Ямайка стала английским владением в июле, но Кромвель, узнав о катастрофе на Эспаньоле, остался недоволен. Когда Пенн и Венейблс вернулись в Англию, возлагая друг на друга ответственность за неудачу, он назвал их никчемными скандалистами и отправил обоих в тюрьму за то, что они бросили армию.
Совсем иной прием ждал Симона де Касереса, дорогого друга Антонио Карвахаля, который прибыл на одном корабле с Венейблсом[335]. Крупный торговец из Амстердама, он имел представительства на Барбадосе и в европейских странах. Когда английский флот прибыл на Барбадос, он находился на острове. Симон добровольно предложил обеспечить экспедицию провизией и сам последовал за флотом на Ямайку с грузовыми судами. Встретившись там с Карвахалем, он обсудил вопросы поставок предметов первой необходимости и отвез в Англию меморандум о том, в чем нуждалась Ямайка.
«Предложение о пополнении припасов и укреплении Ямайки» призывало как можно скорее построить форт для защиты гавани от ожидавшегося нападения испанцев из Картахены. Список требуемых инструментов гласил, что острову требуется 1500 лопат, 1000 кирок, 100 тачек, 2000 топоров и т. д. Чтобы подбодрить строителей, рекомендовалось прислать «побольше вина и бренди», а также «тонкие чулки и красивые туфли» для офицеров. Де Касерес, вероятно, не забыл и о своих интересах, так как он помимо прочего торговал вином, бренди, чулками и туфлями[336].
Де Касерес сообщил Кромвелю, что, когда он покидал Ямайку, капитан Хагс начал строить форт на полуострове у входа в гавань (будущий Порт-Рояль, который через десять лет стал самым распутным городом мира). Изучив доклад, Кромвель велел послать все необходимое и приказал командующему на Ямайке «обеспечить безопасность, построив укрепления»[337].
Семнадцатого августа 1655 года, когда Пенн и Венейблс сидели в Тауэре, Кромвель решил вознаградить человека, давшего ему правильный совет о плане вторжения. Вызвав Антонио Карвахаля и двух его сыновей, лорд-протектор объявил их английскими гражданами, сделав первыми легальными евреями в Англии за 365 лет[338]. Позднее Карвахаль предупредил его, что принц Карл в изгнании подписал тайный договор с испанским королем, пообещав вернуть Ямайку, и что испанский флот готовится отбить остров у англичан. Узнав об этом, Кромвель выслал флот, уничтоживший испанскую эскадру в Кадисе и сорвавший планы по отвоеванию Ямайки[339].
В 1658 году доходы от торговли Карвахаля составляли 8,3 процента от всех доходов Лондона, облагаемых таможенными пошлинами[340]. Сделанное тогда же описание его внешности свидетельствует, что годы не сказались на нем, как ранее на раввине Палаччи и паше Синане. Описание делалось по поводу ареста Карвахаля. Таможенники конфисковали один из его грузов. Посчитав, что с ним поступили несправедливо, Карвахаль ворвался на склад и направил шпагу на сторожа, пригрозив расправиться с ним. Тем временем слуга забрал товар. Полицейский протокол описывает его как человека с «седой бородой и огненным темпераментом… умеющим обращаться с рапирой», а слуга Мануэль Фонсека отличался «кулачищами, вдвое большими, чем у любого англичанина». Обвинения были сняты, когда человек, известный под прозвищем «Великий еврей», умер в том же году[341].
В конце 1655 года английский правитель острова опубликовал правила заселения Ямайки. Они гласили, что остров открыт для всех желающих, будь то земледельцы или искатели приключений, вне зависимости от вероисповедания и национальности[342]. Кромвель также дал гражданство Барбадоса известному беженцу из Ресифи доктору Абрахаму де Меркадо[343]. Как и братья Коэн Энрикес, Абрахам де Меркадо был из окружения рабби Палаччи. Считаясь первым еврейским врачом в Новом Свете, он гордо носил звание доктора, хотя в шпионских кругах его знали как «Плюс Ультра».
