— Бесполезно.

Венсан машинально вырвал руку и спросил сдавленным голосом:

— Полицию предупредили?

Баллан, прораб, которого он только теперь узнал, не успел ответить: к стройке подкатила машина, и из нее вы шел. человек в штатском.

Комиссар Жардэ — Венсан вспомнил, что их недавно знакомили на открытии выставки местной живописи и что они даже обменялись какимито банальностями с этим полицейским — любителем искусства. Но тот, казалось, не признал Венсана, направился прямо к трупу, внимательно осмотрел его, но ничего не сказал. С минуту задумчиво поиграв губами, он наконец обернулся к своему помощнику, инспектору Бакконье, и спросил:

— Надеюсь, судебную экспертизу известили? — И сразу добавил, меряя взглядом уровень воды в реке: — Когда, значит, обнаружили труп?

Поникший человек отделился от толпы рабочих.

— Это я его нашел, — сказал он. — Не далее как четверть часа.

— Разве вы не раньше начинаете работать?

— Раньше, это верно, — ответил за рабочего Баллан, — но не здесь, а выше по течению. Здесь работы начнутся со следующей недели. Этим утром, когда мы приступили к работе, «меари» уже стояла на дороге, но никто не придал этому значения. Господина Абади нашли немного погодя, случайно.

— Случайно?

— Вот именно. У нас тут неувязка вышла с подъемным крапом. Обычно инженеры приходят на стройку в восемьполдевятого. Фернан пошел за господином Абади и в аккурат заметил «меари». Он подумал, что инженер спустился искупаться в реке.

— Это при глубине в полметрато?

— Здесь полно глубоких воронок, а под ними, говорят, подземные ключи. Так вот, Фернан перешел дорогу и…

— Никто ни к чему не прикасался?

— Нет.

Судебный медик подтвердил смерть, но воздержался от какихлибо комментариев. Лишь произнес:

— В таких речках не тонут. Разве что при желании.

— Вскрытие срочное? — спросил Жардэ.

— Да. Рапорт получите в кратчайший срок.

Вслед за комиссаром прибыла дежурная машина полиции и «скорая помощь». Из нее выскочили люди и, вытащив носилки, стали ждать приказаний. Под присмотром немногословного Жардэ полицейские хлопотали, мерили расстояние, обшаривали землю вокруг, внимательно рассматривали выступавшие со дна реки камни.

Рабочие растерянно и смущенно толпились поодаль.

— Что намто делать? — спросил Венсан у комиссара.

— Пусть все возвращаются на рабочие места, кроме того, кто обнаружил труп. Нам статисты не нужны для рутинной процедуры осмотра места происшествия. — Про себя Жардэ подумал, что ничего особенного этот осмотр не даст. Это подсказывали ему чутье и навык — какие, спрашивается, следы могут остаться на гладких, как мрамор, валунах, уже с утра раскаленных на солнце? Если, судя по всему, Бертран Абади был убит, то, вероятнее всего, это случилось не здесь, в нескольких шагах от весьма наезженной дороги, где кто угодно мог стать свидетелем убийства. Вынули ли его из «меари» и отнесли на руках к этой узкой полоске воды или же тащили по земле — это будет установлено в результате тщательного осмотра почвы. Но все это существенно не изменит исходных данных к задаче: кто и почему? В лучшем случае, если повезет, на берегу удастся найти Какие-нибудь следы. Инспектор Бакконье пришел к такому же заключению. По его указанию люди из следственной бригады с великой предосторожностью заливали землю вокруг трупа жидким гипсом.

каким-то вторичным зрением Венсан созерцал картину, которую привык видеть только в детективных фильмах. Действительность же разительно отличалась от выдумки: контуры тела, очерченные мелом, порошок для выявления отпечатков пальцев. Все это не вязалось с данным случаем. У него было впечатление, что он присутствует при важном и в то же время нереальном действе, при неблагодарном, малополезном, хотя и необходимом деле. В работу включился фотограф — он словно танцевал вокруг трупа, стараясь отснять его во всех ракурсах.

