Позицию, близкую к моргановской, занимал Л.Файсон (Fispn and Howitt, 1880, p.99—117), видевший причину возникновения экзогамии в сознательном стремлении предотвратить вредные последствия кровосмешения. Однако взгляды его на возникновение рода не совпадают со взглядами Л.Моргана. По Л.Файсону, роду предшествовало не три стадии развития, как утверждал Л.Морган, а всего лишь одна. Человеческий коллектив, предшествовавший роду, Л.Файсон называл неразделенной коммуной. Характеристика этого коллектива у него не отличается ясностью. С одной стороны, он писал, что в неразделенной коммуне брачные отношения существовали лишь между лицами, принадлежавшими к одному поколению (1880, р. 117). С другой стороны, мы встречаем у него утверждение, что „неразделившаяся коммуна" значит не более и не менее как промискуитет (Файсон, 1935, с.117). Когда перед обществом встала задача исключить возможность брачных отношений между братьями и сестрами, то эта цель, по Л.Файсону, была достигнута разделением первоначальной коммуны на две взаимобрачующиеся половины, внутри каждой из которых половые отношения были запрещены (1880, р.99— 100). На тех же позициях, что и Л.Файсон, стоял и А.Хауитт (Fison and Howitt, 1880, р.364–365; Howitt, 1904, р.88–89, 173–174).
Сторонниками взгляда, согласно которому экзогамия явилась результатом сознательных усилий людей, подметивших вред кровосмешения, были также Г.Мэн (1884, р. 174–175), Л.Я.Штернберг (1933а, с. 112–113), А.Джолли и Ф.Роз (1947а, 19476).
Против точки зрения, объяснявшей возникновение экзогамии сознательным стремлением предотвратить вред инцеста, было уже во времена Л. Моргана выдвинуто немало очень веских возражений. Указывалось, в частности, что в биологической науке до сих пор нет единого мнения по вопросу о последствиях близкородственных браков, что многие ученые отстаивают положение о безвредности кровосмесительных связей. Сам по себе этот факт и в том случае, если правы были исследователи, считавшие инцест вредным, свидетельствовал не в пользу этой точки зрения. Действительно, если даже ученые, располагающие огромным фактическим материалом, доставляемым как практикой разведения более быстро, чем человек, размножающихся животных и растений, так и специально поставленными экспериментальными исследованиями, не смогли прийти к единому мнению по этому вопросу, то как могли осознать вред кровосмешения первобытные люди, не имевшие иных объектов наблюдения, кроме самих себя? Ученые, признававшие вредное влияние близкородственного скрещивания на потомство, указывали, что накопление вредных последствий происходит постепенно на протяжении ряда поколений. По этой причине вредные последствия кровосмешения, если они имели место, не могли быть замечены первобытными людьми.
Все эти доводы не могли не быть учтены сторонниками рассматриваемого взгляда на экзогамию. К.Каутский, который в одних своих работах соединял теорию похищения с теорией вреда кровосмешения (1923а), а в других объяснял экзогамию только вредом инцеста (19236, 1925а, 19256), выдвинул объяснение, основывавшееся на том факте, что если вред близкородственного спаривания мало заметен, то легко заметно благоприятное влияние неродственных браков на расу, пришедшую в упадок вследствие вредного влияния первого. Люди осознали, причем не обязательно в адекватной форме, вред кровосмешения, когда им бросилось в глаза резкое различие между потомством, происходившим от случайных вначале связей с представителями других коллективов, и потомством от браков между членами коллектива. Те коллективы, которые не ввели экзогамию, неизбежно погибли. Получили преимущество в жизненной борьбе и победили те, которые ее ввели.
