Предложение переиздать монографию „Как возникло человечество", сделанное в начале 2000 г. руководством Государственной публичной исторической библиотеки России, было для меня довольно неожиданным. Ведь с момента ее выхода в свет прошло почти четыре десятка лет[1]. За это время в той области знания, которой посвящена книга, был накоплен новый фактический материал, да и осмысление его не стояло на месте. Претерпели изменения и мои собственные взгляды по этому вопросу. Многие моменты исследуемого процесса я начал понимать гораздо лучше, чем тогда, когда писал эту книгу.

С учетом всего этого в работу перед ее новым изданием нужно было бы внести немало существенных изменений. А это, по существу, означало бы не переиздание старой, а написание новой книги. Для этого потребовалось бы много времени, которым я, к сожалению, не располагаю. У меня теперь новые замыслы, которые нужно торопиться реализовать. Но важно и то, что я не знаю, какой прием может встретить новая монография. А старая книга пользовалась, и как мне сказали, когда предложили ее переиздать, и сейчас пользуется большой популярностью. Ее постоянно спрашивают в библиотеках, а те не всегда могут удовлетворить этот спрос, хотя тираж ее был достаточно велик (40 тыс.). В некоторых крупнейших библиотеках даже Москвы вообще нет ни одного ее экземпляра, а в других они настолько истрепаны, что их невозможно выдавать.

Заново просмотрев свою старую книгу, я убедился, что сегодняшний интерес к ней вполне оправдан. В ней приведен огромный этнографический материал, который всегда будет представлять большую ценность для всех, интересующихся историей первобытного общества, а тем более изучающих ее, и который в таком систематизированном виде нигде больше найти невозможно: он рассеян по множеству крупных, а чаще всего мелких и даже мельчайших работ, в большинстве своем мало доступных даже для исследователей, не говоря уже об остальных людях. Этот материал я в дальнейшем не приводил ни в одной из моих последующих работ, ограничиваясь отсылками к данной книге. Поэтому превращение ее в библиографическую редкость в какой-то степени сказывается на многих моих более поздних работах, ибо становится все более трудным делом проверить многое из их фактического обоснования. Убедился я и в том, что все основные теоретические положения, которые были выдвинуты в книге, не только не были опровергнуты новым фактическим материалом, а наоборот, нашли в нем новое подтверждение.

Все это вместе взятое побудило меня дать согласие на переиздание монографии „Как возникло человечество", причем именно в том виде, в котором она была опубликована в 1966 г. Но я счел себя обязанным, во-первых, написать предисловие к новому изданию, во-вторых, дополнить старый, оставшийся совершенно неизменным текст, приложениями, в которых в определенной степени учитываются результаты развития науки за протекшие с тех пор годы.

В своей книге я исходил из открытий палеоантропологов и археологов, которые свидетельствовали о том, что между животными предками человека, с одной стороны, и человеком, каким он является сейчас, лежит огромный период превращения животных в человека, а стада животных в человеческое общество. Это была эпоха становления человека и общества, антропосоциогенеза, время существования и развития формирующихся людей (пралюдей), живших в становящемся человеческом обществе (праобществе). Завершился этот период возникновением готовых людей и готового сформировавшегося человеческого общества. Именно такой вывод по существу был сделан советскими антропологами и археологами (Я.Я.Рогинским, П.И.Борисковским, В.П.Якимовым и др.), создавшими и развившими т. н. концепцию двух скачков в антропогенезе. Согласно этой концепции, в развитии человечества было два поворотных пункта: первый — переход от животных предков человека к первым, только еще начавшим формироваться людям, второй — переход от самых поздних формирующихся людей (палеоантропов) к людям готовым, под которыми понимались люди современного физического типа, неоантропы или Homo sapiens. Последний переход датировался в то время 35–40 тыс. лет тому назад, а первый по-разному в зависимости от того, принимались теми или иными исследователями за первых людей хабилисы (Homo habilis) или архаитромы (Homo erectus). Я и тогда, и сейчас считаю первыми людьми не хабилисов, а архацтропов. По самым последним данным архаитропы появились где-го около 1,6 млн. лет тому назад. Именно тогда и началось становление человека и общества.

В основе возникновения человека и человеческого общества лежал процесс возникновения и развития производственной деятельности, материального производства. В целом он был достаточно четко нарисован в книге и добавить к тому, что было сказано, можно лишь пусть интересные, но детали. Возникновение и развитие производства с необходимостью потребовало не только изменения организма производящих существ, но и возникновения между ними совершенно новых отношений, качественно отличных 1,6 млн. лет, что существовали у животных, отношений не биологических, а социальных, т. е. появления человеческого общества. Социальных отношений и общества в животном мире нет. Они присущи только человеку. Возникновение качественно новых отношений, и тем самым совершенно новых, присущих только человеку стимулов повеления, было абсолютно невозможно без ограничения и подавления, без введения в социальные рамки старых, безраздельно господствующих в животном мире движущих сил поведения — биологических инстинктов. Насущной объективной необходимостью было обуздание и введение в социальные рамки двух эгоистических животных инстинктов — пищевого и полового.

В книге главное внимание было уделено обузданию полового инстинкта и тем самым становлению социальной организации отношений между полами. Подавление полового инстинкта рассматривалось в ней как ведущий момент процесса обуздания зоологического индивидуализма. Это, как выяснилось в дальнейшем, было неверно. Главным, решающим моментом процесса социогенеза было обуздание не полового, а пищевого инстинкта. Одной из причин переоценки значения подавления полового инстинкта в процессе социогенеза было влияние взглядов Л.Г. Моргана и Ф.Энгельса, выдвинувших на первый план в истории первобытности род и вообще отношения родства. Другая заключалась в том. что к моменту написания книги наука располагала материалом, достаточным для реконструкции только этого, а не других составляющих процесса социогенеза. И в целом процесс обуздания полового инстинкта и становления первой формы брачных отношений — дуально-родовой организации — был воссоздан в книге достаточно полно и точно. Единственный момент, который нуждается в пересмотре — вопрос о возникновении того состояния, от которого началось движение к роду — состояния неупорядоченного общения полов, или промискуитета.

Что же касается другой составляющей социогенеза — процесса обуздания пищевого инстинкта, то она столь детально рассмотрена не была. Речь о ней шла только в самом общем плане. А между тем именно она была решающей. Ведь обуздание пищевого инстинкта, возникновение социальной организации по его регулированию было не чем иным, как становлением фундаментальных социальных отношений, тех самых, которые принято называть экономическими, социально-экономическими или производственными отношениями.

И то, что формированию социально-экономических отношений в книге было уделено совершенно недостаточно внимания, имеет серьезные причины — не субъективные, связанные с личностью автора, а объективные. Во время написания книги наука не располагала материалом, который дал бы возможность реконструировать процесс становления социально-экономических отношений.