используются для производства низкокачественного мазута, из которого в Европе делают бензин и другие виды топлива. Поэтому и выходит, что гораздо логичнее гнать на экспорт сырую нефть. Соответственно, и видится выход из этой ситуации – сокращать количество отечественных НПЗ, оставив несколько тех из них, кто производит высококачественные сорта топлива с высокой степенью добавленной стоимости. Но в стране – всего 2–3 завода, которые могут обеспечить менее 10% потребностей. Другие специалисты и аналитики ставят вопрос следующим образом: «Для того чтобы определиться с налоговой системой, надо ответить на главный вопрос – чего мы хотим от нефтегазового комплекса? Использовать его как базу для модернизационного и технологического рывка или для решения задач бюджетного дефицита?» Вопрос-то, однако, простой: «Нужен стране, обществу высококачественный бензин или не нужен?» Этот вопрос запутывается нагромождениями других тем. Это – одна из иллюстрации беспомощности власти. Разве нельзя было потребовать от нефтяников-миллиардеров построить современные НПЗ? Дискуссий здесь, на мой взгляд, не должно было быть принципиально. «Не хотите строить – национализируем нефтедобычу и нефтепереработку!»

Специалисты Программы развития ООН (ПРООН) представили доклад о развитии человеческого потенциала в РФ за 2009 г. под названием «Энергетика и устойчивое развитие». Авторы доклада пришли к неожиданному выводу: успехи топливно-энергетического комплекса (ТЭК) РФ с учетом недальновидной политики государства выступают не столько источником роста и развития, сколько сокращения благосостояния граждан России. В нем анализируются проблемы, связанные с гипертрофированным развитием ТЭК России и его низкой эффективностью. Производя примерно 11,5% мировой первичной энергии – а это в пять раз больше доли РФ в мировом ВВП, – России приходится ежегодно инвестировать порядка 5% ВВП на поддержание и развитие ТЭКа и 13% на модернизацию экономики и социальных отраслей, включая, например, финансирование образования, строительство дорог и т.д. К 2008 г. РФ увеличила долю в мировом производстве нефти с 9 до 12,4%, а поступления от экспорта нефти и газа выросли с 36,2 млрд долл. в 2000 г. до 241 млрд долл. в 2008 г., но, «согласно оценкам МВФ по итогам острой фазы кризиса 2009 года, Россия вошла в 15 наиболее пострадавших от мировой рецессии стран мира».

В докладе говорится: «Зависимость реальных доходов значительной части населения, а также систем образования и здравоохранения от ресурсной ренты, поступающей через механизм государственного бюджета, создает опасность роста бедности, социальной нестабильности, ограничения возможности получения качественной медпомощи и образовательных услуг, а также снижения качества жизни в целом. [...] В ТЭКе занято порядка 2,5% трудоспособного населения, при этом отрасль обеспечивает основную долю налогов и ВВП. В то же время вся остальная экономика, включая социальные отрасли – медицину и образование, – зависит от их перераспределения». Даже во время кризиса, по оценкам авторов доклада, в отраслях, связанных с производством и распределением энергии, наблюдался рост заработных плат и численности занятых (в апреле 2009 г. более 32% занятых в энергетике относились к 10% самых высокооплачиваемых в экономике), тогда как остальные сектора экономики лишились 1,8 млн рабочих мест.