— Ни с места… буду стрелять!

Но в ответ раздался громкий хохот, и лицо, на мгновение появившееся в луче света, снова погрузилось во мрак. Почти тотчас на лестнице раздались торопливые шаги.

Месье Венс тут же выскочил на площадку и повернул выключатель. Свесившись через перила, он поднял браунинг и всадил пулю в спину спускавшегося человека, тот упал…

Инспектор повернулся к Перлонжуру, лицо которого выражало неописуемый ужас: он узнал того, другого.

— RIP![20] — молвил месье Венс. — Надеюсь, на этот раз он в самом деле мертв!..

Воробейчик был доволен: это чувствовалось по безупречной складке его брюк.

— вообще-то мне сразу показалось подозрительным исчезновение покрывала, к тому же вся эта фантастика с похищением… Но, разумеется, тогда еще я был далек от мысли заподозрить Жернико.

Он палил себе в стакан с виски воды из сифона, закурил сигарету и продолжал:

— До сих пор не могу понять, как это меня раньше не насторожило такое несусветное нагромождение всего и это картинное представление… Ну а потом нашли тело — во всяком случае, то, что мы сочли его телом, — и я не сразу догадался тщательно исследовать обе татуировки…

— Но всетаки они заставили вас телеграфировать капитану Лесли?

— Да. Я попросил его проверить, не было ли среди его экипажа во время последнего плавания матроса, грудь которого украшали татуировки наподобие тех, что обнаружили на груди Жернико. Вы помните, он ответил мне, что моряк, приметы которого были схожи с переданными мной, на судно не вернулся; звали его Рафаэль Эрманс, и прошлое его было весьма сомнительно… Тогдато я и уверовал в свою правоту.

— Но как вам пришла мысль, что тело, выловленное в канале, могло оказаться не телом Жернико?

— из-за обычной фразы, сказанной самим Жернико в день возвращения и переданной мне затем нашим другом Сантером… А фраза такая: «Был на борту „Аквитании“ один матрос, слывший мастером в искусстве татуировки, к немуто я и обратился». Следовательно, татуировки должны были быть недавними, по крайней мере, одна из них… А специалист, которому я поручил исследовать татуировки на выловленном трупе, заявил, что они сделаны лет шестьсемь назад. Зато рана на запястье, та самая рана, которой не было у Жернико, когда он вернулся, оказалась совсем свежей. Я велел сделать анализ крови утопленника. Кровь группы «О», пациент здоров. Как ни странно, но именно эта деталь, которая должна была бы окончательно убедить меня, что передо мной — труп Жернико, напротив, насторожила меня. В самом деле, откуда эта свежая и неглубокая рана? Ей нельзя было найти объяснения, если Жернико покинул дом Сантера мертвым. Нельзя было объяснить ее и в том случае, если он покинул его умирающим. Можно было предположить, что ее нанес ему похититель. Но зачем?.. Она походила на быстро зарубцевавшийся надрез, который человек сделал, решив, например, перерезать себе вены или, что ближе к истине, добыть какое-то количество собственной крови. Я не понимал также, зачем понадобилось убийце Жернико выставлять себя на всеобщее обозрение, демонстрируя темные очки и рыжую бороду. А эти свистки, которые слышали Сантер и вы, мадам, чертовски напоминавшие какие-то сигналы? Ну и, наконец, почти полная невозможность похитить умирающего, унести его на плечах… Вспомните, ведь лифт в ют день не работал.

Осушив свой стакан, месье Венс продолжал:

— И зачем эта татуировка: Фрида на всю жизнь? Такой человек, как Жернико, не станет клясться в вечной любви никаким Фридам, в особенности если он женат па женщине, которую любит и встреча с которой в конечном счете погубит его. С другой стороны, спрятанные сокровища — это чересчур уж старый трюк, вот я и пытался найти иное объяснение татуировкам, тем более что судебномедицинский эксперт вовсе не был убежден, что голова выловленного трупа была изуродована винтом буксира… Это мог сделать убийца перед тем, как бросить труп в воду. На основании этих и коекаких других данных я стал рассматривать дело в ином свете и даже могу дать вам сегодня все возможные разъяснения относительно поведения убийцы в тот или иной момент…

Прежде чем продолжить, инспектор закурил новую сигарету.

— Кто из всех вас имел возможность убить Намота?

Жернико, так как он находился на корабле вместе с ним. Думается, смертоносный замысел родился у него еще в тот день, когда он встретил вас, мадам, на Бермудских островах. Уже тогда он решил изобразить из себя мертвеца и использовать вас, чтобы добиться своей цели… О, мне кажется, он любил вас, если, конечно, такое существо вообще способно любить! Да, если вдуматься хорошенько, он наверняка вас любил — его поведение в последний день яснее ясного доказывает это, — но поначалу он видел в вас только средство, при помощи которого хотел осуществить свои замыслы, присвоить состояние своих друзей… Он рассчитывал — вы сами мне об этом сказали, — что вы станете наследницей, будучи его вдовой и обладая такими же точно правами, как жертвы, чьим богатством он хотел завладеть. Через какое-то время он тем или иным способом выманил бы вас за границу. И уж тогда держал бы вас в своих когтях, и вас, и миллионы, принадлежавшие его друзьям… Но судьба распорядилась иначе, вы встретились с ним после того, как он убил Сантера, он потерял голову и решил идти вабанк…

— Мне хотелось бы услышать, что вы думаете о его возвращении, — сказал Перлонжур.

