Каждая мысль требует той же самой энергии. Мы не можем за жизнь продумать и опробовать все идеи, рожденные человечеством. Только часть. Всем идеям в одном человеке не хватит места. Соответственно, получается так, что идеи, окружающие нас, конфликтуют, борются друг с другом за эту энергию. Рисунок этой битвы весьма и весьма непрост.

Есть старые эгрегоры. Такие, например, как эгрегоры понятий «ходить» или «говорить». В них очень много энергии, но они уже пришли к своему равновесию, и ими трудно управлять. Они постоянно присутствуют в обществе на определенном уровне.

Есть молодые и простенькие эгрегоры, например пристыкованные к идее «пить»: кока-кола и пепси-кола. Ими управлять достаточно легко. А есть идеи, например какой-то конкретной войны, которые быстро приводят к действиям и быстро обкатываются социумом до какой-то стабильной формы.

Само по себе развитие общества и всех его тенденций, о которых мы уже говорили, – это развитие его эгрегориального мира. Поскольку мысль предшествует действию, сначала человек думает, а потом делает. Сначала склоняется к какому-то мнению, а потом передает его дальше или поступает в соответствии с ним. Сначала он получает впечатления, а потом делает выводы о том, как поступить с той или иной идеей. Именно поэтому не общество рождает эгрегоры, а они управляют развитием общества.

В этом отношении для целей, поставленных нами, – для эволюционного прорыва – эгрегориальная зона оказывается очень удобной. Почему? Во-первых, мысль, слова и социальная энергия, то есть то, что нас окружает, доступны каждому без каких-либо дополнительных технических приспособлений. Нет нужды создавать телескопы, микроскопы или синхрофазотроны, дабы взаимодействовать с обществом на этом уровне.

Во-вторых, при совсем небольшом навыке эти скрытые закономерности, управляющие событиями вокруг нас, очень легко выявляются. Их никто не прячет (да их и невозможно спрятать), их легко почувствовать.

В-третьих, правильное взаимодействие с этими эгрегориальными, или, как их еще можно назвать, полевыми, проявлениями легко вырабатывается, достаточно просто создается. Мы понимаем, что это прикосновение к миру, который окружает нас, к окружающей среде (уже не биологической, а социальной) на новом, очень глубоком уровне, который является, по сути, управляющим уровнем по отношению к социальным событиям. Прикоснувшись к этому уровню, овладев его закономерностями и техниками, позволяющими получать информацию и осуществлять на этом уровне воздействие, мы вступаем с социумом в другие отношения.

Теперь мы находимся не на уровне следствий (где неправильные идеи ломают шею, вызывают банкротство и так далее), а на управляющем уровне, там, где тенденция еще только зарождается. И стоит нам ее уловить и правильно поступить, как весь последующий каскад событий уже не нанесет нам вреда, а принесет исключительно пользу. То есть из мира следствий мы попадаем в мир причины.

Знание причин и умение в них ориентироваться дает человеку одно очень важное преимущество – теперь он видит не только отдельные факты своей жизни и жизни общества и не только прямые причинно-следственные связи, но и множественные закономерности происходящего. Эгрегориальные закономерности, позволяющие научиться прочитывать те самые тенденции, о которых мы с вами говорили в самом начале книги.

Давайте попробуем взглянуть на то, что происходит сейчас в обществе, с точки зрения эгрегориальных закономерностей.

Итак, все люди воздействуют друг на друга. И воздействуют так глубоко, что не могут сознательно это отследить. Поэтому они заражаются идеями друг друга, перехватывают друг у друга эмоциональные заряды. На этом уровне существуют эгрегоры, устойчивые комплексы мыслей, намерений, интонаций и энергий, окружающих ту или иную идею. Эти комплексы мыслей являются первичными по отношению к действиям человека.

Сначала общественная мысль порождает какой-то новый оттенок, а затем люди начинают думать в этом оттенке, в этом нюансе. Как, например, когда-то все думали, что крепостное право – это нормально, правильно и очень хорошо. Но по мере хода истории человечество выносило немного другой обертон, и когда крепостное право стали отменять, большинству уже казалось, что оно себя изжило. Человек очень хорошо чувствует эгрегориальные перемены. Любые эгрегоры, как мысли, поддерживающиеся в коллективном сознании, являются управляющим слоем, они первичны по отношению к социальным проявлениям. Сначала придумали крепостное право и люди стали на него ориентироваться, потом почувствовали, что крепостное право – это уже вчерашний день, и это ориентирование прекратилось.

Когда-то давным-давно эгрегоры оказали человеческой цивилизации огромную помощь. Они помогали людям договариваться друг с другом. Когда сейчас мы встречаемся и поднимаем в разговоре какую-либо тему, мы разговариваем в одном ключе и легко настраиваемся друг на друга. Когда человек думает о том, как найти работу, то все наиболее распространенные способы этого тут же оказываются к его услугам. И главное, что другие люди понимают, о чем он говорит, и позволяют ему сориентироваться. Это великолепная вещь.

Вы прекрасно знаете, как тяжело договориться представителям разных культур, а разные культуры – это разное эгрегориальное содержание. Тяжело договориться даже разным возрастным группам, потому что те закономерности, которые поддерживают среду подростков, и те, которые поддерживают среду взрослых людей, разные.

Благодаря этому существует наука Public Relations (связей с общественностью) о взаимоотношениях с электоратом. Если бы все было так просто, то любой политик мог бы сказать, чего он хочет, и его слова сразу стали бы доступными для понимания всем слоям населения. Но нет. Ему приходится подбирать специальные слова, специальные идеи так, чтобы он более или менее отвечал тому или иному слою электората.

Я говорю об очень давних вещах. Об отношениях, например, между охотниками и рыболовами, между строителями и торговцами. Когда они только начинали выстраиваться, никакого эгрегориального мира еще не было. Он начал проявляться постепенно. И позволил обществу двигаться в определенных направлениях, которые уже согласованы, вычислены между всеми людьми.

Приехал человек торговать. Что это значит? Всем сразу понятно, что он вроде как не должен воровать или отбирать силой – он будет торговать. Мы знаем, как к нему относиться, и так далее. По сути, это были прекрасные времена понятных ролей и поведения.

Но постепенно количество людей на Земле стало возрастать, а количество людей – это плотность населения. Люди стали переселяться в города и все больше и больше жить в условиях огромной плотности. Эгрегориальное поле при этом увеличилось диспропорционально и стало довлеть над человеком.

Плотность эгрегориальных связей растет быстрее, чем плотность населения. Например, вы с вашей соседкой живете на одной лестничной клетке и видитесь раз в три дня – ничего особенного. Но представьте себе, насколько серьезнее вы вынуждены будете друг друга учитывать, если вам придется сталкиваться с ней на общей коммунальной кухне. Хорошо, вы наладили там какие-то отношения. Это тоже эгрегориальный момент: кто старше, кто почетней, кто раньше жил в этой квартире – все это вы отражаете в общении. А теперь представьте себе, что на кухне появилась третья соседка. Количество связей, которые необходимо учитывать, сразу возросло. Добавилась не одна треть того, что уже было, а сразу в два раза плотность увеличилась: к одной линии связей «вы» – «соседка» прибавились сразу две: «вы» – «другая соседка» и «другая соседка» – «первая соседка». Теперь три связи. При прибавлении по одному человеку что получится? На коленке посчитаем… Еще один – плюс еще три, шесть. Еще один, вас будет пять – плюс четыре, 10. Шесть – 15, семь – 21, восемь – 28, девять – 37, десять – 46, тридцать – 456, пятьдесят – 1216, сто – 4916. Прочувствовали?