Несколько иное объяснение возникновения экзогамии выдвинул Дж. Фрезер (Frazer, 1914, IV, р.157–169). Согласно Дж. Фрезеру, экзогамия возникла непосредственно из состояния промискуитета без каких-либо посредствующих этапов (р. 109, 137). Кровосмесительные связи, неизбежные при промискуитете, отрицательно сказывались на потомстве. Возникла настоятельная потребность исключить возможность половых отношений между близкими родственниками. И эта необходимость была осознана, но не в адекватной, а в иллюзорной, фантастической форме, в форме суеверия, предрассудка (р. 153–154, 169). Возникший суеверный страх перед половыми союзами между близкими родственниками побудил первобытных людей разделить общину, живущую в промискуитете, на две экзогамные взаимобрачующиеся группы (р. 107–114), Те общины, которые не смогли осознать необходимость введения экзогамии, погибли в борьбе за существование. Победили в этой борьбе общины, которые ее ввели.
Ф.Энгельс в „Происхождении семьи, частной собственности и государства", принимая моргановскую теорию возникновения экзогамии и рода, нигде не говорит об адекватном осознании вреда кровосмешения и о сознательном введении экзогамного запрета. Мы находим у него по вопросу о возникновении экзогамии лишь замечание вскользь о „смутном стремлении ограничить кровосмешение" (Соч., т.21, с.48) и указание на то, что „в этом проводимом все дальше исключении кровных родственников из брачного союза тоже продолжает проявляться действие естественного отбора" (с.51; см. также с.43, 49). Эта точка зрения была безоговорочно принята Е.Ю.Кричевским (1932. с.30; 1934а, с.42–44, 48).
Авторам теорий, объяснявших возникновение экзогамии бессознательным стремлением ограничить кровосмешение и действием естественного отбора, удалось более или менее успешно обойти некоторые из тех затруднений, с которыми не могли справиться ученые, считавшие экзогамию результатом сознательных усилий, направленных к предотвращению вреда инцеста. Но в ходе развития этнографической науки против всех без исключения теорий вреда кровосмешения были выдвинуты такие возражения, на которые сторонниками этих теорий ответа найдено не было.
Крупнейшим английским этнографом Э.Тайлором (Tylor, 1889, 1896) одним из первых, наряду с Л.Файсоном и А.Хауиттом, было доказано, что простейшей, первоначальной, исходной формой экзогамии является дуальная ее форма, когда существуют только две экзогамные взаимобрачующиеся группы. Выявив это, Э.Тайлор далее открыл, что порядок, который он назвал дуальной экзогамией, неизбежно ведет к постоянному кросс-кузенному браку, т. е. браку между детьми брата и детьми сестры. Таким образом, выяснилось, что в то время как, с одной стороны, экзогамия исключает возможность браков между параллельными кузенами любых степеней, вообще исключает возможность браков между сородичами, даже между теми, родственные связи между которыми вообще не могут быть прослежены, с другой стороны, она в своей первоначальной форме предполагает и даже делает обязательными браки между перекрестными кузенами, между детьми брата и сестры, т. е. ближайшими родственниками. Это явление находится в противоречии со всеми теориями, объясняющими экзогамию стремлением предотвратить вред кровосмешения.
В результате в настоящее время общепризнанным среди советских этнографов является мнение, что возникновение экзогамии нельзя объяснить ни сознательным, ни бессознательным стремлением предотвратить кровосмешение. Это мнение было высказано и обосновано в выступлениях участников дискуссии по проблеме экзогамии, состоявшейся в Институте этнографии АН СССР в 1947 г. (Золотаревская, 1947). Это мнение нашло отражение и в редакционной статье журнала „Советская этнография" — „Ф.Энгельс и проблемы современной этнографии" (1959), в которой прямо было сказано, что „не подтвердилось данными современной этнографии и биологии приведенное в „Происхождении семьи, частной собственности и государства" моргановское объяснение возникновения экзогамии из стремления избежать кровосмешения" (с. 14). В настоящее время сторонниками теории кровосмешения, в том ее варианте, который нашел выражение в работе Ф.Энгельса, остаются лишь П.И.Борисковский (1935, 19506, 1957а, с. 195), П.П.Ефименко (1953, с.244–245, 308–309) и А.П.Окладников („Всемирная история", 1955, 1, с.46: 1958а, с.143).