— Сейчас дойдем и до этого. Итак, стало быть, на борту «Аквитании» находился матрос, набивший руку в искусстве татуировки и сам носивший на груди украшения, которые показывал вам Жернико. Жернико завел дружбу с Эрмансом, наверняка пообещав ему часть богатства, которым рассчитывал завладеть, и без особого труда сделал его своим сообщником. Он до мельчайших подробностей продумал свой план, уже тогда решив убить и сообщника, чтобы заставить таким образом поверить в собственную смерть. Поэтому он сделал себе такую же точно татуировку, как у Эрманса, и явился к Сантеру, не сомневаясь в своем успехе. В тот вечер он собирался привести в исполнение задуманное, это была серьезная партия. Он предусмотрел все ходы, нужные эффекты. Все меры — вплоть до выключения телефона Сантера — были приняты. Эрманс поселился в одном из номеров гостиницы «У двух церквей» и там, укрывшись от посторонних глаз, надел очки с темными стеклами и приспособил накладную бороду, чтобы полностью соответствовать приметам, о которых Жернико поведал Сантеру. Эрманс должен был дожидаться, пока его сообщник сам откроет окно напротив и встанет в его проеме. Затем он должен был выстрелить в него, позаботившись сначала, чтобы его увидели. Стрелять он, конечно, должен был холостыми патронами, а затем ему следовало скрыться… Что же касается Жернико, то ему надлежало заронить страх в душу Сантера, подготовив в какомто смысле к собственной гибели… Но тут возникло непредвиденное обстоятельство — разразилась гроза.

Месье Венс умолк, и Асунсьон, наклонившись к нему, спросила:

— Немного виски?

— Спасибо, с удовольствием! Ах, сколько хлопот доставила мне эта гроза! Я не понимал. Не мог понять по той простой причине, что, несмотря на всю свою ложь, Жернико был искренен, когда утверждал, что больше всего на свете боится грозы… У этого демона зла была слабость: молнии, раскаты грома лишали его сил… Так вот, Жернико рухнул в кресло, не имея возможности привести в исполнение свой план, пока не кончится гроза. Тогда его сообщник, потеряв терпение, свистит, как было условлено, чтобы привлечь его внимание. Жернико, пытаясь преодолеть слабость, выкладывает свою историю, показывает татуировки, благодаря которым надеется оправдать свое похищение… Между тем Эрманс свистит во второй раз, и, так как гроза наконец стихает, Жернико идет к окну, распахивает его и встает на самом виду. Эрманс стреляет. Жернико падает, прижав руки к груди. Причем в одной руке он держит пузырь, наполненный кровью, принадлежащей Эрмансу, который, поддавшись на какуюто хитрую уловку, согласился дать ее ему незадолго до этого, порезав себе запястье. Жернико сжимает пузырь, он лопается. Льется кровь. Разве могли вы тогда заподозрить хоть что-нибудь? Он просит отнести его на кровать, но не хочет отнимать рук от раны… по той простой причине, что никакой раны нет. Затем с поразительной ловкостью — при вашем невольном пособничестве, мадам, — он удаляет своего друга Сантера. Получив от вас ответ на свой вопрос и удостоверившись, что вы с ним остались одни, он требует спиртного. Почему именно спиртного? Да потому, что вам пришлось бы пойти в таком случае в гостиную и на минутку отлучиться из спальни. как-только вы поворачиваетесь к нему спиной, он соскакивает с постели и прячется за дверью, ведущей из спальни в гостиную. Когда же вы возвращаетесь в спальню, он набрасывается на вас сзади, и вот вы уже не можете пошевелиться. И наконец, последняя предосторожность: он уносит покрывало, чтобы подумали, будто похититель завернул в него тело… Итак, дело сделано. В ту же ночь или на другой день доходит очередь и до его сообщника Эрманса. Он убивает его выстрелом в грудь и уродует до неузнаваемости лицо, а потом бросает труп в канал. Теперь он спокоен: кто может додуматься, что он жив? И он продолжает свое страшное дело. Убивает Грибба, — каким образом, я уже объяснял вам в самый день убийства. Стараясь обезопасить себя, он переусердствовал и совершил ошибку, проникнув к Сантеру и сунув в багаж Намота так называемое обвинение против некоего Джона Смита. Он не сам писал это письмо — потом у меня был случай сравнить его почерк, — наверняка поручив написать его какому-нибудь мастеру по фальшивкам, и это, безусловно, пошло бы ему на пользу, если бы я уже не осмотрел вещи Намота в ночь после убийства Жернико. Когда Тиньоль приземлился на аэродроме Э…, убийца поспешил туда и стал подстерегать его, как подстерегал после возвращения Грибба. Ждал удобного случая. И случай этот не замедлил представиться, когда авиатор сбежал с летного поля. Оказавшись раньше его у запасного выхода, Жернико заманивает его в машину, едет в сторону деревни С…, изображает поломку, чтобы заставить Тиньоля выйти из автомобиля, убивает его двумя выстрелами и бросает тело в канаву. Уверенный в своей безнаказанности, он проявляет неслыханную дерзость. Верх рисовки преступного маньяка: он предупреждает Сантера, что настал его черед. А Сантер, вместо того чтобы позвать меня, решает один на один бороться с убийцей, и вполне возможно, что ему в конечном счете удалось бы одержать верх, если бы не лицо убийцы. Увидев его, он был так поражен, что не сумел выстрелить первым… Затем Жернико убегает и тут как раз встречает нас, мадам. Он теряет голову…