Через некоторое время Жардэ сделал знак санитарам. Без трупа, на который они набросили одеяло перед погрузкой в машину, пейзаж вокруг ожил и снова стал таким же девственно диким, как прежде. Солнце понемногу раскаляло воздух, и стрекозы, садясь на воду, прочерчивали на поверхности тонкие поблескивающие полоски.

Только Венсан собрался пойти сказать комиссару, что в инсценировке, сделанной убийцей, чего-то недостает, как-тот сам подошел к нему:

— Вы сказали, что жили вместе с Бертраном Абади?

— Да.

— В маленьком домике, которые стройуправление обычно предоставляет инженерам?

— Совершенно верно.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Вчера, на стройке. Чтобы сразу внести ясность, хочу уточнить, что он ездил на праздник в Кро 13 июля и вернулся на следующий день утром.

— Один?

— Да, один.

— Вы не ездили с ним?

— Нет. Я не люблю большие сборища.

— В последнюю ночь он отлучался?

— Да. Я хочу сказать, что он покинул стройку сразу, как закончился рабочий день. Мне показалось, что он спешил, но мне ничего не сказал. Вчера вечером я пришел поздно и не слышал, как он уходил утром. И вот, пожалуйста, Бертран мертв.

— Значит, вчера вечером он с вами не ужинал?

— Нет.

— А вы уверены, что он вообще возвращался домой?

— Да, потому что, когда я вернулся с работы, машина стояла на своем месте, а утром ее уже не было. И еще деталь — он не стал завтракать.

— Следовательно, он вышел по срочному делу?

— Возможно.

— Это было свойственно ему?

— Совершенно нет. Мы всегда завтракаем… — Венсан запнулся и покраснел, к горлу подкатил комок, — завтракали вместе.

— Он был вашим другом или просто коллегой по работе?

— Другом.

— Легкий характер, радовался жизни, к самоубийству не склонный?..

Венсан недоверчиво взглянул на комиссара, не понимая, куда тот клонит, и ответил с невольным сарказмом:

— В полуметре воды случайно или даже по своей воле утонуть трудно. Разве только ваше имя, как свидетельствует история, не Луи Второй Баварский!

Комиссар внимательно посмотрел на Венсана. История была его страстью. Он не удержался и спросил так же сурово, как и начал расследование:

— А вы не верите в самоубийство Луи Второго?

— Нет. Слишком много людей было заинтересовано в его смерти. Ох уж эти государственные интересы! Его самоубийство всех устраивало!

— Мы возобновим этот разговор позже, а сейчас вернемся к вашему другу. Были ли у него враги?

— Откуда? Вы знаете, мы не вмешивались ни в чью жизнь ни в Йере, ни в Кро. Довольствовались обществом друг друга.

— А интимные связи?

— Мы жили бок о бок. Но Бертран был очень скрытен по части своих сердечных дел и увлечений, впрочем, всегда мимолетных. Встреча на пляже, здрасте — до свидания… Скольнибудь продолжительных знакомств у него, насколько мне известно, не было. Это покажется вам странным, но, чтобы возникла душевная привязанность, нужно располагать временем. Мы же, как я вам уже говорил, должны были закончить работы в долине Верпо к 15 августа, а из-за дождей в последнюю неделю сильно выбились из графика. Так что за этими хлопотами некогда было думать о чем-то другом.

— Вы закончили, Бакконье? — спросил Жардэ инспектора.

Узкая тропинка вела от ручья к дороге и, проходя мимо «меари», Венсан неожиданно для себя воскликнул:

— Плащ Бертрана!

— Плащ, ну и что?

— У меня совсем выпала из памяти эта история. На празднике в Кро накануне 14 июля Бертран познакомился с девушкой. Она каталась на карусели и показалась ему очень красивой и немного странной. Потом они танцевали. Началась гроза, и он повез девушку домой. На прощанье дал ей свой плащ, а она обещала вернуть его на следующий день, то есть 14 июля, если быть точным. Но 15 июля, то есть вчера, плаща в машине не было.

— Все, что вы рассказываете, очень важно. В котором часу ваш друг пришел домой вечером 14 июля?

— Но помню, я не смотрел на часы. Во всяком случае не поздно, так как я еще не ложился.

— Значит, ваш друг не провел ночь с этой девушкой?