Все вопросы, заданные в отношении людей„из БК, КРМК и ОК, в равной степени относятся и к людям из Джебель-Кафзеха и Схула. По утверждениям „ноевцев", они были Homo sapiens sapiens. Но ведь культура-то их была не верхнепалеолитической, а среднепалеолитической.
В целом „ноевцы" никакого вразумительного ответа ни на один из заданных выше вопросов дать не могут. Лишь один из них как-то заикнулся о том, что по некоторым данным переход от среднего каменного века Африки к позднему каменному веку Африки, возможно, начался раньше 40 тыс. лет, а именно 46 тыс. лет назад[34]. Ясно, что это не ответ.
Факты неопровержимо говорят о том, что где-то около 40 тыс. лет во всех регионах земного шара произошел крутой перелом в развитии человеческой культуры, который нередко характеризуется теперь палеоантропологами и археологами как „всемирная революция".[35] Помимо всего прочего, он свидетельствовал о появлении людей, обладающих более высоким уровнем развития интеллекта, чем ранее существовавшие люди. И по всей ойкумене этот перелом связан с появлением людей современного физического типа. Существование их с этого времени никем не может быть поставлено под сомнение. Бесспорных же данных о их появлении в более раннее время, как мы выяснили, не существует. Отсюда следует лишь один вывод: люди современного физического типа возникли только около 40 тыс. лет, причем по всей ойкумене. Вместе с ними возникли и культуры, более высокие по уровню развития, чем те, что им предшествовали, и подготовили их появление.
Такой вывод и делали, и делают те исследователи, которые отстаивали и сейчас отстаивают стадиальный подход к антропогенезу. С их точки зрения, примерно 40–35 тыс. лет тому назад по всей ойкумене произошла трансформация людей неандертальского типа в людей современного физического типа. Правда, не все из них до конца последовательны. Отстаивая тезис о том, что современные люди произошли от палеоантропов, некоторые из них в то же время исключают из числа предков неоантропов классических неандертальцев Западной Европы. И понять их можно. Классические неандертальцы — бесспорно специализированная форма. Если считать их предками людей современного типа, то придется допустить, что эволюция палеоантропов шла по более чем странному пути: не дальнейшего развития сапи-ентных признаков, которые наряду с архаичными были присущи ранним неандертальцам (а иногда даже еще более архаичным формам), а их почти полного исчезновения с превращением ранних неандертальцев в классических, а затем их быстрого и внезапного возрождения при переходе от поздних палеоантропов к неоантропам. С точки зрения биолога последнее невозможно, ибо находится в противоречии с законом необратимости эволюции, открытым А.Долло. Необъяснима с чисто биологической точки зрения и та быстрота (всего только пять тысяч лет), с которой в течение долгого времени остававшаяся практически почти неизменной морфологическая организация классических неандертальцев превратилась в существенно отличную от нее организацию современного человека.
Все это требует объяснения. Его я и дал в теории антропосоциогенеза, которая была изложена в книге „Как возникло человечество". В ней было показано, почему эволюция человека с неизбежностью шла именно по такому, а не иному пути, как и почему поздние специализированные неандертальцы, включая классических западноевропейских, превратились в неоантропов. Эта теория получила подтверждение, когда уже после появления моей книги на территории Западной Европы были найден человек, представлявший собой форму переходную от классического неандертальца к человеку современного физического типа (Ханеферзанд, Северная Германия),
Эта теория привлекла внимание многих, но только не палеоантропологов. Исключениями были выдающиеся советские антропологи Г.Ф.Дебец и В.П.Якимов, которым я очень многим обязан[36]. Но не все антропологи обладали такой широтой взглядов. Большинство из них считало, что нельзя всерьез принимать взгляды на антропогенез человека, который никогда не вел никаких раскопок и не то, что не измерял черепа, но и не держал их в руках. Будучи в большинстве своем узкими эмпириками, они не придавали серьезного значения теории, считая всякие абстрактные построения не относящимися к делу. Для многих из них слова „умозрение", „умозрительная схема" были бранными. Они не могли понять, что наука только там и начинается, где человек начинает видеть не только глазами, но и умом. Сущность явлений недоступна органам чувств ни по отдельности, ни вместе взятым. Она может быть зрима только умом. В силу подозрительного и даже презрительного отношения к умозрению многие антропологи (и не только они) и сейчас оказываются совершенно беспомощными, когда соприкасаются со сферой концептуальных конструкций. В результате они нередко принимают на веру и начинают защищать любые, иногда даже совершенно несостоятельные концепции, лишь бы только они были предложены специалистами, работающими в одной области с ними, а затем с такой же легкостью от них отказываются. Они не понимают, что не всякая вновь предложенная концепция является шагом вперед в развитии науки, что ее появление может быть не прогрессом, но и регрессом.
Так, в частности, обстоит дело со столь разрекламированной концепцией „Ноевого ковчега" и связанным сейчас с ней антистадиальным подходом к антропогенезу. Они основаны на раздувании, абсолютизации определенных моментов реальности, В основе концепции „Ноевого ковчега" лежит абсолютизация сапиентных („модерных") признаков, которые присущи как ранним, так и позднейшим палеоантропам. За людей современного физического типа они принимали в одних случаях ранних неандертальцев, в других — позднейших неандертальцев, которые были формами переходными от палеоантропов к неоантропам. В основе антистадиального подхода — абсолютизация момента сосуществования в эпоху превращения одной формы людей в другую, более прогрессивную, индивидов, относящихся как к старому, так и новому типам.
Мода — вещь оправданная, когда она касается одежды, прически, украшений и т. п. Мода в области науки ничего, кроме вреда, принести с собой не может. Устранить власть моды в этой сфере может только серьезное отношение к умозрению, к теории. Тот, кто недооценивает теорию, с неизбежностью обречен на метание между различного рода модными веяниями, которые, к сожалению, имеют место и в науке. И роль моды в последнее время возрастает. Это связано с коммерциализацией науки, а тем самым и с проникновением в нее рекламы. Но важнейшая причина заключается в происходящей сейчас на Западе ужасающей деградации философской и вообще теоретической мысли, что находит свое яркое проявление в широком распространении того, что принято называть постмодернизмом. Суть его в применении к науке в безмерном субъективизме и релятивизме, в отрицании объективности факта и объективности истины.
Суть науки — теории. Но это не означает, что можно пренебречь фактами. Теория может базироваться только на фактах. И одно из достоинств книги „Как возникло человечество" заключалось в том, что мне в ней в основном удалось достигнуть более или менее гармонического сочетания изложения фактов с передачей их теоретического осмысления Иначе обстояло дело в другой книге — „На заре человеческой истории". Здесь я был крайне ограничен в объеме (318 с. в отличие от 576 с. книги „Как возникло человечество" и 672 с. „Возникновения человеческого общества"). С тем, чтобы по возможности более полно изложить теорию, я вынужден был до минимума сократить фактологическую часть, заменив изложение фактического материала ссылками на работы, в которых этот материал можно найти В результате данная книга не получила такого же резонанса, как первая Она оказалась не столь увлекательной, как та, к которой написано это предисловие, хотя весь ее тираж (50 тыс) тоже был быстро распродан