Решение Кромвеля о Ямайке и другие поступки дали евреям косвенное доказательство его готовности выступить защитником еврейского народа. Кромвель действительно считал, что Большой западный проект вряд ли увенчается успехом без евреев. Он видел, какой импульс они придали голландской экономике. Амстердам стал самым богатым торговым портом Европы во многом благодаря евреям. Кромвель считал, что евреи, которые помогли Голландии, могут превратить Лондон в «главный торговый склад Европы».
Кромвель обычно оказывал какие-то знаки внимания, желая продемонстрировать свои намерения. Английские колонии были открыты для евреев, но пока еще не сама Англия. Однако, наделив гражданством Карвахаля и его сыновей, Кромвель показал, что склонен отменить запрет на проживание евреев в Англии. Помимо их навыков в торговле и экономике, лорд-протектор нуждался в еврейских шпионах, поставлявших важные сведения. Он писал епископу Барнетту: «Они полезные и хорошие шпионы… опытные поставщики сведений из-за границы»[344]. Так как принц-изгнанник собирался нападать, а Испания готовила войну за Ямайку, Кромвель нуждался в сотрудничестве с лондонскими евреями и их агентами. Те, в свою очередь, были рады доказать свою лояльность и экономическую силу.
В середине XVII века правили «истинно верующие», и потому каждое действие должно было подкрепляться Святым Писанием. Кромвель старался придавать своей политике облик «святой неизбежности». Помимо экономических соображений и вопросов разведки, лорд-протектор считал необходимым пустить евреев в Англию по религиозным причинам. Он верил, что пришествие Мессии связано с возвращением евреев и поэтому активно поддерживал филосемитов Англии, считавших, что возвращение евреев необходимо в рамках покаяния всего человечества.
С 1607 года, когда король Яков издал перевод Библии на английский язык, знание Ветхого Завета стало для пуританина обязательным. Влияние Писания на них было очевидным во время гражданской войны: на знамени пуритан был изображен лев Иуды, короля Карла они прозвали фараоном, а его правление — египетским пленением. После победы над роялистами появилась мессианская группа, называвшая себя «Пятыми монархистами». Они считали пуританскую Англию Пятой империей, упомянутой в пророчестве Даниила (первые четыре — это Вавилон, Персия, Греция и Рим). Пятая империя предваряла тысячелетнее царство Иисуса Христа. Они также цитировали Второзаконие (28:64), утверждая, что Бог не появится, пока Его избранный народ не получит возможность жить в Англии. Дословно в Библии говорится, что евреи рассеются по краям света, но пуритане говорили, что французы называют Англию «Англетэр» — а именно так средневековые евреи называли край света. Отсюда следует желание Бога, чтобы англичане приняли израильтян и те могли «узреть истину». Трудно сказать, насколько справедливым было такое прочтение Писания, но Кромвель придерживался четких взглядов: «Позвольте евреям вернуться в Англию, и придет Мессия… а также разовьется торговля»[345].
Сами же евреи были рады использовать любой аргумент. Их мир стремительно уменьшался: Новой Голландии больше не было, в Испании и Португалии костры инквизиции пылали все ярче, массовое аутодафе в Перу и Мексике вынудило евреев, еще остававшихся в пределах испанских владений, искать новое место для жизни. В Новом Амстердаме они боролись за разрешение остаться. В Восточной Европе орды казаков убивали польских евреев десятками тысяч.
В октябре из Амстердама в Лондон по приглашению Кромвеля прибыл некий раввин-каббалист. Кромвель желал обсудить одно положение из книги последнего «Надежда Израиля». Приглашенным мудрецом был Менаше бен Исраэль, бывший вундеркинд, который, как уже говорилось, прилежно изучал мистическое учение в синагоге, пока братья Коэн Энрикес и их приятели бегали в доки, чтобы послушать рассказы моряков о дальних странах. Менаше пришел к выводу, что в Торе скрыто предсказание о приходе Мессии, и, по его мнению, Англия была той самой Землей обетованной, в которую должны переселиться евреи перед его пришествием (в этом они с Кромвелем были согласны, их мнения не сошлись лишь в вопросе о прошлом пришествии Мессии в Англию). Менаше, ученый-прагматик, приправил книгу рассуждениями о пользе евреев для экономики Англии[346].
